Почти Целитель. Часть третья (СИ)

Так вот уже целый месяц и трудился Иван Лудильщиков над пополнением новой расы. Единственное, затык с женскими душами у него получился. У Федора в свите за единственным исключением сплошь мужики оказались, а новых духов умерших женщин призвать, так местность, где они оказались с Иваном Лудильщиковым очень неподходящая. Не жили в окрестностях никогда люди тут толком. Духи же, без привязки к шаману, не могли от места своей смерти слишком удаляться. Пришлось даже ночной порой порталами доставлять Федора к окрестностям Иркутска. Город этот уже давно существует, надеялись, что наверняка, найдутся там духи сильных духом умерших женщин. Федор сутки камлал, вокруг разведенного костра скакал, пока, из сил не выбился, упав на постеленную специально с этой целью попону. Но добыл достойный шаман несколько женских душ, добыл. Правда, не из чукчей они были, но что поделать, до Чукотки очень уж далеко. У Ивана пока не хватит сил добраться дотуда порталами в разумные сроки.
— Так, это что за послание вы мне принесли с утра пораньше, Иван Федорович? — Поинтересовался коллежский советник Бузанаков у своего подчиненного, заметив в руке того очень характерную для всякой официальной переписки бумагу.
Иван молча протянул свое прошение под нос командира, предлагая тому самому с ним ознакомиться.
— Прошение! — Громко и с выражением прочитал полковник заглавную шапку над текстом и углубился в изучение сути дела. — Однако! — Прокомментировал он, закончив чтение. — А почему вы до сих пор не воспользовались этим своим правом и не выправили положенный георгиевскому кавалеру внеочередной чин своевременно. Ведь кучу денег теряете с жалования ежемесячно.
— Вместе с чином еще и новая должность при наличии оной полагается. — Пояснил Лудильщиков свою нерасторопность. — А это означало бы, что с малыми дирижаблями мне, с большой долей вероятности, пришлось бы попрощаться. У меня, правда, есть приятель, который выправил внеочередной чин и до сих пор служит на разведывательном дирижабле, но там отдельная история, связанная с его популярностью у читателей газетных публикаций. А меня, практически с гарантией, перевели бы на эскадренный дирижабль командиром какой-нибудь второстепенной службы. А я свободу люблю.
— Ага. И довела вас свобода в наши края, что даже среди каторжников считается худшим наказанием из всех возможных. — Хмыкнул все понимающий полицмейстер.
— И здесь можно жить неплохо. — Философски ответил Лудильщиков. — Да еще разбогатеть неплохой шанс имеется. Вот вы отправите мое прошение по инстанции, глядишь, к лету уже буду с повышенным чином и новым окладом.
— Хм. Разбогатеть…. Если на свою магию надеетесь, так я вам скажу, оставьте свои надежды. Золото — странный металл, плохо поддающийся действию магии. Как и сто лет назад его по старинке, вручную мыть приходится. До вас уже многие маги на этом фиаско потерпели.
— Но ведь пробовать-то мне никто не запрещает!
— В свободное от службы время, ничего не имею против. — Пока не растаяли реки, дел у Ивана в полицейском участке совсем не было. Поговорил с начальством, подал бумагу, где испрашивал для себя внеочередной чин, и до завтра мог быть свободен.
Только так просто удалиться в этот раз не получилось. На выходе поймал его один из полицейских, что здесь службу несли.
— Господин поручик, спасите, Христом богом молю! — Только-то за одежду еще не хватается и на колени не падает.
— В чем дело, Карп Фролович? — За время, что провел здесь уже всех полицейских выучил по именам, отчествам. Так тут все друг друга называли, невзирая на звания. Разве что к самому главному начальнику, «господин коллежский советник» обращались, да еще, почему-то, точно также самого Ивана выделяли.
— Сын у меня застудился. Два дня лежит, не вставая. А нынче, с утра, уже никого не узнает.
— Тогда давайте, поспешим к вашему сыну! — И они быстрым шагом вышли из помещения участка.
Парню, к которому Ивана привел пожилой полицейский, и в самом деле, требовалась срочная помощь. Тяжелое, с клекотом и покашливанием дыхание, сильный жар, спутанность сознания. Крупозная пневмония. Без целителя — верная смерть.
 
Отработанные до мелочей конструкты возникли едва ли не мгновенно. Пары минут не прошло, а забытье уже постепенно перешло в сон. Жар тоже унимался едва ли не на глазах, отчего перегревшийся под несколькими одеялами молодой мужчина, не прерывая своего сна, принялся их с себя скидывать.
— Не иначе, ноги промочил? — Предположил возможную причину заболевания целитель. Сразу уходить, по существу едва взглянув на больного, было бы неправильно с этической стороны.
— Хуже, по пояс под лед на речке провалился. Мы уж ему и баньку истопили, и винца самого крепкого поднесли, и над котелком картохи свежесваренной дышать заставили, а все равно, эвон как вышло.
— Ну, теперь, думаю, быстро на поправку пойдет.
— Век за вас бога молить буду, господин поручик. Один он у нас с женой остался. — Жена, все это время молчаливо взирающая со стороны на пришельца в офицерском мундире, внезапно метнулась в угол с выставленными там иконами и громко принялась читать молитву. Сколько раз уже так было, лечит Иван, а благодарят почему-то богов. Нет, Лудильщиков на это совсем не в обиде, просто непонятна ему такая людская избирательная слепота.
Карп Фролович внезапно, словно опомнившись, метнулся к поставцу, стоящему тут же в горнице, выдвинул ящик, вытянул что-то, завернутое в тряпицу.
— Вот! Все что есть! Спасибо вам, господин поручик, за жизнь сына! — Он принялся совать в руки Лудильщикова мятые казначейские билеты, извлеченные из этой тряпицы.
— Отставить! — Гаркнул Иван на растерявшегося от такой команды отца семейства. — Если я китайских нехристей бесплатно лечил, неужели вы думаете, я за спасение христианской души деньги брать буду?
«Харизма +1» — Прокомментировала действия молодого поручика Система.
Не то, чтобы Лудильщиков вдруг стал бессребреником, но брать деньги за свои услуги с человека, который, быть может, завтра будет рисковать рядом с тобой жизнью…, - это было против устоев, сформированных в голове нашего героя.
Вернулся к себе домой. Лисы, караулившие его прихода на крыльце, подняли веселое тявканье. Соседи ухахатывались, регулярно слыша со двора Лудильщикова такую звериную перекличку. Невдомек им, что это не просто лисы так свои эмоции выражают, а вовсе даже связно докладывают о своих успехах по части освоения возможностей нового тела. Иван сам безмерно удивился, когда не просто эмоции подопечных разобрал, а получил в свое сознание ряд визуально-смысловых картинок. Едва ли не ментальная речь, как она есть. Потому и принялся натаскивать зверушек по известным ему методикам повышения Первичных Характеристик. Разумные же, вполне с магией совладать должны.
Только прокачку физических Характеристик единогласным решением отложили до более теплых времен. Пневмония, она не только у людей бывает. А вот Федор попал по полной! Иван то постоянно, то по делам службы в отлучках был, то в качестве целителя по домам местных жителей мотался, пришлось Федору бывших духов русской азбуке учить. Благо, он сам этому еще с детства учен был. Статус сына шамана племени обязывал. В перспективе было, научив всех кумихо чтению, попытаться развивать их Интеллект чтением нужных учебников и сдачей регулярных экзаменов. Молодой творец хотел видеть свою рукотворную расу самой продвинутой и совершенной.
Весна в этом забытом и богом, и чертом краю надолго не задержалась, сменившись на удивление теплыми деньками, когда даже в мундире, если не пользоваться заклинанием Комфорта было душно и жарко. Федор все припомнил своему командиру — мучителю, заставив того самого проходить все новые тренировки в стиле суровых чукотских воинов. Ловкость пока на последнюю единичку, необходимую для достижения второго барьера еще не поднялась, но Сила скакнула уже на две единички. Что-то было этакое в попытках подъема ствола огромного дерева — великана, поваленного сильной бурей, и толкании руками ствола другого древесного патриарха, еще прочно стоящего посреди вековечного леса. Странная это методика: первое дерево лежит, как лежало, второе, соответственно, стоит, а Сила увеличивается. Ну, и упражнения с огромным гранитным валуном тоже, по-видимому, положительно сказались.