Алхимия наших душ (СИ)

Но ведь такого не могло быть, ведь так?
— Почему не спишь? — пробормотала Эмили.
Зашуршало одеяло, и женщина теснее прижалась к Стефану, положив прохладные ладони ему на грудь.
— Мне приснилась моя прошлая жизнь.
— Какой период? Я там была?
— Была, — кивнул Стефан, не сводя взгляда с потолка. — Вот только период я не определил, потому что мало что видел. Помню комнату в полумраке, твое напуганное лицо и адское жжение во всем теле. Я пару раз сказал тебе, что мне больно, и ты велела кому-то все прекратить. Такое впечатление, что надо мной проводили эксперимент и…
Стефан почувствовал, что Эмили перестала дышать, и повернувшись к ней, тихо охнул.
Женщина смотрел на него точно так же, как во сне. Ужас застыл в ее широко распахнутых серых глазах.
— Что случилось, Эм? — Стефан коснулся ее локтя, осторожно погладил.
— Ты запомнил… — в ужасе пробормотала она. — Запомнил…
Прижав ладони к лицу, она тихо всхлипнула.
— Эм, ты плачешь? — испугался Стефан, приподнявшись на постели. — Эм…
— Я думала, ты не вспомнишь. Я так надеялась… Боже, что же я натворила!
Стефан еще никогда не видел, чтобы такая мужественная и спокойная женщина как Эмили плакала навзрыд, не отнимая ладоней от лица. Все ее тело содрогалось от горьких рыданий, и Стефан неловко гладил ее по спине, умоляя успокоиться.
— Что произошло, Эм? — осторожно спросил он, когда ее рыдания немного стихли.
Эмили помотала головой, отказываясь говорить. Тогда Стефан прижал ее к себе и принялся успокаивающе гладить по голове, шепча слова утешения.
Вскоре Эмили совсем успокоилась и, шмыгнув носом, отстранилась от Стефана. Ее прекрасные серые глаза покраснели от слез, и это делало Эмили похожей на расстроенную юную девушку.
Стефан не хотел мучать ее расспросами, но еще больше он не хотел, чтобы Эмили держала в себе то, что так ее мучает. Поэтому он снова осторожно спросил:
— Что это была за жизнь, Эм?
Она виновато посмотрела на него и едва слышно произнесла:
— Это не жизнь. Это твоя смерть. Вернее, попытка возвращения твоей жизни. Неудачная попытка.
Эмили кивнула и, отведя взгляд в сторону, продолжила:
— Когда ты умер в первый раз, я чуть с ума не сошла от горя. Единственное, что помогло мне сохранить разум, это алхимия. Я была ученицей выдающегося алхимика Николя Фламеля, и верила, что смогу вернуть тебя к жизни. У меня ушло на это много лет, и я пожертвовала многими жизнями, чтобы вернуть одну. Увы, что-то пошло не так. Твоя душа вошла в тело, которое еще не сформировалось до конца. — Эмили говорила очень тихо и Стефану приходилось вслушиваться в каждый слог. В голосе женщины сквозила неподдельная боль, а на глазах снова выступили слезы. — Я увидела твои зеленые глаза, в которых была мольба прекратить эту агонию. Мой учитель говорил, что все получится, что надо просто перетерпеть, но я видела твою боль и не могла позволить тебе мучиться. Поэтому я прервала ритуал и больше его не возобновляла. Каждую ночь мне снились твои глаза, наполненные болью и мольбой. Даже умирая, я видела их перед собой…
Эмили смахнула слезы с глаз и, склонив голову, начала нервно заламывать пальцы на руках. Ее тело мелко подрагивало
Стефан потянулся к ней, но Эмили вновь заговорила:
— Я умерла от рук того, кто убил тебя, и стала жнецом смерти из-за попытки воскрешения человека. В алхимии этот ритуал запрещен. Раньше я думала, что это из-за большого числа жертв, однако потом поняла, что еще и из-за мучения души человека, которого собираешься оживлять. Если бы я знала, как тебе будет больно и к чему это потом приведет, то никогда бы не стала этого делать.
— И к чему же это привело? — хрипло спросил Стефан, не в силах даже пошевелиться.
Если бы не сон, который был реален настолько, что юноша до сих пор ощущал отголоски той боли в своем теле, он бы воспринял рассказ Эмили не так болезненно. Однако Стефану казалось, что это произошло с ним только что, будто и не прошло более шестисот лет.
Эмили долго молчала, заламывая пальцы. Затем она вскинула голову и решительно взглянула на Стефана.
 
— Во время ритуала воскрешения наши души переплелись, образовав нерушимую связь. Жизнь за жизнью ты каким-то образом находишь меня, пробуждаешь едва утихшие чувства и умираешь. Раз за разом я вижу твою смерть, и опустошенная возвращаюсь в мир мертвых. За содеянное зло высшие силы сделали из меня жнеца смерти, а последствия ритуала усилили мое наказание. Каждый раз я с ужасом жду твоего перерождения, пытаюсь спрятаться, но ты всегда меня находишь и…
— Умираю, — закончил за нее Стефан. — Ты не просто жнец. Ты — моя личная смерть, после встречи с которой я уже не жилец. Так?
Эмили сокрушенно кивнула.
— И сколько мне осталось? — срывающимся голосом спросил Стефан.
— Девяносто шесть дней.
— Почему именно столько?
— Отчет начинается после того, как ты признаешься мне в любви. И каждый раз после этого ты проживал ровно сто восемь дней.
— Так вот почему ты так противилась нашим отношениям, — печально усмехнулся Стефан, вставая с постели.
Он начал медленно одеваться. Голова работала вяло, медленно обрабатывая полученную информацию и выделив пока что две главные мысли: Эмили ему врала и теперь он умрет из-за нее.
— Куда ты? — испуганно спросила она.
Стефан не повернулся к ней. Понимал, что если сделает это, то встретиться с ней взглядом и не сможет уйти. А ему сейчас необходимо было побыть одному и все обдумать.
— Мне надой уйти.
— Ты злишь на меня?
— Нет… Не знаю… Однако мне неприятно, что ты не сказала мне о том, что я скоро умру. Это… — Стефан замер, держа в руках футболку и подбирая подходящие слова. — Это неправильно. Если моя смерть была неизбежной, то ты должна была мне все рассказать заранее.
— Думаешь, тогда бы ты отказался от своих чувств ко мне? — настало время Эмили печально усмехаться. — Любить меня — твоя судьба и твое проклятие. Я уже шестьсот лет пытаюсь с этим бороться, но все тщетно.
— Дело не в любви! — Стефан чуть было не повернулся, но вовремя спохватился. Натянул футболку и тихо договорил: — Я бы подготовился. Придумал, куда пристроить Жана. Завершил бы свои дела…
Вздохнув, он взял разряженный телефон и, пробормотав Эмили «я позвоню», вышел из спальни.
***
Стефан не помнил, как вернулся домой. Всю дорогу он размышлял над тем, что ему осталось жить чуть больше месяца. Кто бы мог подумать, что любовь всей его жизни окажется его погибелью?!
Почему судьба так с ним жестока? Раз его неминуемо ждет ранняя смерть, так почему бы тогда не подарить счастливую и беззаботную жизнь в полной семье, у которой нет проблемы с деньгами? Обязательно надо было лишить его всего, а потом еще и убить.
Войдя в квартиру, Стефан замер перед зеркалом, думая о том, как он умрет.
Несчастный случай? Болезнь? Убийство?
— Ладно, Стеф, соберись! — велел он самому себе и для пущего эффекта похлопал себя по щекам. — Жан! Эрик! Я дома!
В ответ тишина.
— Жан? — повторил Стефан, направившись в комнату брата, где царил неожиданный бардак.
Казалось, что здесь что-то искали, причем быстро и не заботясь о порядке и сохранности вещей.
Не найдя ни Жана, ни Эрика, юноша поставил телефон на зарядку и с нетерпением принялся ждать, когда он включится.
— Может, решили прогуляться? — пробормотал Стефан, в ожидании кусая ноготь на большом пальце.
Телефон включился, и на экране высветилось шестнадцать пропущенных от Эрика.
— Черт, — выдохнул Стефан, предчувствуя недоброе.
Эрик взял трубку сразу же и с ходу набросился на друга.
— Какого хрена у тебя выключен телефон?
— Разрядился. Что случилось? Вы где?
— В участке! За Жаном пришла полиция с ордером!
— Каким ордером? — непонимающе произнес Стефан. — О чем ты?
— Его обвиняют в убийстве Элеоноры Пури и других девушек! Вломились в квартиру, ткнули в нос бумажку, перерыли все, нашли какие-то липовые улики и забрали Эрика.