Святые грешники (СИ)

— Спокойно, свои. Дыши. Все хорошо, Катюша. А вот и твой.
И правда, к ним уже спешил встревоженный Артем. Едва успела прикрыть лицо волосами на котором остались едва заметные желтые синяки. Артем постучал по капоту, как только дядь Витя притормозил и поспешно открыл дверь, вытаскивая ее, взяв на руки.
— Родная моя. Глупенькая ты девочка.
Шепчет и тут же успокаивает, видя оцепенение и чувствуя сжатое тело. Здоровая реакция.
— Ты чего? Это я — Артем. Маленькая, ты же знаешь, что я не причиню тебе вреда.
Уткнулась в его шею, цепляясь за плечи, смыкая крепко глаза. Не разреветься. Не сломлена, а просто побита внешне. «Заживет», — обманывала себя и готова верить в обман, пока страх не отступит.
— Катька, мы найдем его, — поклялся Лешка, стоя с ребятами на крыльце.
— Н-не надо, — заикается. — Я прошу не лезьте. Все хорошо.
А сама крепче вжимается в Артема, который вносит ее в дом и говорит скорее всего отцу тихо:
— Я сам.
Запуганный зверек — вот, кто она для них. Из-за неполноценного сна уже покидали силы. Катя возненавидела ночь. В темноте монстры и страхи оживали, приобретая ужасающие фигуры.
Артем положил на постель, убирая волосы в сторону. Отворачиваюсь. Не вытерплю.
— Зачем ты приехал? — как можно холоднее, безэмоционально, чтобы уехал.
Пока не восстановится. Не сотрет тот образ из головы не сможет нормально находится и общаться с Артемом. Сорвётся в любой момент. Бросит обидные обвинения, которые не вернёшь назад. Они прочно укрепятся в его памяти.
Накрываюсь подушкой, которую сбрасывают через секунду, лаская подбородок, где ещё красовался след. Доказательство того, что я не дала отпор.
— Больно?
У него достаточно забот, да и Артем не тот, кто ценит в человеке слабость.
— Заживет, — накрываю его руку, стягивая со своей кожи, что не вернула нормальный оттенок и целую запястье, ободряюще, устало улыбаясь.
— Мы обязательно поговорим, но тебе необходимо восстановить силы. Отдых, да? Не вставай с постели, пока я не приду. А пока выпей, — протягивает мою чашку с чем-то дымящимся. — Чай. Неужели ты мне совсем не доверяешь?
Отпускаю Артёма, пододвигаясь к спинке кровати и с наслаждением отпивая травяной чай. Осматривая комнату, осознала, что скучала. Помогут ли родные стены стать мне нормальной и, хотя бы на время позволить притвориться, что все произошедшее дурацкий сон?!
Я выпила все до последней капли, убирая чашку в сторону.
— Ты больше на меня по-прежнему не посмотришь.
Наклонившись, заглядывает ей в глаза, что говорили громче слов. Правда, добавилась еще тревога.
— Бред. Впредь твоя безопасность — моя забота! Не обговаривается даже, — отрезал категорично, и сменил тон на обманчиво примирительный. — Опиши этих гнид. Как и что они с тобой сделали. Маленькая, тебе необходимо выговориться, легче станет по любому.
А не запущу ли я тем самым машину убийств? Если учесть детали, то насильник был один, а остальные прикрывали. Странно, как будто ждали кого-то. Или у нее развивается паранойя от недосыпа. Веки наливаются свинцом, но отгоняет сон всеми силами, не имея желания воспроизводить кошмары.
— Один, — вру, скидывая обувь и накрываюсь одеялом, избегая его взгляда. — Артем, у тебя наверняка там дела есть.
— Не ври мне! — понижено рычит, закипая, и я удивлена, ведь до этого Артем хорошо сдерживался.
— Не задавай вопросов, на которые я не в состоянии отвечать. Со мной все в порядке. Немного отдохну, побуду с папой и выйду на учёбу. Не стоит переживать попусту.
Артем прикладывает усилия, чтобы успокоиться и ему явно дается это с трудом.
Позволить узнать ему правду, значит иметь последствия. Перед ней сидит мужчина, что не имеет рамок. Он не просто может ударить. У него другие принципы и установки. А вторая причина — Катя не готова говорить и позволить кошмару доставать ее ещё и наяву.
— Снова гнешь одну линию, ну ладно. Спать хочешь? — так тепло и неестественно смеется, наблюдая, как я зеваю и целует в лоб, уговаривая. — Поспи. Я еще посижу и поохраняю твой сон.
 
— Не хочу отдыхать, — а у самой уже закрывались глаза.
— Мало ли, что ты не хочешь. Организм требует, Катюш.
Поправляет подушку, взбивая, насильно укладывая, не переставая поглаживать по голове.
— Мне сказали, что была повязка. Не рано ли сняла?
Нет, дядя Витя не мог ее так подставить. Взяв Артема за руку, проваливалась уже в сон, держа его крепкой хваткой. Что-то совсем обессилила, раз не может контролировать организм.
— Я не маленький ребенок, — протестую слабо. — Не опекай меня.
***
Девушка отключается от этого мира, выглядя умиротворенно, чего не скажешь об Артеме. Перед ним лежала его девочка, которую посмели какие-то гниды тронуть. «Палец за пальцем буду отрывать», — не унимался, лицезрея малую часть повреждений от которых уже вскипел, готовый всю страну на уши поставить, но найти п*дора, что имеет наглость еще ходить по этой грешной земле.
Не заметил, как время пролетело и его отвлек появившийся на пороге Николай Александрович. Хорошо держался, не раскис, но Покровскому казалось, что его сдержанность рухнет, стоит остаться с дочерью только наедине.
Впитывая образ Кати, с трудом поднялся, проходя мимо ее отца и позвал в коридор. Не собирался утаивать и ни черта не позволит ментам вклиниваться. Собственными руками уничтожит сволочь, продлевая пытку максимально дольше. В жилах уже вскипела кровь.
— Николай Алекс…
— Для тебя дядя Коля, — ввел ненадолго Покровского в растерянное состояние.
Больший сдвиг в их взаимоотношениях, чего таить, которые начинали складываться гладко и Артем боялся, что мужик даст заднюю. Из-за того, что не уберег его дочь и возможно, из-за него на Катю напали. Уже было неважно, главное, следить за тем, чтобы у нее крышу не снесло, а он проследит. Только сразу после того, как разберётся с источником возникших бед.
— Заявление в милицию не вижу смысла писать, — ошарашил Николай, заставляя восхищаться собранностью. — Моя дочь жива, и как сказала Марина, не тронута.
У него прям отлегло немного. Серый все-таки не знал всех деталей, поэтому не верил, а теперь хоть облегчение испытал. Она невинна и в порядке. Частично, учитывая, что тело Кати, когда он ее нес, было натянуто, как тетива лука. Есть сдвиги, и отдых в квартире Руслана пошел на пользу, раз она не шарахалась и воспринимала прикосновения нормально, но с долей осторожности.
Не терпелось уже бросится по следам урюка, но не мог проявить неуважение к будущему тестю. Решено окончательно. Катя его и хрен теперь, куда отпустит от себя. Хочет капризничать? На здоровье, но только находясь рядом. В пределах видимости.
— Я не собираюсь оставить козла безнаказанным. Если не Серёга — она же молчала бы, как партизанка, дядь Коль! — шипит сквозь стиснутые зубы. — Вернулась бы, как ни в чем не бывало! Вот своенравная!
Ничего, пусть оклемается, станем переучивать. Маленькими шажочками учить доверять остальным, а не полагаться лишь на себя.
— Разве плохо? Моя дочь ненавидит пилить мозги и просить помощи.
— Полюбит.
— Поглядим, — не славился оптимизмом Николай, когда заходила речь о характере Кати. — Знай, что я на твоей стороне. Найди ублюдка и заставь поплатится за то, что угробил психику невинной девушке, — в его голосе сквозила сталь.
Артём видел, что тот находится на волоске от того, чтобы встать по другую сторону. Знакомое выражение лица. Непоколебимая решимость отомстить. Любыми путями, потому что девушка, что находится за дверью этого достойна. Теперь впредь каждый будет знать, каково покушаться на то, что принадлежит ему.
— Так и сделаю. Приглядите за ней, пока меня не будет. На связи.
Обменявшись рукопожатием, Артем ушел из дома, оставив двоих ребят, на случай, если Николаю что-то понадобится сегодня. Навряд ли захочет расставаться с дочерью хотя бы на минуту.
Открывая заднюю дверь тонированной машины, останавливается, глядя в одну точку. Балкон. Место, где он впервые защитил Катю, поймав пулю и почти простившись с жизнью. Вот дурак, думал тогда только о том, что если умрет, то не сможет приглядеть за этой солнечной девочкой от которой не осталось и следа. Теперь Артем любил и дорожил ею сильнее, осознав окончательно, что не сможет без Кати.