Рождество в Центральном парке (ЛП)

Дюк порылся в памяти. Разве не она недавно написала колонку с советами по верховой езде? Нет, должно быть, он прочитал это где-то ещё.
– Не случалось ли с вами происшествия, после которого вы боитесь собак?
Рот Миссис Уокер открылся, но потом закрылся.
– Вы и правда читаете мою колонку, – проговорила она.
– Конечно, с чего бы мне врать?
– Я думала, вы сказали это из вежливости.
Дюка снова кинуло в жар, он подавил желание потеребить воротник.
– Для этого я слишком эгоистичен. В любом случае я буду рад помочь вам научиться верховой езде. – И добавил: – Как и мистеру Уокеру, конечно.
– Очень любезное предложение. Однако, боюсь, я провожу большую часть времени в помещении.
– Вполне объяснимо, – вставил один из гостей. – Учитывая темы в вашей колонке. Сомневаюсь, что многие дамы хотели бы прочесть о теннисе или бадминтоне.
– Напротив, многие женщины интересуются активным отдыхом. Думаю, что вы подали мне отличную идею. В конце концов, сколько ещё рецептов и советов по уборке я могу дать? Возможно, неожиданная и необычная смена темы освежит колонку, – тон миссис Уокер оставался вежливым, но между бровями залегла глубокая складка.
– Я думал, мы должны воздерживаться от деловых разговоров, – сказал Дюк, не в силах упустить случай её поддразнить.
Наградой ему был смех миссис Уокер.
– Туше. Оставлю эти размышления на другой день.
Лакеи начали подносить маленькие тарелочки. Камерон раскачивался взад-вперёд на стуле, и пребывал в шаге от апоплексического удара от восторга. Складывалось ощущение, будто он обедает у Чарльза Ранхофера на кухне "Дельмонико", хотя Дюк предполагал, что для многих миссис Уокер была столь же популярна, как и знаменитый шеф-повар.
– Это свежие устрицы «Блю Пойнт» из пролива Лонг-Айленд, – объявила она, когда принесли тарелки. На каждой лежало по пять устриц, долька лимона и веточка петрушки.
Взяв вилку для морепродуктов, Дюк выковырнул устрицу из панциря и поднес её ко рту. Моллюски были солёными и твёрдыми и оставляли после себя сладкое послевкусие. Настоящее блаженство.
Разговоры на мгновение затихли, когда гости приступили к еде.
– Восхитительно, – пробормотал Камерон, уже доедая третью устрицу.
– Согласна, – сказала Роуз. – Они просты и имеют насыщенный вкус. Идеальны в своём первозданном виде.
– Когда я был ребёнком, мы покупали устриц прямо с лодок, – сказал Дюк. – Не успевали они причалить, а мы уже выстраивались в очередь. – Устрицы и моллюски, коттедж в Ньюпорте, катание на лодке и игры с другими мальчишками... Приятные воспоминания, единственные, которые остались у него с детства.
Его палец машинально потянулся к шраму над бровью, нащупывая неровную кожу. Он служил напоминанием о его безрассудстве.
– Не хотите ли ещё вина, сэр? – спросил лакей рядом с ним.
Он кивнул, благо это отвлекло его от сентиментальных размышлений. Когда глаза Дюка встретились с глазами Роуз, в них читался вопрос, как будто она собиралась взять у него интервью. Выпрямившись, он нахмурился и сделал большой глоток вина.
Ему не нужны вопросы о прошлом. Дюк возглавлял крупнейшую издательскую империю в стране, чёрт возьми. Большего миру о нём знать не следовало. Газеты. Вот, что имело значение, а не его детство или шрам.
Он поклялся сосредоточиться на насущных делах этим вечером... и ни на чём другом.
Глава 4
– Расскажите о себе, миссис Уокер, – попросил мужчина по левую руку от неё. – Как вы стали такой талантливой колумнисткой?
Роуз подавила усмешку. Мама говорила, что она родилась с карандашом в руке и постоянно что-то писала в детстве. Она изучала классическую литературу и корпела над газетами, чтобы впитать как можно больше информации. Увидев в "Вестнике" вакансию репортёра, Роуз подала заявку. Пайк отказался нанимать женщину на должность репортёра... но был заинтересован в колумнисте. После того, как они вместе придумали идею еженедельной колонки советов миссис Уокер, Роуз с удовольствием приняла вызов. Она тратила долгие часы на поиски материала, а мама и высококвалифицированный персонал дома Лоу ей помогали.
 
Вот только с членами правления "Хавермейер Паблишинг" Роуз этим поделиться не могла.
Она небрежно повела плечом.
– О, я всегда записывала свои мысли. Мама говорила, что я вечно что-то строчу. У меня были терпеливые учителя, и я усердно училась.
– Планируете ли вы двигаться дальше и писать на актуальные темы? – спросил Камерон, допивая вино.
Актуальные темы? О чём, ради всего святого... Её правый глаз начал подёргиваться.
– Я не совсем понимаю, что вы имеете в виду, мистер Камерон. Я пишу на вполне актуальные темы.
Камерон откинулся назад и сложил руки на животе.
– Я не хотел вас обидеть. Но вы пишете исключительно о женских проблемах. Согласитесь, что выведение пятен и рецепты едва ли так важны, как политика или рынок...
– Полагаю, мистер Кэмерон пытается сказать, – вмешался Дюк, – что вы обладаете огромным писательским талантом, и если вы когда-нибудь захотите попробовать освещать другие темы, вам нужно только дать мне знать. "Хавермейер Паблишинг" с радостью поддержит ваши начинания независимо от тематики.
Роуз сквозь зубы процедила слова благодарности. Дюк проницательным взглядом издателя безошибочно прочитал выражение её лица и коротко кивнул в знак поддержки. Роуз оценила жест. Никто никогда раньше не высказывался так пренебрежительно по поводу тем её колонки, по крайней мере, в лицо. Всё же у анонимности были свои преимущества. А сегодняшний опыт ей бы не хотелось повторять.
И всё же она не желала бросать разговор. Если темы её колонки такие легкомысленные, тогда почему Роуз была самым популярным обозревателем "Хавермейер Паблишинг"? Почему её статьи продавали газеты лучше, чем статьи других авторов?
Она сжала губы и проглотила аргумент. Ей нужна работа, а вступать в открытую конфронтацию с одним из членов правления "Хавермейер Паблишинг", пусть и заслуженную, было неразумно. Слава богу, Дюк поменял карточки, пересадив Камерона подальше от неё.
Принесли второе блюдо. Пока расставляли тарелки, Джон, один из нанятых на вечер лакеев из дома Лоу, вкатил на тележке супницу. Когда суп разлили по тарелкам, Роуз взяла ложку, но тут же её уронила, с нижнего этажа донёсся воистину ужасный грохот.
Боже правый. Что-то произошло на кухне. Роуз встретилась взглядом с Генри. Её подставной муж тоже пребывал в замешательстве.
Пытаясь сохранять спокойствие, несмотря на поднимающуюся панику, она отодвинулась от стола и встала.
– Прошу меня извинить. Пожалуйста, не прерывайте ужин.
Все мужчины встали вслед за ней, включая Хавермейера. Он помрачнел, явно обеспокоенный судьбой своего драгоценного званого ужина.
Роуз разделяла его тревоги.
Выбежав в коридор, она догнала направлявшегося на кухню Маккензи, конюха, которого они наняли в качестве дворецкого.
– Что это был за шум? – прошипела она.
– Не знаю, мисс Роуз. Надеюсь, на свалившихся подносах не было еды.
Она толкнула вращающуюся дверь и бросилась вниз по чёрной лестнице. По мере того, как Роуз спускалась, жар и ароматы становились всё сильнее. На кухне три горничные вытирали с пола суп. Вторая супница разбилась вдребезги, фарфор разлетелся на мелкие кусочки, а её содержимое разлилось по всему полу.
– Что случилось? С вами всё в порядке?
– Мне так жаль, Роуз, – сказала Ида, одна из горничных. – Это всё крыса. – Она широко развела руки, потом ещё шире, как будто показывала размеры собаки. – Огромная. Пробежала прямо по моей ноге.
Роуз ущипнула себя за переносицу большим и указательным пальцами.
– Ида, ты же видела крыс и раньше. Ради всего святого, мы живём в Нью-Йорке.
– Да, но она никогда не пробегала у меня по ноге! Мурашки по всему телу.
– У нас ещё осталось немного супа. – Бриджит, невеста Генри, показала Роуз плошку поменьше. – Я отнесу на случай, если кому-то захочется добавки.