Чужой. Сердитый. Горячий (СИ)

Это оказалась русская газета, и блуждая по странице взглядом, останавливаюсь на фотографии со мной и Максимом, обедающих в ресторане.
— О-о-го, — невольно удивилась я, разглядывая нашу фотографию, сделанную через панорамное окно в ресторане, и вспоминая момент, понимаю, что сделана она относительно недавно.
— Фотограф часто с нами на подобных прогулках и делает фотографии, которое потом отправляет в редакцию. Некоторые люди пишут статьи о нас, кажется, рубрика в этой газете называется «Раскрытие тайн Гордеевых», — он ухмыльнулся, — идиотское название, не так ли?
Я несколько минут читаю статью, не обращая внимания на рассуждающего в голос мужа, и изумленно приоткрываю рот, качая головой. Статья, в которой автор рассказывает о наших отношениях, чувствах и эмоциях, которые увидел на фотографиях между мной и Гордеевым, повергает в шок.
Всё оказалось так… Реалистично, но никто не знал о настоящих, существующих тиранах. Как же сильно мне хотелось приложить этого автора статьи об ближайший угол стола дурной головой, и прочистить ему мозги. Продажная тварь!
— Такая рубрика выходит раз в неделю. Благодаря таким работам я притупил твои выходки с хитрой уловкой камеры и диктофона. Конечно, на это ещё нужно время для внушения некоторым представительным лицам, но моё окружение больше не задает ненужных вопросов, — этот засранец смеет гордиться собой! — Не все верят сухим статьям, но своим глазам и фотографиям — однозначно. Поэтому банкет то самое место, где ты подтвердишь, что являешься моей любимой женой. И заметь, тебе не придется лгать, ведь я тебя поистине сильно люблю, — горячо заявляет он, осмотрев меня голодным взглядом, под которым я вздрогнула.
— А как же мой брат? — обеспокоенно прошептала я. — Он тоже верит в это? — взгляд Максима стал острым и менее дружелюбным.
— С ним всё в порядке, Ярослава. Мне неизвестно, во что он верит. Иногда, конечно, пытается меня провоцировать, но я провел для него несколько поучительных уроков, после которых он заткнулся, — беззаботно пожал плечами Максим, заставляя мое сердце волнительно забиться.
— Что ты с ним сделал? Он в порядке? Как он? — тихо спрашиваю я наперебой, осторожно взглянув на Максима.
— То, что он жив — тебе мало? — раздраженно интересуется муж, на что я, сцепив зубы, перевожу взгляд в тарелку. — Что замолчала? За Артёма Морозова не хочешь поинтересоваться? — Гордеев начал шипеть на меня, заметно разнервничавшись.
— Ты всё равно ничего мне не расскажешь, — я отложила в сторону вилку, и встала из-за стола. Аппетита нет совсем, эмоции начинают бить через край, поэтому решаю удалиться и не нервировать мужа.
Крепкая хватка мужа на моей руке не дала сдвинуться с места. Максим уже стоял рядом, подавляя своей аурой и негативными эмоциями.
— Сядь и не раздражай меня подобным поведением. Я могу тебе простить нескончаемую хандру и хамство, дать время на восстановление, но я не вечен, Ярослава. Твой срок уже вышел.
Я сажусь, почувствовав, что Максим сегодня не в самом лучшем расположении духа. Вот и закончились эти несколько дней штиля, теперь будет один ураган.
— Мне тебя нужно кормить или ты сама это можешь сделать? — он громко опустил ладонь на стол, заставив меня нервно вздрогнуть.
Я взяла вилку, накалывая на нее листья салата. Еда встала поперек горла, и я почти давлюсь под взглядом Максима.
— Я не могу ужинать, пока ты на меня так смотришь… — Гордеев сощурился, но отвернулся, раздраженно подзывая горничную, которая заменяет блюда на десерт.
Максим так и не прикасается к еде, о чем-то размышляя, пока я маленькими кусочками ем тающее мороженое, которое пришлось мне по вкусу. Доела всю порцию и даже, если бы не суровый взгляд мужа, попросила ещё.
— После ужина прими ванну и подготовься к совместной ночи. Будь смиренной, а я постараюсь быть нежным, — кратко и даже сухо ставит меня в известность Максим, отчего я недоуменно моргнула, внимательно разглядывая напряженного мужа.
Неужели снова попробует со мной говорить о ребенке? Нет, он уже говорит об этом и у него есть намерения начать… Ни за что!
 
— Когда ты будешь нежным, возможно, тогда и поговорим о совместной ночи, — недовольно фыркнула я, откидываясь на спинку стула, не заботясь о вилке, которая соскользнула со стола.
— Ты всё ещё думаешь, что решение за тобой? — поинтересовался Максим и его тон не предвещал ничего хорошего.
— А ты думаешь, что, насилуя будущую мать своего ребенка станешь хорошим отцом и мужем? — в тон ему задаю свой вопрос, из-за чего между нами мгновенно искрится пространство, когда мы начинаем противостоять друг другу.
— Это ты каждый раз вынуждаешь меня быть таким! — почти срывая свой голос, кричит он, подрываясь, при этом отталкивая свой стул, который с грохотом падает. Горничные мгновенно выскочили из столовой, оставляя меня наедине с разъяренным зверем. — Неужели так сложно делать то, что я от тебя требую? Или тебе наглядно нужно показать, что отец делал с матерью, чтобы она стала покорной? — он хватает меня за скулы, заставляя смотреть в его глаза, одним жестом показывая, чья я и против кого не имею права идти.
— Не прикасайся ко мне. Ты мне отвратителен, — я попыталась дернуть рукой. Гордеев больше озверел, оттолкнув мой стул, который был между нами единственной преградой.
— Ты моя жена! — прокричал он, надрывая голос до хрипа. — И я буду к тебе прикасаться так, как того желаю сам, — он попытался притянуть меня к себе в объятия, но я уперлась руками в его грудь, сопротивляясь.
— Я никогда не давала согласие быть твоей женой. Неужели ты хочешь ребенка заполучить насилием? Ты станешь настоящим чудовищем для него, как и твой отец был когда-то для тебя!
Максим замер и его черты лица исказились словно от боли, но в его сердце нет боли, скорее неприятные воспоминания.
— Я стану покорной женой, если ты не будешь на меня давить и со временем… Я не против детей, но не сейчас, Максим. Нам нужно заниматься нашими отношениями, а не… — я волнительно выдохнула, заглядывая в небесные глаза мужа, которые недоверчиво сощурились. — Дай мне возможность до беременности наладить наши отношения, — прошу я, но вслед своей просьбе вижу его ядовитую насмешку.
— Твои отговорки больше не помогут, — он дернул меня за руку, развернув к себе спиной и мгновенно нагнул над столом. Я слышу, как он гремит ремнем, пытаясь его расстегнуть одной рукой.
— Наследника хочешь ты или твой отец? — я больше не пыталась вывернуться из рук Гордеева, показывая, что могу быть смиренной. — Ты сказал, что принимаешь решения сам и не дашь отцу манипулировать собой, но выходит, что это совсем не так. В саду он мне сказал, что если я достаточно сильно разозлю тебя или сбегу, то он лично меня проучит не без удовольствия.
Максим осторожно тянет меня за плечо, подняв с поверхности стола. Муж внимательно всматривается в мои глаза, будто пытаясь понять мои слова лживые или нет.
— Мой отец ничего не решает, — покачал он головой, прикрыв глаза. — Ты моя женщина. Моя жена. Это естественно хотеть от тебя детей, — нахмурился мужчина, явно задумавшись над моими словами об отце.
— Но не насилием, Максим, — я смотрю прямо в его глаза и вижу, как разглаживаются складочки на его лице. Гордеев успокаивается, но поджимает губы. — Удели сначала время мне и нашим отношениям. Я не готова к такому шагу, понимаешь? Мне сложно тебе довериться… Ты меня пугаешь, а твой отец… — опускаю глаза, фальшиво шмыгнув носом.
Максим мгновенно притягивает к своей груди, прижав и поглаживая по голову. Я ощущаю, как сильно бьется его сердце, понимая, что мои слова возымели эффект. Виктор действительно не последний человек в его жизни, и оказалось, что этим можно пользоваться.
Я смотрю на арочный проем столовой, у которого стоит Эльдар, подглядывая за мной. Когда наши взгляды встретились, он одобрительно кивнул, похоже, узнав о супружеском скандале. Глядя на мужчину, понимаю, что теперь, под угрозой насилия и беременности, я готова вытрясти душу из него, лишь бы узнать каков план побега и когда он состоится.