Бонус в наследство (СИ)

   – Ага, а утешать её и тут запугивать и даже бить по лицу – очень возвышенно, – парировал Деми.
   Хаггана вспыхнула.
   – Вы вот что, сан Хаггана, - сказал Деми, - я вам сейчас поклянусь на чём угодно, хоть на портрете моего тайного покровителя, что не сделаю ничего такого, из-за чего Рене будет плохо. А вы мне пообещайте, что оставите её в покое. Она вас боится до оцепенения, а вы принимаете это за согласие сотрудничать. Нехорошо! Еще неизвестно, кто больше портит ее характер, знаете ли.
   – А ты ею просто манипулируешь, - оскорблённо выпалила Хаггана.
   – Неправда. Я учу её быть стойкой и давать отпор. И между нами ничего нет. И не будет – если только она сама вдруг не захочет, но я, пожалуй, приложу усилия, чтоб не захотела.
   – Врёшь, – сан Хаггана выдохнула еще облачко дыма в лицо Деми, и тут он уже не выдержал.
   Встал с оградки, выдернул у инспектора из мундштука сигарету и растоптал. Затем схватил женщину за плечи – опять поразившись, насколько та жилистая и твёрдая! – и слегка тряхнул.
   – Да чтоб я по швам лопнул, Айрина, если ей наврежу, – тихо сказал Деми, глядя в тускло-зелёные глаза инспектора. - Ей со мной жить – так лучше сразу удавиться.
   Он вдруг вспомнил нежные губы, жаркий поцелуй и ещё – тот первый танец, когда было так приятно держаться за тонкую талию и прижиматься к упругой небольшой груди. А ещё полный сочувствия взгляд, лёд на обожжённую пощёчиной щеку, взгляд из-под ресниц.
   Если ей лучше без него, то ему-то без неё будет куда как плохо.
   – Удавиться? – Хаггана раскурила новую сигарету. – С тобой?
   Помолчала, потом вздохнула:
   – Да и со мной тоже.
   – Тогда, значит, вы согласны?
   – С чем?
   – Оставьте её. Следите за мной, если хотите, но не трогайте Рену.
   – Она обещала мне сигнализировать о твоих планах, Котт, - криво усмехнулась Хаггана. – Да так и не начала, кстати. В управлении на ней уже поставили галочку – мол, сотрудничать отказалась, репутация под сомнением.
   – Я сам вам всё доложу, – невозмутимо ответил Деми. – Да вы и сами догадались вон, насчёт араны Гедеоны-то! А что? Ничего противозаконного, между прочим. Разве араны не могут вытащить человека из долгового рабства? Я и Рену пристрою, дайте срок.
   Хаггана поперхнулась дымом и долго кашляла.
   – Вы же можете сделать так, чтобы Рена за меня была не в ответе, – добил её Деми. – Вы же просто её хотели припугнуть, Айрина. Валите всё на меня… если, конечно, будет что валить. Жениться в этой стране ещё никто никому не запрещал, даже на аранах.
   – Я подумаю, – неохотно сказала инспектор. – Ради девочки, не ради тебя.
   – Ну я так и думал, что ради девочки, – пожал плечами Деми. – Значит, это дело улажено?
   – Я подумаю.
   Она пошла к своему мобилю, сутулясь и сунув руки в карманы. Деми поискал в себе сочувствия к высушенной работой женщине… но не нашёл. Она точно так же манипулировала Реной, как и он – только делала это более грубо и нетерпеливо. За что ж её жалеть?
   Разве за то, что ей не досталось ни одного такого же тёплого сопереживающего взгляда от Рены, какие достались ему!
  
ГЛАВА 19
 
Бывает, что тебе предстоят муки выбора. Выбрать между добром и злом, тернистым честным путём и гладким неправедным. Муки эти могут оказаться совершенно невыносимыми, и многим приходится терзаться вот точно так же сильно, как Рене по возвращению от сестры! Она страдала уже несколько минут, выставив перед собой свой небогатый запас обуви, потому что новые ботинки натёрли ей ногу. Выбор предстоял в прямом смысле сложный, между красотой и удобством.
   – О, собираешься надеть эти башмаки? – поинтересовался Деми.
   – Так они тёплые и вполне обношенные… хотя и видали виды. Как будто я войну в них с пехотой прошла, да?
   – А вот эти туфли?
   – Ну… они хотя бы красивые.
   – А новые ботинки?
   Рена выставила пострадавшую ногу. Деми посмотрел на стройную лодыжку, там, где шёлковый чулочек украсился влажным пятнышком от лопнувшей мозоли.
 
   – Тогда выбери ботинки, – посоветовал он. – Трамвай идёт только до середины рабочего квартала, дальше уже только пешком.
   – Но твоя бабушка…
   – Рен, мы идём щеголять обновками среди диваррской нищеты. На дно общества. Надень чулки потеплее и ботинки покрепче, и вперёд. Эй, не клади деньги в сумку! Лучше дай сюда!
    Рена неохотно отдала двадцатку, зажатую в кулачке.
   – Маленькая жадина, - тут же сказал Деми. - И вообще не бери с собой сумку, она тебе не понадобится.
   – Мы как на войну собираемся, – улыбнулась Рена.
   – А как же. Ну что, бежать, в случае чего, сможешь?
   – Бежать?
   – А танцевать?
   – Деми…
   – Мы идём или болтаем?
   Рене показалось, что Деми нервничает. Говорит как-то отрывисто, ответов не слушает… что это вообще могло значить? Если он так не любит свою эту бабушку, мог и не приглашать Рену навестить её! А если любит, то почему волнуется?
***
Рабочая окраина оказалась неожиданно красивым и довольно тихим местом. Рена и понятия не имела, что в этой части Диварры такие удивительные кирпичные дома, по большей части двухэтажные, и такие кряжистые, раскидистые деревья. Зато здесь не было электричества и, кажется, не везде присутствовала канализация. Уличные фонари кончились примерно там же, где и трамвайная линия, и остались разве что редкие лавки и ремесленные мастерские. Вечерело – некоторые хозяева уже зажигали под вывесками фонари. Резко пахло керосином.
   А тихо было потому, что почти ни у кого здесь не имелось машин. По улицам только малыши и носились, да прогуливались молодые парочки, некоторые совсем юные. Рена с любопытством озиралась, но Деми решительно тащил девушку за локоток всё дальше и дальше. Она увидела серое приземистое здание, похожее на барак, с надписью «Народная школа». На трёх ступеньках широкого крыльца сидели угрюмые, плохо одетые, мосластые подростки. Некоторые курили.
   – Быстрее, быстрее. И не глазей больно-то по сторонам, здесь этого не любят, – пробормотал Деми.
   – А что здесь любят?
   – Всё, что покрепче, – вздохнул Деми. - Давай уже уберёмся отсюда поскорее, потом поговорим.
   Рена подумала, что он взволновался из-за неспокойного квартала. Но вот они его миновали, а нервозность напарника лишь усилилась.
   – Эй, диа, – крикнул кто-то, едва они оказались в окружении беспорядочных застроек, похожих на картонные обувные коробки. - Чужаки!
   – Сам ты чужак, – весело крикнул Деми. – Эйя, хэй! Беги, сорванец, к Микки, получишь кружок.
   Маленький оборванный мальчишка – всего лет шести-семи! – угрём завертелся возле Рены.
   – Красивая арана, красивая арана, дай денежку, – заискивающе говорил он и протягивал ладошку.
   Его наглое личико и горячие, бегающие глаза не понравились Рене, и она поглубже сунула руки в карманы.
   – Прочь, прочь, – засмеялся Деми, - а то богатая арана сделает тебя своим рабом.
   – Босяки не бывают рабами, - ответил оборвыш и унёсся прочь.
   Улочки тут были кривые, узкие, неправильные, но Деми вывел Рену к почти что площади. Тут свисали между домиками и деревьями бесчисленные гирлянды фонариков, пока ещё не зажжённых. Интересно, подумалось Рене, как сюда тянули электричество? И кто за него платит в квартале нищих?
   А ещё в воздухе пахло чем-то очень аппетитным.
   – Где-то жарят мясо? – спросила Рена, ощутив внезапный голод.
   – Скорее всего, крольчатину, - усмехнулся Деми. – Здесь отлично готовят всё, что под руку попадётся, причём вкусно получается так, что ум в тарелке забудешь. А еще жареные орешки в острой посыпке, хрустящие крылышки, колбаски в перечном соусе, салат с острой заправкой, варёная кукуруза… Понимаешь, праздник понимании здешних людей – это прежде всего еда.
   – Вкусно покушать всегда хорошо, – согласилась Рена.