Проклятье Персефоны (СИ)
Оковы с тела спали и, вздохнув полной грудью, я открыл глаза и слабо потряс руками и ногами, убедившись, что снова могу двигаться. Повернув голову вправо, я действительно увидел небольшую бочку, до краев наполненную водой, и сделал неуверенный шаг. Оглядевшись, я заметил, что все заняты своими делами, и никто не обращает на меня никакого внимания, после чего преодолел оставшееся расстояние. Глубоко вдохнув, я быстро заглянул в бочку и сразу отпрянул, ничего толком не заметив.
Быстрее, Уильям, не испытывай моего терпения!
Голос, утратив свою прежнюю хрипотцу и бархатистость, сейчас напоминал раскаты грома.
Обхватив руками края бочки, я наклонился вперед. Моего отражения в воде не было, зато у себя за спиной я увидел девушку: густые длинные черные волосы, слегка прищуренные глаза цвета первой весенней травы обрамлялись густыми ресницами, заостренный нос, пухлые губы имели оттенок спелой вишни. Заворожено изучая лицо незнакомки, я отметил ее невероятную красоту. Однако стоило ей улыбнуться, обнажив два ряда мелких заостренных зубов, как я похолодел от ужаса. На шее виднелась разорванная кожа, но я не мог понять, что это: шрам или свежая рана. Внезапно девушка пропала, и я ухватился за бочку руками крепче, чуть поддавшись телом вперед, стараясь разглядеть что-то еще.
Уильям, полно, с тебя достаточно. Не хотела тебя пугать своим истинным обличием. Когда придет время, ты сам все увидишь, а пока…
Перед глазами помутнело, и в голове появился силуэт корабля, очертания которого расплывались: высокая мачта покачивалась от порыва ветра, карма отливала серебром. Затем картина стала четче, и я увидел лик девы, глаза которой были покрыты алой поволокой, а улыбка напоминала оскал. Это серебристого цвета изображение, выгравированное на корме, служило главным ориентиром корабля. Паруса были плотно зашвартованы к мачтам, лишая корабль возможности двигаться, он лишь инерционно покачивался на морских волнах. На флаге была изображен Абнауаю — гигантское свирепое существо, отличающееся необычайной физической силой и яростью. Все тело Абнауаю покрыто длинной шерстью, похожей на щетину, у него огромные когти; глаза и нос — как у людей. На груди топорообразный стальной выступ: прижимая к груди жертву, он рассекает её пополам. Абнауаю заранее знает имя охотника или пастуха, с которым он встретится.
Как я позднее узнал, бывший капитан корабля повесил этот флаг в одной целью — запугивание врагов. Только один корабль, оснащенный мощнейшими пушками, ходил под началом Абнауаю, вызывая волну страха у недоброжелателей. Название кораблю дала супруга бывшего капитана, которая почитала лесных духов, даровавших ей малыша, которого она носила под сердцем, — Дриания.
Будто завороженный, я протянул руку к миражу, складывающемуся в единую картину.
Этот корабль тебе нужен. Найди его и получишь все, чего только мог себе пожелать. Я буду ждать тебя на закате. Корабль сам приведет тебя ко мне.
Широко распахнув глаза и втянув воздух, я не сразу понял, что стою посреди толпы. Люди, снуя туда-сюда с тяжелыми корзинами, сумками и ящиками, проклинали мою нерасторопность и всячески пытались задеть ношей, злорадно усмехаясь.
Корабль сам найдет путь.
Выкинув безумную мысль из головы и засунув руки в карманы штанов, я шел вперед, мысленно возвращаясь в тот день, когда видел Эмилию в последний раз, вдыхал запах ее волос и наслаждался нашим союзом, который держался лишь на моей любви. Неожиданно рядом со мной раздался резкий голос, от которого мое сердце громко застучало. Проворчав себе под нос нецензурные слова, я прислушался, стараясь не обращать внимания на шум, окутавший порт:
— Внимание, внимание! Наш корабль отчаливает от берегов через десять минут, и нам не хватает юнги! Есть желающие присоединиться к нашей команде? — вскинув голову, я широко раскрыл глаза, не веря увиденному. Вблизи корабль казался еще массивнее и, на первый взгляд, его можно было бы легко спутать с военным или адмиралтейским, если бы не черный флаг, на котором был изображен лик девы, глаза которой заволокла алая поволока, а улыбка напоминала оскал. От увиденного меня передернуло, но, не решаясь пойти на попятную, я поднял руку и громко крикнул:
— Доброволец есть. Отменяй поиски.
Матрос, чей голос рассекал порт в поисках юнги, пристально посмотрел мне в глаза, стараясь понять, пошутил я или серьёзно принял его предложение. Спустя долю секунды его лицо смягчилось, и он, поднявшись на борт, жестом приказал мне следовать за ним.
Двадцать два шага. Ровно столько я прошел по деревянной доске, перекинутой между кораблем и причалом. Обернувшись, я краем глаза заметил движение около кормы. Мне показалось, что там мелькнул гигантский рыбий сине-зеленый хвост. Отмахнувшись от назойливых мыслей, я присел на корточки, обхватил доску обеими руками и откинул ее в сторону. Холодный пот выступил у меня на лбу.
Я чувствовал, что обречен.
***
Бороздя волны, корабль медленно шел по установленному курсу. Большинство матросов уже днем начали отмечать воссоединение с морскими просторами, поэтому со всех сторон доносился пьяный смех. Проверив наличие потайных карманов и ножен в сапогах, я глубоко вдохнул морской воздух, стараясь заглушить дрожь во всем теле и отвлечься от суматохи, которая творилась на корабле.
Я слегка прикрыл глаза, рисуя в голове образ Эмилии. Смогла ли она простить меня и принять мою долю? Простила бы она меня, зная, что все это я делаю ради мимолетной надежды заслужить ее любовь?
Внезапно почувствовав небольшую тряску и отпрянув от борта, я вгляделся в ночное море. Несмотря на теплую погоду, на небе не было звезд, луна светила не в полную силу, оставляя на водной глади нежные приглушенные блики. Осторожно достав из кармана нож, я спрятал его в рукаве рубахи.
Тряска прекратилась также быстро, как и началась.
Немного успокоившись, я осторожно приблизился к гогочущим в пьяном угаре морякам, но стоило мне в приветственном жесте поднять руку, как вдалеке послышалось пение. Заунывный и обволакивающий, женский голос с морской глубины звал, заманивал, разбивал душу на осколки, каждый из которых был наполнен отчаянием. Вместо ожидаемой тоски, я ощутил лишь трепет от предстоящей неминуемой встречи. Морская гладь атласной лентой стелилась вокруг без единого рифа, на котором мог прятаться таинственный певец. Подождав пару минут, я обреченно махнул рукой в сторону моря и направился к пьянствующей толпе.
Матросы и не думали прислушиваться, двое из них рьяно доказывали что-то, готовые пустить в ход не только слова, но и кулаки. Остальные образовали круг и подначивали товарищей, выкрикивая непристойные грубые фразы и тайком делая ставки. Какое-то время понаблюдав за происходящим, я быстро потерял интерес к спору и, отодвинув маленькую бочку, уселся на нее, широко раскинув ноги. Старик, который сидел по левую руку от меня, наклонился над полупрогнившим столом, и, взяв стакан, наполненный ромом, молча протянул его мне. Руки его слегка дрожали и были покрыты морщинами, под ногтями застыл слой грязи, вызвавший по мне приступ тошноты. Я встретился со стариком взглядом и, благодарно кивнув, принял стакан из его рук, дабы не обидеть.
— Неужели девчонка довела тебя до этого отчаянного шага? — голос, наполненный презрением и осуждением, заставил меня вздрогнуть.
Пей.
Краткая вспышка боли. Зажмурив глаза и сжав зубы, я отрывисто выдохнул, пытаясь унять боль. Старик явно заметил перемены на моем лице, однако решил тактично промолчать и подлить себе ром в почти опустевший стакан. Наполняя его, старик упрямо старался перехватить мой взгляд, однако всякий раз, когда у него это получалось, я поспешно опускал голову, пытаясь унять дрожь. Сделав несколько спешных больших глотков и почувствовав, как по телу моментально разлилось приятное тепло, я повернулся к старику и четко произнес:
— Мне не нравится, как ты на меня смотришь, старик.