Обещание любви

– В любви делят все, Джудит, – продолжал Алисдер, теперь уже серьезно. Он смотрел ей прямо в глаза, и от этого взгляда было невозможно увернуться, но и выдержать его было так же трудно, как смотреть на яркое солнце.
Оголенная спина Джудит замерзла, но самой ей не было холодно, наверное, потому, что Алисдер согревал ее своим взглядом. Он, казалось, был очарован ее наготой, хотя уже много раз видел ее обнаженной. Его руки, удивительно нежные для такого гиганта, обжигали ее кожу. Она вдруг вся зарделась.
– Я жду твоих приказаний, Алисдер, – тихо сказала Джудит, послушно прижимаясь щекой к подушке, рядом с его лицом. Что он собирается делать, зачем говорит такие слова?
– Мне не нужна в постели исполнительная и послушная женщина, Джудит, – прошептал он в ответ, запечатлевая на ее губах мимолетный поцелуй. – Мне нужна женщина, которая хочет быть со мной сама, а не та, что лишь выполняет тяжкий супружеский долг.
– Для меня это не обязанность. – Она проговорила эти слова очень тихо, но Алисдер услышал их и радостно улыбнулся.
– Ты уверена?
Джудит приподняла голову и серьезно посмотрела на него. Она все еще боится, понял Алисдер. Однажды наступит день, и боязнь исчезнет. Он провел пальцем по ее подбородку, по шее, спустился к плечу и погладил его. Джудит задрожала.
Алисдер стал ласкать ее грудь, целовал и, наконец, коснулся соска. Когда он припал к нему губами, у Джудит перехватило дыхание. Ей показалось, что ее пронзила молния, жар которой узкими ручейками мгновенно разлился по всему телу.
– Я не знаю, чего ты хочешь, Алисдер.
– Я хочу того, чего хочешь ты, Джудит. Делай все, что пожелаешь.
Ей хотелось поцеловать его, и она так и поступила. Поцеловала не по-детски, как он того ожидал, а страстно и настойчиво. Поцелуй ударил ему в голову словно красное бургундское вино, огонь разлился в крови. Ее язык искал его язык, раздвинул сомкнутые губы и ворвался внутрь, требуя безоговорочной капитуляции за доли секунды до того, как он сам был готов признать свое поражение. С трудом оторвавшись от Алисдера, Джудит приподнялась и посмотрела на него. Губы ее покраснели, будто она сама пила бургундское.
– Насладись мной, Джудит. Насладись своей силой.
Джудит едва не рассмеялась. Когда это она обладала силой? Колени ее коснулись чего-то твердого и горячего. Она нахмурилась. Он уже возбужден, но ничего не предпринимает. Она встретилась с ним взглядом и опять первая отвела глаза в сторону. Ее осторожное движение вызвало у него невольный стон.
– Не лишай меня главного, любовь моя, – проговорил Алисдер улыбаясь. – Делай со мной что хочешь, только не мучай или хотя бы мучай недолго.
Странное, незнакомое доселе чувство… Джудит поняла, какой дар он принес к ее ногам. Сильный и мужественный, он хотел, чтобы она в его объятиях почувствовала себя в полной безопасности. Он не подгонял ее, не взгромоздился на нее сверху, а позволил ей самой решать и делать. Она ничего не брала у него, он все отдавал сам. Ее поразила не его сила, а то, что он этой силой не пользовался.
Только руки Алисдера не желали оставаться неподвижными. Пальцы его дразнили ее столь легкими прикосновениями, что Джудит не понимала, касаются ли они ее или это игра воображения. Эти необыкновенные пальцы выискивали самые чувствительные места. Ощущения, неведомые ей ранее, накатывали волнами, она ждала их с нетерпением, выгибаясь навстречу, так чтобы ему было легче проникнуть в нее. Алисдер улыбался, ощущая пальцами влагу, бессознательную ритмичность движений Джудит.
Она была уже готова принять его, нежные складки плоти набухли и увлажнились, будто омытые внутренним дождем, ожидая высвобождения накопившегося напряжения. Она встала на колени. Он крепко взял ее за бедра, а она запрокинула голову назад, закрыла глаза и начала медленно раскачиваться, подчиняясь внутреннему ритму, который Алисдер понимал, как зов. Большими пальцами Алисдер раздвинул покрытые золотистыми завитками складки ее лона и начал поглаживать его. Он надеялся, что она разделит с ним высшее наслаждение.
 
Пламя страсти все больше охватывало обоих. Алисдер мечтал войти в нее, вонзиться своим твердым копьем в мягкую манящую плоть, утонуть в ее бездонной глубине. Ему хотелось налететь на нее, овладеть, испытать облегчение. Исчезли все мысли об обольщении, ласковом соблюдении любовной игры. Эта женщина высвободила в нем неукротимую жажду обладания, которая изумляла даже самого Алисдера, но одновременно доставила какую-то языческую радость. И опять словно молния пронзила Джудит. Голос Алисдера зазвучал хрипло и прерывисто.
Джудит не помнила, как одним движением перебросила ногу через лежащего Алисдера, не помнила, как направила его горячую плоть в себя. Она не слышала собственного голоса, не слышала своих стонов. Она лишь ощущала – его внутри себя и желание, переходящее в сладкую боль, желание прекратить боль и одновременно продолжить безмерное наслаждение…
Алисдер держал Джудит за бедра, направляя и поддерживая, не изменяя ритма, который она сама выбрала. Она гладила его грудь, ласкала пальцами соски. Голова ее запрокинулась, волосы рассыпались по спине и груди. Огонь желания пожирал Алисдера. Ему хотелось не только почувствовать облегчение, но и видеть, как Джудит взлетает к вершине экстаза, взлетает вместе с ним.
Руки Джудит судорожно сжимали его плечи, ногти царапали кожу, словно желая оставить след. Она боролась с двойственностью собственных чувств, пытаясь подавить новую, незнакомую, потребность. Мужчины прежде приносили ей только боль. Мужчины, с их силой и угрозами. Но не этот человек. Он – никогда. Алисдер показал, что можно кричать от наслаждения, а не только от ужаса и боли, что в глазах могут стоять слезы радости, а не унижения.
Джудит склонилась к мужу, слегка покусывая его плечо зубами, наслаждаясь близостью и сердясь одновременно.
Он – мужчина, и этого она не может простить ему!
Ее ярость удивила его и в то же время освободила. Он полностью подчинился ее ритму, не вздрагивал, когда ее ногти вонзались в него чуть глубже, вызывая боль, или зубы кусали чуть сильнее, чем хотелось бы.
Она сосредоточилась на новом ощущении, зачарованная им. Она чувствовала себя в безопасности, потому что знала, что каждое мгновение уводит ее все глубже и глубже внутрь себя, но Алисдер рядом. Когда тяжелое дыхание Джудит сменилось протяжными стонами, восхитительное чувство вознесло ее к небесам. Она в бессилии упала ему на грудь, зная, что Алисдер рядом, он охраняет ее от самой себя и, как всегда, от остального мира.
Лицо Джудит было мокро от слез, щека, прижатая к подушке, стала липкой. Алисдер гладил ее от ягодиц до плеч. Он стиснул зубы, чтобы не нарушить это прекрасное мгновение каким-нибудь неуместным словом.
Некоторое время спустя Джудит пришла в себя и различила около своего уха дыхание Алисдера, глубокое и ровное. Но это не было дыхание мужчины, который расслабился и заснул, это было дыхание того, кто делает вид, что заснул.
Джудит приподнялась и обнаружила, что она по-прежнему сидит верхом на муже. Он улыбнулся ей одними губами, но взгляд его глаз был не удовлетворенный и не приветливо-веселый. На нее смотрел самец. Джудит распрямилась, наслаждаясь тем, как он жадно рассматривает ее грудь, живот, всю ее.
Она начала двигаться, постепенно убыстряя темп и демонстрируя свое желание с откровенностью самых опытных куртизанок. Их близость была яростная и изматывающая, омытая слезами очищения. Алисдер с радостью открыл, что жена у него необычайно изобретательна и скучать с ней вряд ли придется.
А Джудит пришла к заключению, что святых переоценивают.
 
Глава 29
Джудит постучала в дверь и, когда услышала голос, приглашающий войти, вошла в комнату, ничему не удивляясь. Она уже разговаривала с Лореной, одной из деревенских женщин, которая приносила Мегги поесть, когда Джудит была занята работой в прядильне. Именно Лорена сказала ей, что Мегги наконец начала говорить, не отворачивается больше от бульона и даже поддразнивает Лорену, жалуясь, что ее морят голодом.