Тайны правителей Вастенхолда (СИ)

— Понятно, — по губам королевы скользнула многозначительная улыбка. — Значит, можно не приглашать его мать и сестер на субботний ужин. — И кого ты думаешь выбрать на замену?
— Пока не знаю, — уже спокойнее произнесла принцесса. — Лорд Бауер проявлял определенные знаки внимания, но он настолько стеснителен и религиозен, что проще будет совратить настоятеля главного храма, нежели добиться хоть каких-то действий от Генриха.
— А молодой барон Штейн?
— Который, — поспешила уточнить девушка, — Юрген или Йорн?
— О, и второй уже при дворе, — удивилась мать. — Казалось, еще недавно Гюнтер представлял среднего сына, а уже и младший оказывается на службе.
— Младший — паж, — припомнила Беатрис. — Он еще слишком молод, сколько ему там, лет четырнадцать. А на Юргена, возможно, стоит обратить внимание. Не так давно его посвятили в рыцари. Довольно глупый пережиток прошлого, — принцесса поморщилась, — и он теперь так и рвется доказывать, что он достоин этого звания. Надо выяснить, на что он способен не только на службе.
По лицу Марлене снова скользнула многозначительная улыбка, а в глазах матери дочь увидела те самые огоньки, которые наблюдала и у себя перед встречей с новым любовником. Значит, не только папенька все еще уединяется в кабинете с фрейлинами. У матушки тоже есть свои фавориты. Остается надеяться, что на старости лет она не решится осчастливить королевство наследником.
* * *
В этот день оживленно было не только в министерствах. В большой особняк в центре столицы подъезжали экипажи. Лорды, не таясь, выходили из них и проходили в дом. В самом большом зале, где обычно проводились балы, расставили стулья. Барон Хайдрих накануне обратился ко всем знатным семьям с просьбой прибыть в его дом, где он представит доказательства, согласно которым король Митарис является последним правителем в этом роду, а его дочь не имеет прав на престол.
Кто-то проигнорировал это приглашение, поскольку все в столице знали, как приглашающий мечтает если не сам сесть на трон, то посадить на него старшего сына. Вот только в короли юноша не годился. Куда больше на роль если не короля, то наследника титула годился второй сын барон. Но отец и слышать не хотел об иной роли для своего наследника, предпочитал не замечать ни его склонности к религиозной стороне жизни, ни стараний среднего сына в том, где не преуспел его брат.
Но нашлись и любопытные, которым было интересно, какие именно доказательства раздобыл барон. Большей частью ему не доверяли, но, поскольку сплетничают мужчины за стаканом бренди ничуть не меньше, чем их жены за чашкой чая, именно желание обсуждать что-то помимо войны и привело этих людей в дом Хайдрихов. Нашлись и такие, кто больше рассчитывал на вкусное угощение после интересной истории. И их было не так уж мало.
— Лорды, прошу, проходите, — барон встречал свих гостей сразу в холле. Тут же дежурили лакеи, принимая у гостей плащи, трости, шляпы. — Не стесняйтесь, поднимайтесь в бальный зал, занимайте свободные места. Уже совсем скоро я подойду к вам и сделаю преинтересное сообщение.
— Дорогой Хайдрих, — задержался рядом с ним один из приглашенных, — вы регулярно обещаете нам или крупный скандал, или каких-то интересных свидетелей. Но, ни разу ни один из ваших гостей, ни одно из ваших начинаний не могло пошатнуть трон Митариса. Может, стоит на этом и остановиться?
— Мой дорогой лорд Дункле, уверяю вас, сегодня все будет иначе, — поклонился ему хозяин дома. — На этот раз вы получите такую информацию, что не сразу сможете в нее поверить. Но я готов представить все имеющиеся доказательства.
— Звучит несколько двусмысленно, — покачал головой маркиз. — Словно вы нам обещаете не просто скандал, а кончину короля и в нравственном, и в политическом плане. Если последнему я порадуюсь, то по поводу первого осмелюсь вас предупредить. Все мы каким-то образом приходимся родственниками королевскому дому. Потому, если вы хотите марать их грязью, постарайтесь сделать так, чтобы мы в ней если и испачкались, то слегка.
 
Барон только покивал головой, словно болванчик. Маркиз славился своими неоднозначными высказываниями, так что даже те, кто стоял куда выше него по положению, старались лишний раз не доводить до язвительных реплик в свой адрес. Дункле считался любимцем короля, за это ему прощалось многое. Поговаривали, что некогда он был шпионом правителя, но, поскольку некоторые моменты, свидетелем которых он стал, до Митариса не дошли, решили, что не стоит обходить приглашениями столь влиятельного человека.
Вот последний экипаж отъехал от крыльца. Барон Хайдрих поприветствовал последнего гостя, после чего на короткое время исчез. Люди в зале не спешили рассаживаться, ходили по свободному пространству, приветствовали друг друга, обсуждали последние вести с театра военных действий, вопросы поставок, результаты последних скачек и некоторых знакомых, а точнее их спутниц в опере.
— И что же такого важного собирается сообщить нам барон? — то и дело возникал вопрос. Но никто из собравшихся не мог дать на него ответ.
Но не успели люди перейти ту грань, за которой вынужденное ожидание вызывает раздражение, как хозяин дома появился в сопровождении какого-то мужчины в возрасте. В помещении вновь раздались шепотки.
— Кажется, я уже где-то видел его, — заметил маркиз Дункле, чуть наклонившись к своему соседу.
— Я тоже, — подтвердил тот. — Но не могу вспомнить, где именно.
— Глубокоуважаемые лорды, — громко приветствовал он приглашенных, — позвольте представить вам князя Леона Бахмайера. Примерно двадцать лет назад его назначили к нам в Вастенхолд послом от одной из свободных земель. Думаю, дальше он сам расскажет вам интересные детали.
— Почтенные лорды, — гость чуть поклонился, прижав правую руку к сердцу. — Более двадцати лет назад я, по просьбе своего брата, светлейшего князя Бахмайера, прибыл с небольшой свитой ко двору короля Митариса. Его величество несколько лет как начал править страной после смерти своего отца. Нам были оказаны всяческие милости, можно сказать, мы оказались приближены к королю. И это легко объяснить, его бабка была родом из наших земель.
— Лорд Бахмайер, при всем нашем почтении, мы уже вспомнили или поняли, кто вы, а ваше родство с королевской семьей давно известно всем здесь собравшимся, — подал голос маркиз Дункле. — Поэтому мы просим вас перейти к делу. Нам всем есть чем заняться, вместо того чтобы слушать лекции по истории сопредельных земель.
— Да, я как раз собирался перейти к тому, ради чего вас пригласили в этот дом, — с готовностью откликнулся гость. — В нашей делегации был молодой человек, юный лорд Энгель, Норберт Энгель. Я не знаю, помните ли вы его. Молодой и в чем-то наивный юноша, большой любитель поэзии и изящной словесности. Его отец надеялся, что работа в посольстве закалит его, но на самом деле все вышло иначе. Молодая королева Марлене прониклась симпатией к юноше.
— Король Митарис узнал об этом и выслал его из страны, — закончил за князя Дункле. — Помню я эту историю. С тех пор ни разу столько не пил. А тогда у меня ушло много сил, чтобы уговорить его величество оставить мальчишку живым.
— Лорд до сих пор испытывает к вам за это самую искреннюю признательность, — тут же откликнулся Бахмайер. — Вот только та симпатия не осталась без последствий. И эти последствия таковы, что вам сейчас стоит крепко подумать, какой род максимально близок к королевской семье, чтобы претендовать на трон после смерти Митариса. Мой брат со своей стороны обещает вам поддержку.
Лорды принялись переглядываться. Пусть бывший посол не озвучил главное, разбираться в иносказаниях умели все, равно как и делать выводы. Оставалась сущая ерунда — договориться, чего хочет светлейший князь.
  
Глава 2
 
Митарис внимательно вчитывался в послания как от основных противников королевства, а именно Дельменгорста и Астизиры, так и от многочисленных князьков, герцогов и прочих владетелей, которые умудрились отколоться от какой-то большой страны, и еще не стали чьими-то вассалами. Последнее происходило лишь потому, что земли эти располагались в горной местности, а бегать по долинам, собирая отдельных царьков в одно целое ни у кого не было желания. Возможно позднее, когда выгода от того, что добывается в горах, перевесит, найдутся желающие. Пока же ни он, ни другие государства, граничащие с этими гордыми землями, не спешили подчинить их себе.