Обладать и ненавидеть (ЛП)

Я тянусь за газетой, которую прихватила по дороге в отель, а затем бросаю ее на кровать. Откидываю в сторону разделы, которые мне неинтересны, пока не нахожу нужное. Улыбаюсь, зная, что история о быстрорастущих фондовых рынках станет идеальным фоном для танцоров, которых я планирую наложить поверх нее. Моя пастель очень пигментированная, поэтому я осторожно прижимаю мелки к газете. Я не хочу, чтобы рисунок был полностью непрозрачным. Нужно, чтобы сквозь цвет проступала газета, чтобы два мира столкнулись. Мои руки двигаются быстро. За годы я хорошо их натренировала. Одна рука рисует пастелью, а другая поворачивает бумагу, растирает пигмент и смахивает излишки.
Я рисую на листах газеты остаток утра и всю первую половину дня, пока не приходит время идти на встречу с риэлтором. Я наняла Лизу, чтобы она помогла мне найти квартиру. Я всегда планировала получить степень в колледже на семестр раньше, а затем перебраться в Нью-Йорк и построить карьеру. Я приехала сюда неделю назад, продав большую часть своего имущества на Род-Айленде. Которого было не так уж много. Почти вся моя мебель была подержанной, ветхой и не стоила затрат на ее доставку через границу штата.
Вчера Лиза написала мне о квартире, которая, по ее мнению, могла бы мне подойти. Она находится в Инвуде — районе, расположенном в самой северной части Манхэттена. Когда, проведя час в метро, я приезжаю туда, Лиза уже ждет меня снаружи. Мы впервые встретились лично, и я сразу могу сказать, что она из тех, кто тратит много времени на свою внешность: легкий загар, осветленные волосы, длинные блестящие ногти и розовая помада. Заметив меня, она с энтузиазмом машет рукой, затем указывает на дом рядом, как бы говоря: «Ты только взгляни!».
Дом представляет собой старое кирпичное здание на углу перекрестка, на первом этаже которого находится закусочная и продуктовый магазин.
— Знаю, снаружи он выглядит неказисто, но дай ему шанс. Квартира на седьмом этаже, — говорит Лиза, заводя меня внутрь и вверх по лестнице.
Мне неловко показывать, что я уже на четвертом этаже запыхалась, поэтому я делаю то, что делает каждый в такой ситуации: дышу незаметными неглубокими вдохами вместо больших глотков. Но обмануть Лизу не удается. Она оглядывается на меня с веселой усмешкой.
— Здесь нет лифта, но ты накачаешь отличную задницу, если будешь каждый день подниматься и спускаться пешком.
Что ж, наверняка.
Остановившись у квартиры номер 703, она достает из сумочки связку ключей, отпирает дверь и широко распахивает ее с видом ведущей игрового шоу.
— Твое скромное жилище.
Скромное, это уж точно. Я не такая привередливая, как остальные члены моей семьи, но это самое унылое место для жизни по стандартам любого. Облупившаяся краска на стенах, затхлый воздух, следы протечек воды на потолке. Тем не менее, я стараюсь не зацикливаться на плохом и ищу плюсы: в гостиной есть большое окно, в спальне поместится двуспальная кровать, а прошлый жилец оставил неуклюжее чудовище в виде шкафа, который я никогда не смогла бы поднять и затащить сюда самостоятельно. В нем идеально уместятся все мои художественные принадлежности.
Я поворачиваюсь к Лизе, которая еще стоит у двери, чтобы не мешать мне осматриваться.
— Я беру ее, — говорю как ни в чем ни бывало.
Ее брови в шоке взлетают на лоб. Бьюсь об заклад, она предполагала, что я дам деру отсюда, словно у меня загорелись штаны, но нет, я с радостью подпишу все бумаги. О чем я ей и сообщаю.
— Отлично! — объявляет она, направляясь пружинистой походкой ко мне. — Вот договор. Если заполнишь сейчас, я смогу отсканировать его, когда вернусь в офис. Также арендодателю потребуется оплата за первый и последний месяц аренды, плюс страховой депозит. Точную сумму не помню, но как только узнаю, сразу отправлю тебе на электронную почту.
Я киваю, пытаясь прикинуть, какой может быть эта сумма. Надеюсь, мне хватит денег.
— Затем будет нужно проверить твою биографию, — продолжает она, передав мне договор. — И кредитную историю. А также им понадобятся данные о твоих доходах за последние два года.
 
Что?
— Зачем им нужны данные о доходах?
Она смущается, словно обычно ей не приходится объяснять это клиентам.
— О, просто чтобы подтвердить, что твоя зарплата соответствует минимальному порогу. Есть алгоритм, который любят использовать арендодатели. Обычно они просто хотят убедиться, что предлагаемая арендная плата значительно ниже твоего ежемесячного дохода. Ты же знаешь правила.
Вообще-то не знаю. В колледже я жила в общежитии, оплачиваемом за счет стипендии. А до учебы жила дома, в огромном особняке моих родителей в Коннектикуте — в том самом особняке, за который они, очевидно, годами не платили по ипотеке.
— А если у меня нет кредитной истории и данных о доходах? — мягко спрашиваю я. — Может, вместо этого я заплачу за аренду за несколько месяцев вперед?
Лиза хмурится.
— Боюсь, это не вариант. На удивление трудно выселить жильца из квартиры, как только он въехал. Для арендаторов существуют всевозможные меры защиты, поэтому арендодатели хотят убедиться, что человек в состоянии платить весь срок аренды, а не только за несколько месяцев. Их, в принципе, можно понять.
Я киваю, и она, вероятно, видит мое огорчение, потому что продолжает:
— Может, подключим посредника? Арендаторы твоего возраста обычно подписывают договор на одного из родителей или опекуна. Таким образом, и ты, и домовладелец оба будете счастливы.
Угу. Ну конечно. Будь у меня кандидаты в посредники, я бы с радостью выбрала этот вариант. К сожалению, мои родители абсолютно ни на что не годны, учитывая, сколько у них долгов, а мои братья и сестры тоже не смогут помочь. Только двоим из них больше восемнадцати. Шарлотта не работает, а Джейкоб еще учится в колледже. У меня есть дядя в Миннесоте — брат моей мамы, — но я видела его всего несколько раз, и ни разу с тех пор, как мне исполнилось двенадцать, поэтому и его я о помощи попросить не смогу.
— Может, ты спросишь у домовладельца, не сделает ли он исключение на один раз? — спрашиваю я с умоляющей улыбкой. — Как я уже сказала, я буду не против заплатить месяца за три вперед, а если продам некоторые свои вещи, то смогу продолжать вносить предоплату.
Ее брови сходятся на переносице.
— Продашь свои вещи?
— Свои художественные работы.
Тут она теряет терпение.
— Значит, ты работаешь на фрилансе? Это сделает все еще сложнее. Любой домовладелец в городе захочет, чтобы у тебя был поручитель.
— Но ты не могла бы просто спросить? Пожалуйста?
Лиза кивает, словно соглашается это сделать, но видно, что она уже списывает меня со счетов.
Выйдя на улицу, мы прощаемся, и, уходя, я чувствую безнадежность.
Придется какое-то время пожить вместо квартиры в отеле, что отстойно. Пусть это и бюджетное место, оно все равно истощает мои средства быстрее, чем мне хотелось бы, и номера там ужасно крошечные.
Во второй раз за день я ощущаю себя идиоткой. Я окончила колледж, вынашивая план переезда в Нью-Йорк, и мне стыдно признаться, что я думала, будто это получится проще, чем оказалось. В глубине души хочется обвинить родителей в том, что они не подготовили меня к реальному миру. Я жила невероятно уединенной жизнью, пока не уехала в колледж, и это сказывается на мне сейчас. Какой идиот не знает, что без кредитной истории и справок о прошлых доходах снять квартиру нельзя? Видимо, этот идиот — это я.
Пока жду в метро поезд и продолжаю корить себя, у меня звонит телефон. На секунду расцветает надежда, что это Лиза перезванивает с хорошими новостями, но номер мне незнаком. Обычно я отправляю такие звонки на автоответчик, но сейчас отвечаю — вдруг Лиза звонит мне с рабочего телефона или типа того.
— Алло?
— Здравствуйте. Я говорю с Элизабет? — спрашивает женский голос.
— Э-э, да. — Позади со скрежетом останавливается поезд, и я зажимаю открытое ухо, чтобы лучше слышать человека на другом конце линии. — Могу я спросить, кто звонит?