Сказ о Халлеке Торсоне (СИ)

Лохматый зверь протянул хобот и потрогал Халлека чувствительными отростками, шумно втягивая воздух. Индрики были достаточно умны, а уж памятью обладали отличной. Видимо, в нордхеймце остались какие-то запахи его земли, и зверь, фыркнув, положил увесистый хобот ему на плечо, так они выражали приязнь к людям. Халлек похлопал его по лохматой шее, проурчал в ухо несколько звуков, знакомых любому домашнему индрику, и не ошибся. Этот как-то очутился за полторы тысячи вёрст от границы Нордхейма, но сразу отреагировал как положено: подогнул передние ноги и немного присел, так, чтобы на него можно было залезть. Правда, бирки на ухе не было, но в том месте где их обычно вешали, Халлек нашёл заросший шрам. Зверь, скорее всего, оборвал её в лесу. Хищников ему можно было не бояться. Единственный, кто может справиться с индриком, это нордхеймский снежный барс.
— Вставай-вставай, не меня ты будешь катать. Пойдём, познакомлю.
Сейда наблюдала за происходящим из кустов и показалась только когда Халлек и его лохматый приятель пошли назад вдвоём. Индрик поблёскивал глубоко посаженными тёмными глазами размером с небольшое яблоко и его вытянутая морда выражала полное довольство. Богатые южные леса были для него просто находкой, а появление человека со знакомыми запахами доказало, что жизнь прекрасна.
— Это не лошадь, разумеется, но ехать на нём тоже можно. Прошу.
По его жесту индрик осторожно подошёл к эльфине и присел. Она ошарашенно посмотрела на огромного в её представлении зверя, покрытого космами густой шерсти. Шерсть свисала толстыми прядками, делая животину похожей на диковинный ходячий ковёр или занавеску с ламбрекенами.
— Залазь, не бойся. Он совершенно ручной. Садись сразу за головой, у него шея как раз как спина у лошади.
Он подсадил Сейду, та вцепилась в шерсть и устроилась позади массивного затылка.
— Ой как тут удобно, — протянула она, обнаружив, что широкая шея индрика лучше любого седла.
— Вот и хорошо.
Прошло ещё десять дней, прежде чем дорога вывела их к какой-то большой реке, протекающей в пологой долине. Здесь она растворялась в лесостепи, да на другом берегу у воды виднелись остатки каменных быков моста. За время дороги Халлек много рассказывал своей спутнице о Нордхейме, в том числе и о стадах индриков, которые летом пасутся на прохладных травянистых высокогорьях, а зимой спускаются в долины, согреваемые горячими источниками. Весной их стригут, выделывая из длинной шерсти прочные витые канаты для кораблей, а из короткой прядут нить для вязания. Самки индриков, кормящие детёнышей полтора года, дают много вкусного жирного молока, годного и для сыра, и для лечебных составов.
На берегу реки они устроили отдых. Зверь с удовольствием плескался в воде, обливая хоботом эльфиню, рыба здесь водилась непуганая и крупная. В широкой пойме, заросшей богатой травой и кустарниками, Сейда нашла множество съедобных ягод и корешков. Наконец, отдохнув, через два дня они двинулись вверх по течению. По эту сторону Седых Гор все реки текли на юг или юго-восток, а значит, добраться куда надо было можно, только идя к истокам. Постепенно холодало, ночами они грелись, прижавшись к большой живой печке. Вскоре небо стало затягиваться тучами, и на пятый день такой погоды после полудня заморосил настоящий осенний дождик, ещё не холодный, но уже подгоняющий. По расчётам Сейды, они должны были находиться где-то в паре сотен вёрст от гор, но к какой именно их части, сказать она не могла. Халлек тоже не очень хорошо ориентировался здесь, только звёзды подсказывали ему, что идут они примерно в нужную сторону.
Под вечер того же дня лесостепь снова стала превращаться в лес, холмы подросли, а на западе густо засинела неровная полоса Седых Гор. Появилась и дорога, вполне наезженная, со следами колёс и подков. Индрик втягивал воздух, пробуя его на запахи, а Халлек, неожиданно для Сейды, стал очень сосредоточенным и принялся изучать следы на дороге.
— Не нравится мне всё это. Слишком много здесь прошло коней с боевыми подковами. Недавно.
 
Индрик коротко и глухо рыкнул, выказывая недовольство. Порыв ветра принёс из-за леса запах гари. А для пожаров уже было слишком сыро.
Дорога шла по склону лесистого холма, ныряла в балку, поднималась на соседний склон и скрывалась в угадывающемся распадке. Оттуда тянуло ветерком, несущим тяжёлую влажную гарь. Так горят дома, вместе с людьми. Взгляду странников открылся разорённый, сожжённый до печных труб посёлок. Растоптанные огородики, поваленные изгороди, чёрные обгоревшие балки. Всё указывало на то, что здесь совсем недавно было поселение охотников и, возможно, небольшой гарнизон погранично-разведывательного отряда.
— Никого нет, — тяжело вздохнула Сейда. — Можем осмотреть здесь всё, если хочешь.
— Узнать, что произошло, никогда не помешает. Время ещё есть.
Посёлок в два десятка домов они обошли быстро. Обитатели дорого продали свои жизни, судя по убитым лошадям в походной сбруе. Нашёлся неплохой меч, но вот трупов нападавших не было ни одного. Изучив немногие уцелевшие под дождём следы, Халлек пришёл к выводу, что потеряли неизвестные налётчики самое малое пятнадцать человек. Неплохо для лесовиков. Но сам посёлок был вырезан напрочь. Не пощадили ни женщин, ни даже скотину — в хлевах валялись туши убитых коров и свиней. Только бестолковые куры как ни в чём не бывало бродили в жирной кровавой грязи.
— Смотри, Халлек, — эльфиня показала на край двора, где упавшая стена большого сарая прикрыла собой вход в погреб.
  
Глава 26
 
Глава XXVI
Задвижка на дверке погреба была сделана хитро. Могла закрываться и снаружи, и изнутри, да так, что в определённом положении открыть её можно было только с той стороны. Найдя в разорённой кузнице лом, Халлек отжал боковую балку и вывернул дверь. Вниз вели пятнадцать ступенек, низ их терялся в темноте. Эльфиня отправила туда огонёк, высветивший ещё одну дверь. Из-за неё тянуло запахами домашних солений, грибами и сухим холодом. И страхом. Дерево хрупнуло, подаваясь. Халлек успел увернуться от вылетевшего из темноты топора, только получил по плечу рукоятью. Металл звонко брякнул в стену, выбив искры.
— Убьюююу! — крикнул высокий срывающийся голос, и навстречу кинулось какое-то перемазанное сажей существо. Шагнув в сторону, Халлек перехватил его за пояс и придержал, одновременно подбив ноги. Это оказалась девчонка лет четырнадцати, в длинном домотканом платье, потерявшем цвет из-за копоти и грязи. Она сразу обмякла, только вздрагивала в беззвучном рыдании, а потом потеряла сознание.
Сейда, посмотрев на спасённую, сказала:
— Здесь её оставлять нельзя. Отойдём в лес, всё равно сегодня дальше не двинемся.
Индрик, ждавший их на окраине, сидел на пятой точке и шумно вздыхал, глядя на сожжённый посёлок. А увидев бесчувственную девчонку, уркнул и потянулся к ней хоботом, осторожно ощупывая.
— Наверное, он жил с ними, а недавно сбежал. Возможно, что-то почуял, — Халлек задумчиво обернулся на распадок. — Я ещё похожу, посмотрю, не всё мне понятно.
Он вернулся к оврагу, выбранному для ночёвки, уже в темноте. Густой подрост скрывал стоянку и костерок, разведённый Сейдой под склоном, от посторонних глаз. Лесная жительница уже пришла в себя, была умыта и причёсана, но говорить отказывалась, то и дело всхлипывая. Зато Халлеку было чего рассказать.
— Следы начинаются на дороге в версте от того места, где мы на неё вышли. До этого их нет. Было около полусотни всадников, кони тяжёлые, очень крупные, пудов по пятьдесят-шестьдесят, с боевыми шипастыми подковами. Ну ты сама видела. Такие кони сейчас почти нигде не используются, они непригодны для долгих переходов. Зато незаменимы в таранном ударе по строю пехоты — потому что могут нести прочные доспехи и всадника в полной броне. Здесь жили охотники-лесовики и разведчики Пограничного Приказа, у них узнаваемое снаряжение. Но против панцирной конницы они всё равно не продержались бы. Удивительно, как они сумели завалить полтора десятка, особенно кузнец отличился. Четверых положил, самое малое. Ушли так же как и пришли, следы обрываются в версте на дороге дальше.