Москва 2087 (СИ)

Оператор крупным планом показывал молодого мужчину, господину Ф. незнакомого. Однако его тут же просветил Макс Берестов, который воскликнул:
— Сашка Герасимов! Я должен был догадаться.
И кто такой этот Герасимов, господин Ф. тотчас же вспомнил: подчиненные сообщили ему имена всех тех, кто прибыл сегодня к зданию ЕНК вместе с Марией Рябовой. Так что — и вправду можно было догадаться, что Мария Рябова решит вовлечь того в свои планы. Но вот о другом обстоятельстве явно не догадалась и сама Марья Петровна, поскольку издала вдруг потрясенный вздох. И закричала так, что все, кто находился в импровизированном кризисном центре, вздрогнули и дружно повернули к ней головы:
— Звук! Немедленно врубите звук, кретины!
За спиной у реграданта Герасимова, всего в полушаге от него, стояла Настасья Рябова. Её отец при виде этого изумленно ахнул, а Максим Берестов пробормотал что-то неразборчивое. И господин Ф. готов был поклясться, что были это затейливые непарламентские выражения.
— Включите звук! — повторил требование Марии Рябовой руководитель ОСБ.
И один из его подчиненных тотчас же щелкнул кнопкой телевизионного пульта.
— Каждый из реградантов, — на всю Конфедерацию объявлял Александр Герасимов, — обладает потенциально безграничными способностями к внушению. А сегодня эти способности возрастут многократно. Существует мощное средство, которое для этого будет применено. И служит оно не для усиления внушаемости объектов, как некоторые могли бы подумать, а для усиления силы внушения субъектов — самих реградантов.
Бывший школьник говорил и дальше. Но господину Ф. как раз в этот момент позвонили по мобильной связи из его головного офиса, который по неизменной традиции размещался на Лубянской площади. Он ответил на звонок, однако едва расслышал, что ему говорили. Мария Рябова не стала дослушивать, что ещё скажет реградант Герасимов. Бросив взгляд на свои наручные часы, онапрокричала, совершенно перекрывая голос телефонного собеседника господина Ф.:
— Быстро на крышу! Быть может, мы ещё успеем! Только, ради Бога, скажите своим людям, — она повернулась к господину Ф., — пусть не подходят близко к тому, с плакатом!
— Говорите, что вы измыслили, живо! — Это произнес не господин Ф. — это распоряжение отдал Максим Берестов, вскакивая из-за стола вместе со всеми.
И Мария Рябова, пока они бежали к лифту и поднимались в нем на крышу, всё рассказала. А потом объяснила, почему она не сможет отменить свою акцию.
4
Еще не успел отгреметь звук выстрела, сделанного полковником Хрусталевым, а сотрудник ОСБ, сопровождавший Алексея Берестова, уже повалился на пол. Ньютон увидел черное пулевое отверстие у него на груди, с левой стороны, хотя крови совсем не было.
Между тем Хрусталев попытался снова схватить Ирму, но тут на него с яростным ревом кинулся Ньютон. Когда-то, во времена байкерской молодости, ему случалось участвовать в кулачных схватках. Но с тех пор, как говорится, много воды утекло. И всё, что сумел сделать сейчас Берестов-старший, это ухватить полковника поперёк пояса и впечатать его спиной в дверной косяк. Хрусталев почти моментально из его захвата высвободился, и правой рукой вмазал Алексею Фёдоровичу в челюсть. Если бы ни рефлексы бывшего байкера, благодаря которым тот успел податься чуть в сторону, ему наверняка пришлось бы подбирать с полу зубы. Но и удар, нанесенный по касательной, вызвал у Алексея Берестова мгновенное онемение всей левой половины лица. А в левом его глазу словно бы сверкнул зигзаг молнии.
Выматерившись, бывший байкер отставил всякое джентльменство. И нанес своему противнику удар подлый, но зато идеально эффективный: коленом в пах. Алексей Берестов почти не сомневался, что полковник легко разгадает его нехитрый замысел и легко уклонится. Но — тот внезапно отвлекся на что-то, происходившее у Алексея Фёдоровича за спиной. А в итоге — согнулся пополам, прижимая обе руки к тому месту, куда угодило колено бывшего байкера.
 
Тут Алексей Берестов догадался бросить взгляд через плечо — выяснить, что именно отвлекло полковника. И даже успел крикнуть:
— Нет! Он может знать, как всё остановить!
Но оказалось уже поздно. Ирма завладела пистолетом Хрусталева и выстрелила в полковника — практически в упор. Куда целила барышня фон Берг — неизвестно. Скорее всего — просто надавила на курок. Однако пуля её угодила Хрусталеву точно между глаз — как если бы в него выстрелил снайпер. Так и не успев убрать руки от причинного места, полковник рухнул на пол. И более уже не шевелился.
Снова обернувшись, Ньютон увидел, как Ирма уронила пистолет на пол. И воззрилась на убитого ею человека с неподдельным удивлением. Она явно и сама не ожидала, что произведенный ею выстрел окажется столь убийственно точным.
— Ирма, — заговорил бывший байкер, — мы должны…
Однако закончить он не успел, поскольку в этот самый момент молодой сотрудник ОСБ, коего Ньютон тоже считал убитым, резко сел на полу, распахнул глаза, сделал протяжный вдох, и после этого зашелся в приступе кашля — потирая грудь в том месте, куда только что угодила пуля Хрусталева.
А затем из комнаты за дверью вдруг донесся звук, напоминавший звон сотни маленьких колокольчиков. Потом этот перезвон резко оборвался, и до слуха Ньютона долетело тихое протяжное шипение. Такой звук издаёт проколотый воздушный шар, когда из него медленно выходит воздух.
Они все трое воззрились на дверь: и сам бывший байкер, и барышня фон Берг, и подстреленный молодой человек, на котором, по всей видимости, был бронежилет. В смятении, не зная, чего ждать, Ньютон с неожиданным для самого себя сожалением подумал об Ольге Булгаковой. Впервые после смерти своей жены он всерьёз заинтересовался женщиной. А теперь неясно было даже, увидит ли он хоть когда-нибудь.
— Мы должны заглянуть внутрь, — сказала Ирма.
— Я должен вывести вас отсюда, сударыня, — произнес молодой человек в бронежилете.
— Вы двое — уходите, — сказал Алексей Берестов. — А я посмотрю, что там — за дверью. Да, и вот ещё что. — Он поглядел на мнимоумершего сотрудника ОСБ. — мне нужно поговорить с моим сыном. Мобильная связь наверняка здесь не работает, но у вас, надо думать, рация при себе имеется?
5
Только теперь Филипп Рябов понял, что бывший безликий, держащий в руках плакат, стоит на крыше рядом с гигантской вытяжной трубой вентиляции. Так что при взрыве все вещество, закрепленное на теле господина Зуева, бывшего директора зоопарка, должно было попасть в вентиляционную систему здания ЕНК.
Как подумал вначале Фил, ничего катастрофического в этом не было. Ну, сколько реградантов могло находиться сейчас в башне ЕНК — не считая Александра Герасимова и Петра Петровича Зуева, который неизбежно должен был погибнуть при взрыве? И пусть даже эта горстка реградантов внезапно обретет способности Вольфа Мессинга — вычислить их всех и обезвредить не составит потом особого труда. И лишь слова господина Ф. раскрыли Филиппу Андреевичу Рябову глаза на истинное положение дел.
— Мне только что позвонили с Лубянки, — сказал он. — Кое у кого из подельников госпожи Рябовой пробудилась совесть. И её раскаявшийся подельник просил передать: вещество, которое попадёт в вентиляционную систему ЕНК, потом распространится по всей Москве через систему подземных коммуникаций, проложенных под городом. Для этого уже приняты меры: открыты все вентиляционные клапаны. На то, чтобы их закрыть, потребуется не меньше часа. А через час будет уже поздно.
Вот тогда-то Фил и осознал в полной мере, что натворила его Маша. Бывшие безликие, подверженные неконтролируемым приступами ярости, как она сама — это были только цветочки. А вот яростные реграданты, по одному слову которых обычные люди станут делать всё, что этим реградантом заблагорассудится от них потребовать — это являлось больше, чем катастрофой. Это способно было стать новым витком эволюции. Витком, на котором человечеству предстояло разделиться на два биологических подвида: господствующую расу реградантов и подчиненных им рабов: людей из числа тех, кто прошел единственную трансмутацию.