Секреты леди

Лорд Фоксберн слега приподнял темные брови и обратился к Оливии.
– Не позволите ли несколько минут поговорить с мисс Ханикот наедине? Понимаю, что просьба дерзкая, но должен передать личное сообщение от лорда Билтмора. – Обезоруживающая улыбка продемонстрировала ямочку на щеке и красноречиво пояснила: мы же прекрасно понимаем, что иногда приходится нарушать глупые правила, созданные для поддержания репутации.
Дафна по достоинству оценила впечатляющий артистизм. Да, этот человек способен на многое!
Оливия с видом самой строгой матроны скрестила руки на груди, хотя образ оказался безнадежно испорчен выражением нетерпеливого любопытства на лице.
– Позвольте заметить, лорд Фоксберн, что ваша просьба крайне безнравственна. Возникает естественный вопрос: почему лорд Билтмор не приехал сам?
– Разумеется, – сухо согласился граф и потер подбородок, на котором темнела едва заметная щетина. Дафна нервно сжала кулаки в ожидании его версии. – Мой протеже крайне стеснителен; к тому же не знает, как будет принято его послание. Так что я всего лишь пытаюсь исполнить роль посредника. Как Купидон.
О Господи, только этого не хватало! Дафна с трудом подавила стон.
Оливия, однако, мгновенно смягчилась.
– Не вижу причин отказать вам в коротком визите. Роуз, что скажешь?
Роуз метнула на Дафну быстрый цепкий взгляд, явно пытаясь оценить настроение, и та коротко кивнула.
– Если моя дорогая подруга не против разговора наедине, то и я не возражаю. Из соображений приличия дверь останется открытой, а мы пока прогуляемся по коридору.
– Благодарю. Признаюсь, на большее и не рассчитывал. – Вежливое выражение на лице графа противоречило легкой язвительности его слов.
Впрочем, никто, кроме мисс Ханикот, иронии не заметил. Оливия удовлетворенно кивнула и взяла Роуз под руку. Сестры направились к двери, оставив Дафну наедине с графом.
Она ждала, что гость что-нибудь скажет, однако он молча подошел сбоку, а когда оказался на расстоянии вытянутой руки, описал полукруг и остановился напротив. Правая нога явно слушалась плохо, и все же двигался граф легко и уверенно. Он медленно осмотрел Дафну с головы до ног. Взгляд показался бы оскорбительным, если бы не был настолько отстраненным, – так ботаник смотрит на попавшееся по пути занятное растение.
Когда молчаливое изучение стало нестерпимым, Дафна тихо откашлялась.
– Полагаю, никакого поручения от лорда Билтмора на самом деле не существует?
– Не существует. – Граф посмотрел с наигранным раскаянием. – Я солгал.
– Понятно. И часто вы так… врете?
– Только когда того требуют обстоятельства. – Бесстрастный тон обдавал холодом.
– Можно предположить, что правда окажется крайне неудобной.
Уголок красивого рта слегка приподнялся, и граф шагнул ближе. Чтобы посмотреть ему в глаза, Дафне пришлось запрокинуть голову.
– Замечание леди, которой есть что скрывать.
– Мне скрывать нечего, лорд Фоксберн, а вот вам не помешало бы объяснить цель своего визита.
Граф посмотрел на открытую дверь, взял мисс Ханикот под руку и мягко, но настойчиво отвел в дальний угол гостиной. Склонился так низко, что теплое дыхание согрело висок.
– Мне известно о портрете.
Ноги мгновенно стали ватными. Нет, только не это!
Граф не сводил внимательных глаз, словно боялся пропустить первую, непосредственную реакцию. Сердце стучало тяжелым молотом. Кажется, на случай разоблачения существовал специальный план действий? Дафна изобразила недоумение.
– О портрете?
– Может быть, имеет смысл описать его в деталях?
– Боюсь, понятия не имею, о чем вы говорите. – Чтобы выиграть хотя бы мгновение, она отвернулась и пошла по комнате. Граф тут же догнал.
– Существует ваш портрет в белом платье. Использую выражение «в платье» в самом свободном смысле. Правильнее было бы сказать, что это невесомое одеяние, которое на самом деле больше похоже на ночную сорочку, соскользнуло с ваших хорошеньких плеч.
Катастрофа.
Дафна лихорадочно вздохнула и повернулась к графу лицом.
– Ошибаетесь, милорд. Ни один художник не писал моего портрета. А если вы вдруг обнаружили некоторое сходство, то это не больше чем случайное совпадение.
 
Граф скептически усмехнулся.
– Сомневаюсь.
– Что вы хотите сказать?
– Что не только я лгу, когда того требуют обстоятельства.
От безжалостного приговора сердце застряло в горле.
– Ничего подобного. Мы с сестрой выросли в небогатой семье; до ее замужества не могли позволить себе даже сахар к чаю, не говоря уже о художнике для создания портрета.
– А я не утверждаю, что вы наняли художника. Напротив, художник нанял вас.
Комок в горле мешал дышать. Будущее, о котором Дафна легкомысленно позволила себе мечтать, достойное, приличное замужество, улетучилось подобно утреннему туману над озером. Картины не были предназначены для показа. Томас обещал сохранить тайну. Какой же она была доверчивой и глупой! А теперь за эту глупость придется дорого заплатить и ей самой, и близким, дорогим людям. Мама и Аннабел, которые понятия ни о чем не имеют, будут опозорены, а репутации Оливии и Роуз непоправимо пострадают. Она погубила и себя, и всех, кого любила.
– Думаю, вам лучше немедленно уйти, милорд.
– Ну-ну, не надо горячиться. Я умею хранить чужие секреты.
– У меня нет секретов.
– Мисс Ханикот, – вкрадчиво возразил граф. – Секреты есть абсолютно у всех. Больше того, они давно превратились в надежную валюту.
 
Глава 3
 
Проникновение – 1. Сложная живописная техника, позволяющая достичь плавного перехода от одного оттенка к другому. 2. Способность к свободному, уверенному и естественному поведению в высшем свете даже при отсутствии аристократического происхождения.
 
Мисс Ханикот смотрела прямо и спокойно, однако стоило ей убрать со лба прядь светлых волос, как Бенджамин заметил, что рука слегка дрожит.
– Похоже на угрозу, лорд Фоксберн.
– Вовсе нет. Всего лишь надеюсь заключить соглашение. – Он посмотрел на открытую дверь и прислушался: сестры Шербурн прилежно прогуливались по коридору. Времени оставалось в обрез.
– Я уже сказала, что ничего не знаю об этом портрете. И сам разговор, и ваши оскорбления начинают утомлять. Если не желаете уйти, значит, уйду я.
– Подождите. – Храбрость и пылающий в голубых глазах огонь восхищали. Леди с такой яркой внешностью и непревзойденным обаянием не стоило труда заполучить богатого титулованного мужа. Собственно, почему бы и нет? Бенджамина ни капли не интересовало, кого ей угодно соблазнить, – лишь бы выбор не пал на Хью. – Лорд Билтмор от вас без ума. Вам же предстоит лишить его надежды.
Мисс Ханикот встряхнула головой, как будто не верила собственным ушам.
– Простите, но при чем же здесь лорд Билтмор?
– Старший брат виконта, Роберт, был моим лучшим другом. После его гибели Хью остался один на белом свете. Умирая, Роберт взял с меня обещание позаботиться о брате.
Вот только данное слово было не просто обещанием, а клятвой высшего порядка.
Одному из солдат Наполеона удалось выбить Роберта из седла. Однако молодой офицер не был ранен и даже не пострадал при падении – вот в чем трагедия. Его затоптали потерявшие всадников испуганные канонадой лошади. Когда Бенджамин разыскал друга и на руках вынес с поля боя, изо рта Роберта струилась кровь. Чувствуя, что уходит в иной мир, он произнес:
– Не бросай Хью.
Сквозь предсмертный хрип и мучительный кашель три коротких слова прозвучали едва слышно, а потом душа – или что-то другое, на чем держится человеческая жизнь, – покинула тело. Глаза стали пустыми и холодными.
– Глубоко сожалею о гибели вашего друга.
Бенджамин очнулся и взглянул в иные глаза – те, которые с теплым вниманием смотрели на него в эту минуту. Прочитал в них искреннее сочувствие и поморщился.
– Вы упомянули об обещании, – напомнила мисс Ханикот. – В чем же именно оно заключалось?