Рождество в Центральном парке (ЛП)

Дюк ослышался или перебрал с виски?
– Слишком хороша для меня? Эта женщина обманывала широкую общественность, читающую газеты, почти два года! Она лгунья и шарлатанка.
– Она женщина, которая отчаянно хотела получить работу в газете. И не более того. Она пришла на собеседование на должность репортёра, но я уговорил её вести колонку советов, потому что Роуз – на редкость здравомыслящий человек. Она мне нравилась, чёрт возьми. Возможно, вы не в курсе, но мать мисс Уокер много лет проработала горничной. У неё слабое здоровье, и Роуз копит деньги, чтобы помочь ей удалиться на покой. Как вы можете её за это винить?
Дюк всё понимал, но мешала глупая гордость. Роуз солгала ему. Заставила почувствовать себя дураком. “Позаимствовала” чужой дом для званого ужина. Господи, моральные устои этой женщины были чересчур гибкими, как стебли пшеницы на ветру. Как можно снова начать ей доверять?
Пайк выдохнул, затем осушил свой бокал и со стуком поставил его на стол.
– Знаете, в чём ваша проблема, Дюк? Вы не хотите признавать, когда не правы. Продолжаете двигаться вперёд, не оглядываясь назад. Потому что, если вдруг задумаетесь о прошлом, можете пожалеть о некоторых своих решениях... и тогда вам придётся признать, что вы не идеальны. – Он встал и взял картину под мышку. – Только вы не понимаете, что в мире достаточно идеалов. А вот сострадания и сочувствия отчаянно не хватает. И, если вы не сможете это усвоить, вас ждёт очень одинокое будущее.
Пайк развернулся и направился к выходу.
В груди что-то шевельнулось. Дюк скучал по Пайку и не хотел, чтобы их сотрудничество закончилось вот так.
Он проработал в газете больше сорока лет, а потом оказался выброшен на произвол судьбы не по своей вине.
Роуз была права, чёрт возьми.
– Постойте, – крикнул Дюк вслед Пайку. – Мне бы хотелось вернуть вас на прежнюю должность.
Обернувшись, бывший главный редактор нахмурился.
– Вы хотите снова меня нанять?
– Да, хочу. – Такой уверенности в правильности своего решения Дюк никогда не испытывал. – Пожалуйста, возвращайтесь. Я был не прав, когда вас уволил.
– Да, был. – Пайк провёл рукой по подбородку. – Никогда не думал, что услышу от вас такое.
Как и Дюк. Раньше он никогда не менял решений.
– Возможно, я учусь состраданию и сочувствию.
Губы Пайка дёрнулись.
– Вполне вероятно. Я и правда скучаю по работе, но у меня больше нет желания трудиться по девяносто часов в неделю. Мне нравится проводить время дома с женой и внуками.
– Что скажете насчёт неполного рабочего дня?
Пайк ухмыльнулся.
– Тридцать часов в неделю за прежнюю зарплату.
Дюк усмехнулся несуразной сделке. Пайк загнал его в угол, и они оба это понимали. Пожилой редактор был незаменим.
– Хорошо, но приступаете к работе завтра.
Глава 10
Роуз грызла ноготь и наблюдала за тем, как мама и остальные читают последнюю колонку миссис Уокер. Все собрались на кухне в доме Лоу над газетой, разложенной на выпачканном в муке и соли рабочем столе миссис Райли.
Бриджит ахнула, а Генри прикрыл рот рукой. Мама Роуз хранила молчание, но сжатые губы говорили о многом. Когда собравшиеся дочитали колонку до конца, никто не проронил ни слова.
Наконец Генри нарушил молчание.
– Ты во всём созналась?
– Да, созналась.
Читатели теперь знали правду о возрасте и семейном положении миссис Уокер. Не называя имени мамы, Роуз объяснила причины, по которым притворялась, попросила прощения и выразила надежду на понимание. А затем сообщила, что это её последняя колонка.
Теперь Дюку будет трудно подыскать того, кто станет писать под именем миссис Уокер.
– Зачем ты это сделала? – спросила мама, её глаза блестели от непролитых слёз. – Тебе же нравилось выступать в роли миссис Уокер.
– Нравилось. К сожалению, недавно меня уволили. – Кухня ахнула. – Это моя последняя колонка, я хотела честно попрощаться с читателями.
– Не могу поверить, что он тебя уволил, – рявкнул Генри. – Что произошло между вами тем вечером?
 
В конце концов, Роуз рассказала маме о званом ужине, после чего выслушала часовую лекцию о глупости затеи. Однако она никому не созналась в том, что случилось в кладовой. Этот опрометчивый поступок остался на её совести.
– Он расстроился из-за моей лжи, сказал, что обман может поставить под угрозу репутацию всей газеты.
– И поэтому вместо того, чтобы сохранить тайну, ты выложила всю правду на страницах его газеты. – Мама покачала головой. – Я не понимаю, как это может кому-то помочь.
– Всё дело в разбитом сердце и необходимости прояснить ситуацию, прежде чем жить дальше, – тихо проговорила Бриджит.
Роуз слабо улыбнулась молодой служанке.
– Приблизительно так.
Именно так.
– Но теперь он точно не вернёт тебя на работу.
– Мама, мне не нужна прежняя работа. Я найду другую газету. – Ту, которая не принадлежит Дюку Хавермейеру.
– Ты запросто устроишься в другую газету, Роуз, – заверил её Генри. – Хавермейер – дурак, если позволил тебе уйти.
Горячность Генри едва не довела её до слёз. Она с благодарностью посмотрела на него и сказала:
– Со мной всё будет в порядке. Не беспокойся обо мне.
– Тогда почему у тебя разбито сердце? – Мама оглядела лица слуг. – У меня такое чувство, будто все в курсе того, чего не знаю я.
– Рассказывать нечего, – ответила Роуз. Мало того, что её чувства к Дюку были безответными, так он ещё и оскорбил её, назвав шантажисткой. Лучше забыть о нём и жить дальше.
– Извините. – У подножия лестницы появился дворецкий, Мистер Чаплин. – Генри, тебя спрашивают. Некий мистер Хавермейер.
Дюк здесь и спрашивает Генри? Боже милостивый.
Роуз с Генри переглянулись.
– Без сомнения, он ищет тебя, Рози, – сказал он.
Голова Роуз разрывалась от нахлынувших вопросов.
– Я не могу... встретиться с ним здесь. – Она посмотрела на маму и вопросительно приподняла брови, безмолвно моля о помощи. Однако мама ничего не сказала, её внимание было сосредоточено на газете.
– Мистера и миссис Лоу нет дома, – заметила Бриджит. – Я думаю, ты должна его выслушать.
– Тем не менее, мне кажется неправильным вести с ним разговоры в хозяйских помещениях, – сказала Роуз.
– Я велел ему подойти к чёрному входу, – сообщил им мистер Чаплин. – Если он хочет встретиться с кем-то из нас, то ему придётся сделать это на наших условиях... а не на своих.
Роуз готова была расцеловать дворецкого у всех на глазах. Естественно, Дюку не понравится, что его послали к чёрному входу. Скорее всего, он уже находился на пути домой.
– Как думаешь, чего он хочет, Роуз? – спросила мама. – Возможно, он пришёл, чтобы вернуть тебя на работу.
Исключено. Дюк никогда не признавал ошибок, никогда не менял своих решений. И даже если он это сделает, Роуз не сможет работать на человека, который обвинил её в намерении хитростью выйти за него замуж.
Раздался дверной звонок. Роуз вздрогнула. Неужели Дюк и правда воспользовался чёрным входом?
– Позвольте мне, – сказал Генри и направился к двери.
Она услышала, как щёлкнула задвижка, затем до неё донеслись приглушённые голоса, шаги... А потом на кухне появился Дюк Хавермейер. Он снял с головы котелок и обвёл глазами собравшихся, пока не увидел Роуз. И, хотя она была готова к встрече, её сотрясла дрожь, когда их взгляды встретились. Роуз резко втянула носом воздух, не в силах пошевелиться.
– Мистер Хавермейер. – Мама промаршировала к высокому, импозантному Дюку в чёрном пальто. – Я миссис Вайолет Уокер, мать Роуз.
Уголок рта Дюка приподнялся.
– Вас обеих назвали в честь цветов.
– Вы уволили мою дочь.
Дюк мгновенно посерьёзнел, от улыбки не осталось и следа.
– Да, уволил. И совершил ошибку, мадам. Которую пришёл исправить.
Совершил ошибку? Роуз с трудом верила своим ушам.
– Ты видел сегодняшнюю колонку? – Явно, нет, иначе бы знал, что ничего уже не исправишь.