Безрассудный (ЛП)

Произошла серия щелчков, а затем она сказала:
— Не-а. Ничего. Но если это что-то вроде собрания анонимных алкоголиков, то там не будет никаких записей.
Разочарование Томаса было ощутимым.
— Я только что послал тебе фотографию священника. Проверь её по ежегодникам католической школы, в которой преподавал Уэйн Холт. Думаю, там ты его и найдёшь.
— Минуточку, пожалуйста, — сказала Каллиопа, хотя на самом деле она не переводила их в режим ожидания. Все сидели молча, пока она искала информацию, а звук ногтей, бьющих по клавиатуре, разрезал тишину. А на заднем фоне играла музыка K-pop. Может быть, детям Каллиопы нравились BTS? А может, и ей самой. Единственный человек, который может знать ответ, это Томас.
Ной, как ни странно, сидел спокойно и чувствовал себя в безопасности среди убийц, хотя не думал, что такое возможно после вчерашнего срыва. Настолько безопасно, чтобы попытаться вспомнить что-нибудь ещё, какие-нибудь приметы, что-нибудь, что могло бы помочь им собрать всё воедино, но ничего не мог вспомнить. Полицейского и священника было легко вспомнить; их форма бросалась в глаза, а работа предполагала защиту таких детей, как Ной.
Но остальные... Гари никогда в жизни не делал ничего хорошего. Вряд ли он будет вращаться в тех же кругах, что и Пол Андерсон со священником. Конечно, отец был уважаемым школьным учителем, и они с Гари были лучшими друзьями. Думаю, видеосъёмка отвратительных актов насилия над детьми гарантировала обоюдное уничтожение, если кто-то из них попадётся. А может быть, им просто нравилось переживать этот момент.
— Попался, — крикнула Каллиопа, торжествуя. — Отец Патрик О'Хара... Господи, Томас. Он был директором школы.
— Ну, разумеется, он был, — сказал Август. — Эти парни почему-то всегда поднимаются на самый верх.
— Держу пари, все они сказали бы, что он уважаемый член общества, — добавил Аттикус.
— А его жертвы – нет, — с горечью пробормотал Ной.
— Кто это? — спросила Каллиопа. — Я не узнаю голос.
Аса хмыкнул.
— Это Ной. У нас гость в Бэтпещере.
— Да, видимо, теперь мы приводим гостей, — сказал Ави.
— Привет, Ной! — воскликнула Каллиопа, как будто встретила знаменитость, а не просто старину Ноя, который жил в прогнившем трейлере.
— Привет, — сказал Ной, его лицо порозовело.
— Ной высказал отличную мысль, — сказал Томас.
Правда? Ной сомневался в этом, но всё же было приятно. Томас опёрся бедром на большой стол в конференц-зале, поближе к близнецам.
— Каллиопа, поищи все судебные иски, где О'Хара был указан в качестве ответчика. Скорее всего, они будут закрыты. Церковь очень любит держать такие вещи в тайне и платит за то, чтобы проблемы исчезли. Если не найдёшь, поищи дела против школы Холта и всех предыдущих школ, в которых работал О'Хара.
Все снова прислушались к бешеному стуку ногтей Каллиопы.
— Конкретно по О'Харе ничего нет, но было дело против городской архиепархии. Документы засекречены. Но истцом был взрослый. Не ребёнок.
— Имя есть? — спросил Томас.
— Джозайя Смитфилд.
— Что ты можешь рассказать нам о нём?
— Двадцать лет, бросил среднюю школу, дважды арестовывали за наркотики и один раз за мелкую кражу. Он дважды проходил реабилитацию. О! — воскликнула она. — Реабилитационный центр Джосайи? Клиника Святого Антония, управляемая той же церковью, что и школа Холта. Угадайте, кто числится социальным работником? О'Хара. У него докторская степень по детской психологии и степень бакалавра в области образования. Этот ублюдок буквально посвятил годы работе с уязвимыми детьми. — Голос Каллиопы дрожал.
Ной не мог винить её. Он тоже дрожал. Что за чудовище всю свою жизнь пыталось найти новые способы сделать маленьких детей жертвами? Такой же монстр, который снимал это на видео и делился с другими.
Ной вытер вспотевшие ладони о джинсы.
— Но этот парнишка... он не вписывается в схему. Как называют... таких парней... преференциальные преступники, верно? Так что же О'Хара хотел от подростка?
— Хорошая мысль, — сказала Каллиопа, после чего последовала ещё серия постукиваний. — Золотую звёздочку Ною. Джосайя, вероятно, впервые встретил этого человека в 1997 году в Святом Сердце. Он был приходским священником, а родители Джосайи упоминаются в записях о десятине ещё в восьмидесятых годах. Это могло навести его на след О'Хары. Может быть, увидев имя О'Хары, когда он был в реабилитационном центре, он вспомнил о нём, как Ной. Может быть, он не мог жить, ничего не делая?
 
— Мы можем поговорить с ним? — спросил Адам.
Снова печатание, а затем звук разочарования.
— Нет. Он умер три года назад. В записи о смерти говорится о самоубийстве через повешение.
У Ноя забурчало в животе, и впервые за этот день паника начала бурлить внутри, рвота подбиралась к горлу, пока он не понял, что не может её сдержать. Ной бросился к мусорному ведру, едва успев добежать до него, прежде чем потерял свой завтрак. Через секунду Адам был рядом с ним, положив руку ему на спину. Ною показалось, что прошло несколько часов, прежде чем он остановился, но, возможно, это было всего несколько минут.
Когда Ноя, наконец, перестало тошнить, Адам сел рядом с ним, вытянув ноги. Ной не пытался встать, просто сидел между его раздвинутыми бёдрами, позволяя Адаму обнимать его. Ни один из них не пропустил ни одного удара, повернувшись обратно к доске.
— Продолжайте искать. Он не может быть единственным, — сказал Томас.
— У меня есть одна мысль, — сказал Ной, вытирая рот тыльной стороной ладони. Все ожидающе повернулись к нему. — Маленькие дети, на которых они нацелены… дети склонны подавлять травму, верно? Это я прочитал несколько недель назад после того, как начал вспоминать. Дети с психологической травмой в раннем возрасте часто ведут себя агрессивно, позже у них возникают проблемы со злоупотреблением психотропных веществ, проблемы с гневом. А вы не можете провести перекрёстную проверку детей предпочитаемого возраста по тюремным и реабилитационным записям, как вы сделали с Джосайей? Думаю, не все они окажутся жертвами, но это, возможно, сузит круг поиска. Может быть, они помнят больше, чем я.
— Я могу это сделать, но это займёт больше времени, чем поиск по одному имени, — сказала Каллиопа.
— Мы действительно верим, что этот парень покончил с собой? — неожиданно спросил Аттикус.
Томас посмотрел в его сторону, нахмурившись.
— Что ты имеешь в виду?
— Холт был не просто педофилом. Он был убийцей. Он убивал детей, которым причинял боль. Не всех, но многих. Что, если это был не только он? Что, если эти люди убивали детей, которые жаловались? Тех, кто отказывается хранить тайну или, как Джосайя, вспомнил позже?
Томас выглядел страдающим.
— Каллиопа, ты знаешь, что делать. Добавь в список детей, которые пропали без вести или умерли при подозрительных обстоятельствах.
Арчер прочистил горло.
— Вероятно, также следует внести в список детей, контактировавших с О'Харой, и которые совершили сексуальные преступления против детей. Некоторые жертвы становятся преступниками, как мы все знаем.
На душе у Ноя скребли кошки. Он не мог представить, что когда-нибудь захочет причинить ребёнку такую же боль, какую причинили ему. То, что они сделали с ним, изменило его. Даже когда Ной не помнил. В его сердце образовалась огромная дыра, которую он никогда не сможет заполнить ни наркотиками, ни алкоголем, ни случайным грубым сексом. Ной всю жизнь чувствовал себя никчёмным и... запятнанным... словно на его душе было несмываемое пятно, которое мог видеть только он.
И всё же Томас был прав. Если человек не мог сдерживать свои порывы, он представлял опасность для общества. Стоит человеку перейти тонкую грань от жертвы к агрессору, как человеческое благо перевешивает всякое сочувствие к ребёнку, над которым когда-то измывался монстр. Так было всегда. В противном случае цикл продолжался.
— Свяжись со мной, как только что-нибудь найдёшь, пожалуйста, Каллиопа, — сказал Томас.