Сказ о Халлеке Торсоне (СИ)
Потому что внизу, локтях в двухстах, начинался блеск и переливчатое сияние драгоценных камней, разноцветных монет — от тускло-серых стальных до матово-розоватых адамантовых. То там то тут бледной зеленью мелькали самые дорогие, зелитовые кругляши. Мерцали гранёными ободками кубки, чаши и вазы, целыми россыпями лежали разные украшения, не видимые в деталях с такого расстояния. Отдельно, на вычурных подставках и тумбах, лежали толстенные книги, оправленные в золото и серебро, выложенные каменьями. А посреди всего этого великолепия спал гигантский дракон. Он лежал, немного изогнувшись, полуобняв телом что-то, не видимое с балкончика. Крылья были подвёрнуты и плотно сложены, а хвост, вытянутый в длину, устроился на рассевшихся сундуках и ящиках. Чешуи, каждая со сковородку, отливали светлым травянистым глянцем. Халлек каким-отстранённым слоем сознания заметил, что в пещере нет вони помёта и нигде не видать ни костей, ни доспехов.
Сахиль вздрогнула, ей показалось, что древний ящер шевельнул левым веком. Но нет, не показалось! Тяжёлая кожистая складка дрогнула ещё раз и поползла вверх, открывая глаз с янтарной радужкой и вертикальной прорезью зрачка. Потом по всему массивному телу пробежала волна, стряхивая мелкие камушки, свалившиеся со свода пещеры, и шея толщиной в хорошего быка приподнялась, разворачивая голову к гостям. Теперь на них смотрели оба глаза. Смотрели пристально, пронзительно, будто выворачивая наизнанку всё прошлое от первого осознанного слова. Ни Халлек, ни Сахиль не смели даже шевельнуться под таким взглядом. Ящер молчал, но в какой-то миг кожистые створки немного приспустились, выпуская мигательную перепонку. Прозрачное веко скользнуло вниз-вверх, приоткрылась страшная пасть и низкий хриплый голос прошипел:
— Люттииии…
Дракон дёрнул горлом, и продолжил уже более внятно, только иногда глотая окончания слов:
— Давн' ко мне никт' не заглядывал. Вам не нужно золот'… вы пришл' за другим. Я вам это дам, если вы ответит' на семь моих вопросов.
Замолчав, ящер немного наклонил голову и ещё раз воззрился на Халлека.
— Спускайтес'. Я не ем люде'.
Сахиль очнулась от завораживающего взгляда только когда Халлек взял её за руку. По вырубленным в камне ступеням они спустились в золотое гнездо. Вблизи дракон казался ещё больше, чем выглядел сверху. Хвост поднялся в воздух, подцепил какой-то древний сдвоенный трон и поставил рядом с головой.
— Садитесь. Поговорим. Я давн' ни с кем не разговаривал. Вот ты, — левое крыло наполовину развернулось и уставилось пальцекогтем в грудь Халлеку. — Ты выглядиш' как человек. Но внутри тебя живёт молодой дракон. Как тако' возможно?
— Это первый вопрос? — выдохнул нордхеймец.
Хозяин пещеры раскрыл пасть пошире, показав сахарно-белые клыки и толстый раздвоенный язык. Дохнуло жаром, но это была усмешка, а не угроза.
— Думаеш', самый хитрый? Это просто интерес. Я таког' никогда не встречал, чтобы в одном существ' сочетались две такие разны' сущности.
Нутром Халлек догадывался, что врать дракону бесполезно, и сказал как есть:
— Это дар моего бога.
— Хороший у тебя бог. Сильный. И, — звероящер вновь наклонил голову, пристально глядя на Халлека, — честный, насколько это вообще возможн' для богов.
— Что это значит? — не понял он его.
— Боги, что бы они ни делали, част' имеют целью вещи, малопонятные просты' смертным. И не всегда доводят до их сведени' всё, касающееся дела. Твой, как я понимаю, прямо сказал, чего он хоче' за такой щедрый дар.
— Да. Иначе он не был бы тем, кто он есть. Ну и иначе мы бы не оказались здесь, — пожал плечами Халлек.
Дракон величаво кивнул.
— Послушай, — Сахиль, сама не зная как набравшись смелость, спросила дракона, — а если мы не сумеем правильно ответить на твои вопросы?
Ящер снова зевнул жаркой ухмылкой.
— Я вас просто выставлю отсюда. И идите на все восемь сторон. Глупая девочк', ты думала, я вас убью? Это неинтересн'. Приступим. Вопрос первый. Кто утром на четырёх ногах, днём на двух, а вечером на трёх? Отвечать не торопитесь, подумайт'.
Сахиль открыла было рот, но Халлек просто закрыл его ладонью. Он знал, что она собирается сказать, загадка была стара как мир, но сейчас захотел сыграть в свою игру.
— Это повар.
Дракон аж передёрнулся.
— Почем' повар?!
— Утром он спал на кровати, стоявшей на четырёх ногах. Днём топтался на своих двоих по кухне. К вечеру устал и сел отдыхать на трёхногий стул.
Пробурчав "И не придерёшься…", дракон продолжил.
— Один — ноль, вы ведёте. Второй вопрос. Кого распнут на кресте, если этот некто сделает неправильный крест?
Халлек задумался, но на помощь ему пришла Сахиль, после некоторого размышления сказав:
— Это счетовод!
Ящера опять перекосило, и Халлек догадался, что изначальным ответом было что-то другое.
— А ну-ка объясн' мне, при чём тут счетовод?
— Счетовод использует расчерченный напополам крестом лист. Приход, расход, что куда. А если не сходится, то такого счетовода в Таруме запросто могут повесить на просушку. На кресте, в назидание.
— Трети' вопрос, — дёрнув хвостом, сказал дракон. — Почти никто не знает его истинного имени, но все знают его повадки и называют по ним. Кто это?
Халлек, положив ладонь на запястье Сахили, придержал её ответ. И выпалил:
— Это я!
Если бы дракон мог сесть на задницу, он бы это и сделал. Но поскольку он удобно лежал на животе, то вмазал с размаху хвостом по груде сокровищ сбоку. На колени Сахили упала адамантитовая монетка и пара камешков. Любопытство ящера, десятилетиями ни с кем не общавшегося, просто не позволило ему сказать "неверно!".
— И почем' ты?
— У меня есть домашнее имя, которое ведомо только моим родителям. А значит, почти никому. Те, кто знают мои повадки, нередко называют меня… где у тебя ухо?
Ящер показал пальцекогтем на выстланную гладкой плотной кожей ямку позади челюстного сустава. Халлек подошёл и шепнул:
— Медведь.
— Грррррр… — выдохнул дракон. — Да пропад' они пропадом, эти загадки!
Выглядел он обиженно. Впервые его надували так нагло, и он не мог ничего поделать. Но в конце концов мудрость взяла верх, и ящер успокоился, даже усмехнулся. Выигрывать века подряд тоже надоедает.
— Ладн'. Получите вы свою книгу. Только расскажите, что там наверх' происходит. А то последним человеком оттуд', с кем я говорил, был некто Фарман. Ты на него похожа, девочка.
— Он мой отец.
— Как он живёт сейча'? Он не ответил на все вопросы, но несомненно мудр.
— Он умер, — коротко сказал Сахиль, на мгновение окаменев лицом. Но тонкости людских чувств дракону были незнакомы.
— Надеюсь, его смерть была достойной?
Сдержавшись, она всё-таки ответила спокойным голосом:
— К сожалению, он умер там, на берегу. Дыхание озера убило его и его людей. И ещё многих до них.
— Правда жалко. Это не та смерть, которую можн' пожелать хорошему человеку, — задумчиво протянул дракон. — А сильно ли изменилс' мир за эти годы?
— Да знаешь, на самом деле не очень, — пожал плечами Халлек. — Слишком короткий срок. Если лет так ещё через двадцать в гости заглянем, может и будут новости.
— Можн' поймать тебя на слове? — хитро прищурился дракон.
— Обещать не могу, увы, — честно сказал Халлек. — Но постараюсь.
— Ты, главное, уцелей. Держит' книгу и проваливайте, — вздохнул ящер. — И запомни моё имя — Хризопраз.
Хвост зацепил одну из подставок, переставил ближе, и перед их взглядами оказалась массивная книга, запертая на замок о четырёх добротных петлях.
Нордхеймец кивнул.
— Я Халлек, а она — Сахиль.
— Тогда не прощаюсь, — выдохнул Хризопраз и растянулся на своих сокровищах. Закрывая глаза, он добавил:
— Возьмит' тут, если что приглянулось… — и почти сразу послышалась мерная, медленная работа гигантских лёгких.
Глава 41
Глава XLI