Владимир Петрович покоритель (СИ)

— Внучке своей спасибо передай. Огромное.
— Зачем передавать. Сейчас сам поблагодаришь, она подойдет скоро. Заодно и охранников своих, они тоже поучаствовали. — Дед рассмеялся. — Как вспомню как она Рутыра тряпкой, которой ты перевязан был лупила. Грязная та, видите ли. И все по мордам, по мордам, а он только стоит и мычит, глаза поднять боится. Ох и смешно это было, ей чтоб попасть-то ему по роже, подпрыгивать приходилось. Зато теперь за ней этот бугай бегает как привязанный, в рот заглядывает, услужить во всем готов. Да и Дын тоже тенью ходит, непонятно чьи они теперь фастиры, твои или ее. Серьезная она у меня девчонка. Не забалуешь. — Он внезапно замолчал и задумался. — Покоя мне эти твои зирклю не дают. Все никак не соображу, как справляться с этой напастью. Может мысли какие у тебя есть?
— Есть. Щиты нужны.
— Это что за зверь такой?
— Защита это такая. Трудно объяснять, нарисовать надо.
— Сейчас. — Он вскочил с места и через мгновение мне листок протягивает. — Вот. Угольком нарисуй.
— Помоги приподняться. — Я скривился от простреливший плечо боли. — Ничего. — Успокоил заволновавшегося и заохавшего деда. — Терпимо, сейчас отпустит.
Но поработать художником не дали.
— Что тут происходит? — В дверях стояла она. Моя Лариния. — Я же просила тебя дедушка не беспокоить. Опять ты пришел.
— Дедушка? — Охренеть поворот.
— Ты что, не знал? — Он посмотрел на меня сощурив правый глаз. Вот же мудрило.
— Откуда? Мне, что сказал кто-то об этом? Вот что у вас за семейка такая? К чему все эти тайны? — Я даже приподнялся на подушках, но такая боль прострелила, что рухнул со стоном назад. Вот же напасть. Даже поругаться толком не получается.
— Сейчас. Сейчас. — Она кинулась ко мне поправляя постель и присела на край, гладя по голове. — Сейчас все пройдет, потерпи родной.
Родной? Ну вот зачем нужны были все эти метания раньше. Почему, что бы услышать такое, надо практически сдохнуть. Ну вот зачем были нужны все эти выкрутасы? Достойна — недостойна. Недостойна блин она — внучка Фаста. Никогда мне женщину не понять. Дураком был, дураком и умру.
— Что, тут вообще происходит? — Дед озадаченно водил глазами то на нее, то на меня. Когда он встать то успел? Сидел же только, что рядом.
— Женится я на ней хочу! — Выпалил я сквозь стон.
— Чего ты на ней хочешь? — Борюкс навалился на мня кипящим вулканом. Сейчас дым из ушей пойдет, искры из глаз уже сыплются.
Блин, вот всё-таки правильно я себя туповатым придурком считаю, тут же нет такого понятия как брак. Тут никто не женится и свадеб не играет. Тут все совершенно по-другому происходит. Да и выражение: «Женится на ней хочу», прозвучало как: «Сьтурсиитися на ней хочу», вот я точно кретин, что-то непонятное для них сказал и некрасивое, намек какой-то непристойный получился, а не предложение руки и сердца.
— Успокойся Фаст. — Оттолкнул я его наваливающуюся на меня грудь. — Ничего я плохого не сказал. Попросил тебя, что бы она моей спутницей стала, просто это на моем языке так прозвучало, ты же знаешь, что я не из этого мира.
— Вот что ты за человек такой Кардир? То убить тебя хочется, то расцеловать. — Он вновь сел и повернулся к внучке. — Ну а ты, что на это скажешь?
Она вся покраснела и носом хлюпает. Несчастная такая. Голову опустила:
— Он никогда мне этого не предлагал. В любви объяснялся. Рабом моим хотел стать. Но быть его спутницей, никогда. Не просил он меня об этом. Мне, что самой ему себя предлагать? — Она отвернулась, и плечи затряслись.
— Ну и что ты мне с девкой сделал? Какая из нее теперь охотница? — Заржал Борюкс. Вот же конь. Тут перед ним драма такая развивается, а он хохочет. Не был бы дедом моей Ларинии, в морду получил бы. Точно говорю.
— Уйди Фаст, ради ветра уйди. Дай нам поговорить.
Он хмыкнул в бороду, крякнул многозначительно поднялся и вышел, на прощание мне подмигнул
— Лариния. — Позвал я. Она не повернулась лишь только вздрогнула. — Лариния, повернись, прошу. Не заставляй меня вставать. Плечо болит. — А ничего так из меня шантажист получился. Подействовало. Все в слезах девушка обернулась. Боже, какие глаза! — Любовь моя! — Я попытался подняться, но не смог. Плечо болит, слабость, еще такой страх напал, что потом прошибло. — Стань моей спутницей, давай по жизни вместе пойдем. — Вот же блин, сейчас сам заплачу. Смотрю на нее и трясусь. Как ознобом пробивает.
 
— Хорошо. — Она посмотрела прямо мне в глаза и смахнула слезу. — Я согласна мой Фаст. — Все, куда все делось, и страх, и боль, и усталость, внутри соловьи запели. Притянул ее хрупкие плечи здоровой рукой к себе и сделал то, о чем мечтал уже столько времени. Впился в эти пухлые губы долгим и страстным поцелуем. Попробуй оторви.
Ее голова лежала у меня на груди, а я перебирал пальцами мягкие белокурые локоны, и целовал. Сказать, что был счастлив, это ничего не сказать. Я летал. Как это не банально звучит, но это так. Ничего у нас с ней сейчас не было, конечно, да и не могло быть. Во-первых, я был физически не в состоянии, а во-вторых хотел ей сделать подарок, принести в этот мир ритуал, которого он еще не знал. И пусть моя Лариния будет первой. И вот тогда уже… Ох что будет…
— Я хочу, чтобы у нас с тобой была свадьба. — Прошептал я прямо ей в волосы.
— Что? Я не понимаю.
— Просто поверь мне. Это будет очень красиво.
— Конечно я тебе верю. Мой Фаст.
  
Думы и решения
 
На третий день я поднялся на ноги. Все еще пошатывался, слабость во всем теле, но уже ходить начал. Думаешь, что я все это время в ласковых руках своей красавицы пробыл? Ага. Так мне и дали. Каждый день столпотворение. Дурдом. Поболеть бедному мне ни минуты не дали, даже пожалеть себя несчастного некогда было. Только один посетитель убежит, следом сразу другой, за ним третий. Даже ночью сволочи забегали, пока одного такого шустрого Рутыр с лестницы не спустил. Вроде успокоились.
А все потому, что я армию создавать начал. Не смейся. Подумаешь, что ничего в этом не соображаю. Местные вообще, даже такого понятия не имеют. Они всю жизнь стенка на стенку махались. Зачем им какие-то построения и маневры в столь простом деле мордобоя. У них даже такого понятия как война нет. Отсталый народ, что с них взять. То, что у них раньше между собой случалось, то разборки, типа наших мальчишеских, таких как район на район, или деревня на деревню, хотя порой и кровавых, как тот случай с дроцами. Так как сейчас, я имею в виду нападение тех блохастых уродов, тут не было никогда. Так, что я тут главный военный эксперт.
Начал я с защиты. Что можно противопоставить лучнику. Из самого простого это щит, и побольше. Укрылся за ним, и сиди себе посмеивайся, покуривай папироску, пока враг на желчь исходит, не в силах в тебя попасть. Шучу конечно, не все так просто. Первые проблемы начались с выбора материала. Все, что не предлагалось, не подходило. То было очень тяжелым, то легко пробивалось стрелой, даже из охотничьего лука Ларинии, а у зирклю то луки посолиднее будут. Долго искали подходящий вариант. Пока однажды Строг, со щитом в руках ко мне в комнату не зашел. Просто зашел и все. На стол его кинул и спрашивает:
— Может это подойдет. — Я с психа, нож в тот щит воткнул, сильно так приложился. Я так обычно все образцы проверяю, которые протыкаются на свалку выбрасывать приказываю, а что нет на испытания отправляю. Ткнул, такое ощущение, что в лист стальной попал. Нож блин хороший сломал, и руку порезал. Разозлился рукой толкнул, щит-то, а он как пушинка в сторону со стола слетел. Такой легкий оказался. Я аж замер, глазам не веря. Строга целовать кинулся, только потом уже сообразил, что рожу противную лобызаю, но даже сплюнуть на радостях забыл, за такой подарок прощаю даже его уродство.
— От куда — такое чудо?
Он мнется как красная девица.
— Это кора пантьяра.
Что за пнтьяр я понятия не имею, да и какое это имеет значение. Главное вот оно, передо мной это чудо.