Санитар (СИ)

— Но как, я же видел его без одежды, видел! Никаких новых ран не было! — от удивления любитель чужих образов совсем теряет самообладание и путается в самоаутентичности.
— Ты просто не туда смотрел. — я расстегиваю ветровку и задираю футболку, от чего лесной ветерок приятно холодит свежие раны, замазанные клеем.
— А теперь, дружок, ты все нам расскажешь. — присаживаюсь рядом и обрабатываю его раны Сшивателем, чтобы не окочурился от потери крови.
В таком состоянии он вряд ли способен мне навредить, да и не боец он, скорее шпион или диверсант, который рассчитывает не на грубую мощь, а на внезапность и фактор неожиданности. Как показала практика, он немного сильнее и быстрее обычного человека, но с такой потерей крови, с двумя поврежденными конечностями и такой группой поддержки как у меня — он не опасен.
— Хер вам, можете достать мои яйца и положить себе на лоб!
— Так ты вроде сейчас без них. — беззлобно произносит лейтенант и кладет, покореженный в схватке с адской гончей, протез на девичью коленку. Хруст, сминаемой коленной чашечки, вперемешку с отчаянным женским криком распугивает немногих оставшихся неподалеку птиц. — Еще одну или готов к сотрудничеству?
— Дай, дай обезболивающее! Сука, я все скажу, блядь как больно! — запихиваю пару капсул обезбола в матерящийся рот, предварительно сорвав с лица полумаску.
— Внешность смени и а-то как-то неудобно. — приказывает лейтенант. — Меня мама учила девочек не обижать.
— Хорошо. — по лицу проходит рябь и женское лицо сменяется хищным мужским с резкими чертами лица.
— Рассказывай.
— Что рассказывать?
— Все рассказывай, если пойму, что недоговариваешь сломаю второе колено. В чем был план, почему нас решили убрать?
— Вы два ебанных параноика, никто не собирался вас убивать!
— Первый страйк. — металлическая рука слегка постукивает по покалеченной коленной чашечки.
— Мммм! — жертва допроса мычит от боли. Могу представить как бы он сейчас орал, если бы не доза Обезбола. — Все-все, я понял. Приказ был: вытащить тебя из передряги, после чего я должен был забрать твое лицо, а Мирцела утилизировать трупы. Но эта тупая сука все испортила и сожрала твоих конвоиров. Из-за чего нам пришлось тащиться в этот ебучий лес и ждать пока она все переварит и высрет. А вчера мне приказали поторопиться и я решил, не изобретать велосипед, а углубиться подальше в лес и кончить вас там.
— Меня понятно, а его-то за что? Он вроде из ваших. — тычет в меня пальцем лейтенант.
— Все из-за его ебучего брата, который работает в ОДИН! Начальство очень расстроилось, что я притащил в организацию потенциальную крысу. Еще и Ночь запаниковал, когда узнал, что именно я запихал этому уебку в голову. Поэтому мне приказали исправить косяк, вот я и решил совместить два дела.
— Зачем было нужно мое лицо? — задает очередной вопрос лейтенант.
— Чтобы стравить Детей Рейва и ОДИН. Это все что я знаю, в подробности плана меня пока не посвящали.
— Кто такой Ночь и почему он запаниковал? — настала моя очередь задавать вопросы.
— Это наш хакер и технический консультант. Почему запаниковал не знаю, он передо мной не отчитывается.
— Расскажи подробнее про свою организацию, цели, состав, оснащение, иерархию. — продолжает допрос лейтенант.
У меня также накопилась куча вопросов, но я рассудительно пропускаю лейтенанта вперед. Его профессиональный опыт в данный момент важнее моего любопытства. Отставной сотрудник ОДИН может вытянуть больше ценной информации, чем бывший школьный учитель.
Поглощенный допросом я слишком поздно замечаю, как кусты слева от меня начинают подозрительно шевелиться. Разбрасывая ошметки зелени и комья дерна, в наш тесный кружок врывается Мирцела. Крупом она сносит с ног тяжелого лейтенанта, мне достается удар лапой, который выбивает весь воздух из легких и отбрасывает меня к ближайшему дереву. Когда затылок касается ели, кто-то отрубает мне свет. Последнее что успеваю заметить, как Мирцела своими мощными челюстями бесцеремонно подхватывает жертву допроса и с этой ношей ломится в противоположную от нас сторону.
 
— Санитар, эй Санитар! — перед глазами все плывет, в голове каша и я не до конца понимаю, чего от меня хотят сразу несколько лейтенантов.
Мне становится дурно, я тянусь к маске, чтобы ее сорвать. Но не обнаруживаю ту на привычном месте и с облегчением перестаю сдерживать рвотные позывы.
— Похоже сотрясение, держись за меня, нужно сваливать. — дождавшись пока я до конца опорожню желудок, он подхватывает меня под руку и всучивает мне в трясущиеся ладони открытую бутылку с водой. Замечаю у него, перекинутый через плечо, рюкзак, который лже-Марика скинула в начале нашей схватки. — Попей.
— Что это было? — хриплю я, пока Владимир тащит мою полубессознательную тушку.
— Проеб это был мой, вот что это было. Надо было добить суку, а не рассчитывать на токсин.
Проглатываю капсулу Обезбола, чтобы хоть немного прийти в себя. Когда препарат начинает действовать отстраняюсь от лейтенанта и дальше двигаюсь самостоятельно. Меня все еще пошатывает, но уже на так сильно. Когда картинке перед глазами стабилизируется, замечаю окровавленную штанину лейтенанта, не замедляя темпа, протягиваю ему пару капсул Кровостопа. И делаю себе пометку — на ближайшем привале нужно будет оценить наше состояние. В горячке боя мы могли упустить из виду потенциально опасную травму.
Когда ноги перестают слушаться, а деревья сливаются в сплошное нечто перед глазами, Владимир объявляет привал и я как подкошенный валюсь на мягкий дерн. Все тело гудит, особенно ноги, готов поспорить, что на них сейчас живого места нет, одни кровавые мозоли.
Неподалеку грузно приземляет свой зад Владимир. Рядом опускается рюкзачок с припасами, которые он начинает жадно дербанить, отыскивая съестные припасы. Когда рюкзак оказывает дно, мы можем оценить текущие запасы провизии. И они ни то чтобы радуют: парочка литровых бутылок с водой и несколько запечатанных сендвичей. Одну из бутылок и пару бутербродов лейтенант протягивает мне, за другую часть провизии принимается сам, перед этим отложив по паре сендвичей для каждого из нас обратно в рюкзак.
Кряхтя как старик немного приподнимаюсь, чтобы приступить к трапезе в привычном положении. Такого удовольствия от еды я наверное никогда еще не испытывал, дешевые сендвичи буквально тают на языке. Закончив с едой, я осматриваю сначала себя, затем лейтенанта. У меня обнаруживается разошедшаяся рана на груди, там куда, судя по кровоподтеку, пришелся удар Мирцелы и небольшая ссадина на затылке, которая уже подсохла. С лейтенантом дела обстоят похуже, многочисленные, неглубокие ссадины покрывают его с головы до пят — ничего смертельного, но если бы не вовремя принятый Кровостоп, то он мог бы отойти в мир иной от банальной потери крови. Плюс, у него обнаруживается множественный, довольно глубокий порез на ноге, судя по внешнему виду — дело лап Мирцелы.
Первым делом вычищаю рану на ноге лейтенанта и густо заливаю ее клеем из Сшивателя. Затем прохожусь Сшивателем по его другим, менее опасным ранениям и перехожу к собственному лечению.
— Можешь починить? — показывает он мне покореженный в схватке протез, который, судя по демонстрации лейтенанта, больше не способен до конца сгибаться в локтевом суставе.
— Нет, только сделать новый.
— Ну с этим пока напряг, вокруг явно нет подходящего материала.
— Это да. — соглашаюсь я. — Что дальше?
— Попробуем выйти на трассу и добраться автостопом до города.
— В таком виде? — выглядим мы мягко говоря непрезентабельно, особенно лейтенант в своей изодранной, окровавленной больничной одежде и протезом вместо руки.
 
— У меня есть план. — лейтенант говорит довольно уверенно, но я почему-то чувствую подвох.
Интерлюдия
— …Аня, какая же ты сука, у меня за спиной с моим парнем. Хуй тебе в глотку, а не помощь в повышении, будешь и дальше носить кофе и подставлять свой тощий зад. Когда я вернусь в город, тебе пиздец, лохудра. — Виктория отбросила ни в чем не повинный смартфон на пассажирское сиденье и вдавила педаль газа.