Новая жизнь владыки демонов (СИ)

Собственно, часть этих денег и оказалась в сейфе. Десятки там, конечно, не оказалось – «всего» семь с небольшим, но и это была более чем внушительная сумма для моей семьи, которая только что лишилась единственного бизнеса и по уши погрязла в долгах. А пара слитков золота, по килограмму каждый, стоили ещё примерно пять «лимонов».
Вот так в одночасье, благодаря Горчаковой я стал миллионером, а заодно и заполучил компромат на ублюдков, мешающих мне жить. С одной стороны – теперь я мог легко расплатиться с Михайловым и забыть о долге отца, но с другой… 
Делать этого, имея на руках возможность прижать им хвост, совершенно не хотелось. 
Но несмотря на удачный «улов», в лицей я приезжаю сонный, разбитый и слегка недовольный. Мало того, что пропускаю первый урок и опаздываю на второй, так ещё и (разумеется), никакого домашнего задания не выполняю, за что тут же получаю «пару» по алгебре.
Не то, чтобы это меня волнует, но сейчас меня может вывести из себя любая мелочь. Так что приходится сдерживаться изо всех сил, чтобы не сорваться и не оторвать тупой училке (и не менее тупым одноклассникам, скалящимся, пока меня костерили), голову.
Впрочем, после крепкого кофе, купленного в автомате в холле, настроение улучшается. Как будто почувствовав это, ко мне идёт Радищев со своей свитой. Блондин поигрывает новенькой щегольской тростью из чёрного дерева. 
- Ты что, охромел? – опережаю я его с «приветствием», - Ещё не пришёл в себя после нашей схватки? Ай-я-яй, не думал, что так сильно приложил тебя.
- Тебе, конечно, невдомёк, что это последняя столичная мода. Хотя чего взять с пекаря? – хохочет «прилизанный», а его дружки немедленно поддерживают своего патрона мерзкими смешками, - Слышал, что вчера оба ваших заведения сгорели. Какая досада… Кажется, это был единственный ваш бизнес? Неужели ты своими огоньками доигрался и поджёг там всё?
Ах ты скотина! Решил поиздеваться? Неужели ещё не сообщили о смерти Ворона? Ладно, умник, тогда я тебе об этом расскажу.
- Слышал ты верно, только насчёт причины ошибаешься. Всему виной… Ворон со спичками. Но не переживай, птичка эта уже вряд ли что-то подожжёт. Я ей вчера все перья повыдёргивал.
Радищев, услышав это, щурится.
- Что за чушь ты несёшь?
Я пожимаю плечами.
- У отца спроси, он тебе расскажет подробнее. Уверен, уже знает, что произошло.
Подпевалы Дмитрия явно не понимают, о чём идёт речь, а вот от низкорослого качка Михайлова явно исходят волны страха. Тоже, значит, в курсе, насчёт мутных делишек своего родителя? Хм… Может, это он и поставлял Радищеву стимуляторы? А что, звучит логично.
- Кстати, хотел выразить тебе сочувствие, Дима.
- Ещё чего не хватало, - вымучено усмехается он, - Это и победой не назвать! Ты поступил подло!..
- Да я не об этом, - отмахиваюсь лениво, - А о том, что тебя турнули из команды из-за допинга.
Он скрежещет зубами, а я только подливаю масла в огонь:
- Но ты не переживай, твоё место уже отдали более перспективному бойцу.
- Да ну?
- Ну да. Вчера мне звонил тренер и просил стать одним из будущих чемпионов…
Нижняя часть трости летит мне в лицо настолько быстро, что я едва успеваю перехватить её – перед самой челюстью. Радищев пытается выдернуть её, но я держу крепко и смотрю ему прямо в глаза.
- Осторожно, Дима. Не факт, что в следующий раз рядом будут целители и ассистенты... И волшебного порошка тоже может не оказаться. 
Вливаю в мускулы немного энергии, бегущей по каналам, и с лёгкостью ломаю дорогое изделие, а затем разворачиваюсь и иду обратно в класс.
Оставшиеся четыре урока проходят без происшествий – Радищев и его подпевалы молчат, лишь изредка бросают на меня озлобленные взгляды, а я прикидываю, как лучше распорядиться найденными деньгами и информацией.
После занятий звоню «отцу». С удивлением понимаю, что он трезв, занимается разбором бумаг и возится со страховой компанией за выплаты по сгоревшим пекарням. Впрочем, мне не просто хочется поболтать – нужен номер Михайлова, и Николай его скидывает, хоть и не без вопросов. 
 
Отвечать на них я не тороплюсь, само собой. Лишь замечаю, что вскоре он всё поймёт и поторапливаю. Удивительно, но Николай даже не спорит. Видимо, даже его проспиртованный мозг понимает, что за последние дни ситуация меняется в нашу сторону.
- Добрый день, Афанасий. 
- Кто это?
- Демид Орлов.
- А-а-а… Щенок Николая… Мы с тобой разговариваем уже второй раз. Такое ощущение, что семьёй теперь управляешь ты, а не твой отец. 
- Это недалеко от истины.
- Чего хотел? Неужели, ваша жалкая семейка всё-таки нашла деньги? Я слышал, ты неплохо поиграл в «Сорентине» пару дней назад.
- Да тут, Афанасий… Как вас по отчеству?
- Олегович.
- Тут, Афанасий Олегович, всплыли новые подробности.
- Какие, к чертям, новые подробности?! – мгновенно взрывается мой собеседник, - У вас осталось три дня! Не будет денег – прощайтесь с домом…
- Да вы не кипятитесь, - я усмехаюсь в трубку, - Дайте договорить. Видите ли, вчера мне в руки попали интересные данные… Аудиозаписи, накладные, маршрутные листы с номерами вагонов и фур, ещё целая куча бумаг… На них ваша фамилия, и зарегистрированы они на ваши компании…
- Что? О чём ты, чёрт побери, говоришь? Я кладу трубку!
- Один момент! Видите ли, я доподлинно знаю, что некий Ворон с помощью этих ваших компаний и маршрутов переправлял в Петербург наркотики и запрещённые стимуляторы.
- Да ты!..
- Ещё минутку, прошу вас. Можете не сомневаться, доказательства у меня есть. Этот ваш Ворон был весьма ушлым малым, и вёл очень подробную чёрную бухгалтерию. А также записывал все свои телефонные разговоры. Впрочем, если вы попробуете связаться с ним, чтобы прояснить ситуацию... Думаю, вам уже сообщили, что он куда-то запропастился, а его логово разнесено в клочья.
Теперь Михайлов не орёт и не возмущается. Он сопит в трубку и сосредоточенно думает, что же мне ответить.
- Не понимаю, о чём ты, парень.
- Конечно не понимаете, - снова усмехаюсь я, - Но быстро поймёте, как только я позвоню в таможенную службу и передам им все данные о том караване из трёх ваших фур, что как раз сегодня вечером окажутся на границе. Куда более тщательная проверка, чем обычно, быстро обнаружит спрятанную наркоту. А я не поленюсь, и отправлю во все новостные издания, недружественные вашей семье, копии файлов с записями разговоров ваших людей и Ворона. И заодно – копию в княжеский суд. Пусть сами разбираются, что к чему. Думаю, если вы окажетесь за решёткой или будете казнены, нам не придётся расплачиваться с несчастным карточным долгом.
В трубке снова повисает звенящая тишина. 
- Допустим… Допустим, что всё так, как ты говоришь. Чего ты хочешь?
- Всё предельно просто, Афанасий Олегович. Вы пишете расписку, в которой списываете долг отца. Делитесь прибылью от дальнейшей торговли запрещёнными веществами, скажем… В тридцатипроцентном размере. И обязуетесь выплатить моей семье… Скажем, четыре миллиона рублей.
- За что? – по-деловому спрашивает Михайлов.
Умён, скотина! Сразу понял, что я не блефую. Видимо, действительно уже знает, что Ворона порешали. А то, что я только что рассказал, невозможно узнать, просто побеседовав с человеком. Конечно, он может рискнуть, и не поверить – но понимает, что я не стал бы блефовать на пустом месте. Это бы значило подписать себе смертный приговор. 
А потому ему проще поделиться, заплатить и избежать массы проблем. За торговлю наркотиками в крупных объёмах в Великорусском Анклаве предусмотрено одно наказание – смертная казнь. А я думаю, Афанасию Олеговичу ох как не хочется расставаться со своей головой. Опять же – он может убедиться, что я его обманул, позже, и вернуть все свои деньги.
- Скажем, за «оказание консультационных услуг». 
- Ту информацию, благодаря которой ты звонишь, после оплаты пришли мне. И будем в расчёте. На остальные условия я согласен. О переводе… тридцати процентов сторонних активов… Договоримся лично.