На жёлтый свет (СИ)
— Неожиданно.
— Знаю, — едва успела отдернуть палец, который он собирался прикусить.
— Но, пожалуй, справлюсь, — сказано было так серьёзно, что я умилилась.
— Думаешь?
— Проверим.
Ещё какое-то время мы наслаждались объятьями и ватой. Наверно, я теперь всегда буду ассоциировать эту детскую сладость с губами Булатного.
— Я в парке не бывала очень давно.
— И я тоже.
— Меня немного пугают свободные пространства.
— И маленькие помещения, верно? — я кивнула. — Почему?
— В тесных… опасно, — удобнее устроилась в руках Виктора. — В таких приходилось ютиться по ночам. А на открытых спрятаться негде.
— Ты всегда пряталась.
— У меня это неплохо получалось, — я пожала плечами. — Быть мелкой удобно. Никто не воспринимает тебя всерьез, и смыться легче. Помню, каким счастьем было остаться в госпитале. Там меня кормили, можно было спать на кровати и не вздрагивать от каждого шороха.
— А что ты делала днём?
— Помогала с перевязками, передавала поручения, разносила лекарства. Ничего тяжелого. Но это позволяло мне ощущать себя полезной, не стыдиться есть хлеб. Доктор понял, что я не могу быть содержанкой и бездельничать.
— Мы обязательно его найдём, — пообещал Виктор. — Я покажу тебе снимки, которые остались у отца.
— Он связался с бабушкой, — продолжила я, отдав палочку освободившуюся от десерта мужчине. — Нашёл её и помог вывезти меня из страны.
— Легально?
— Не совсем, — мне пришлось заставить себя продолжить. — Мы никогда не говорили об этом. Ни с кем. Но официально, я значилась погибшей. Документов не было. Я называлась именем соседа и числилась мальчиком, — широкая ладонь мягко поглаживала плечо, даря уверенность. — Оказавшись здесь, попала в приют. Получила документы на имя Ники Вилковой.
— Странная фамилия, — он скручивал пластиковую палочку вокруг мизинца.
— Я ее сменила на родную, когда стала совершеннолетней. И имя оставила то, которым называлась в Белграде.
— А бабушка звала тебя Леттой?
— Нет. Никто не обращался так. Я тебе почему-то сказала своё настоящее.
— Спасибо.
— Бабушка забрала меня к себе. Вопрос об удочерении даже не поднимался. Возраст не позволял. Оформили опеку и заплатив деньги приюту, она забрала меня к себе.
— Она была хорошей?
— Конечно, — улыбнувшись, я прильнула к мужчине крепче. — У меня появился дом. Скрипка. Женщина, которую я не знала, смогла завоевать моё сердце. Она ведь была против брака сына с моей мамой. Был конфликт, который разлучил их на многие годы. А я оказалась единственной, кто остался у неё после войны.
— А Ярик?
— Он был старше. Жил в родителями и безумно ревновал бабушку к приёмышу.
— Она не рассказала правду?
— Пыталась всё объяснить семье, но никто не поверил. Не хотели. И мы не стали доказывать. Нам хватало друг друга. Тогда меня пугали посторонние люди.
— Мне жаль.
— Нечего жалеть, — я очертила пальцами его гладко выбритую щёку. — Мне повезло встретить на пути хороших людей. Они были со мной в самые тяжёлые моменты жизни.
— Ты потеряла так много.
— Но осталась жива, — возразила уверенно. — Нашла себя в музыке. И… — тут я замолкла, поняв, что чуть не сказала, что встретила его. Я испугалась показаться навязчивой. Признаться в том, что считаю его своим бесценным подарком.
— И?
— Теперь же всё будет хорошо, — выдала поспешно. — Ты обещал.
— Конечно, — согласился Виктор. Мне показалось, что он хотел что-то добавить, но промолчал. Он задумчиво надел на мой палец свернутое из трубочки кольцо. Оно подошло на безымянный.
Глава 58
Мы катались на карусели, испачкались мороженым, фотографировались в тесной кабинке, где Виктор умудрился зацеловать меня до головокружения.
Булатный затащил меня в тир. Там он всучил мне ружьё и с усмешкой наблюдал, как я бездарно истратила все попытки, так и не попав ни в одну из целей. Но когда он сам взял оружие в руки, я затаила дыхание от восторга и гордости. Выходили из павильона мы с огромным медведем и связкой шариков сердечек. Всё это богатство я отдала девочке, всхлипывающей у карусели, куда ее не пускали из-за возраста. Малышка забыла о своих переживаниях, заворожено гладя игрушку по рыжему меху.
Потом долго лежали под деревом на траве, вдали от людей и дорожек. Смотрели на проплывающие в лазурной высоте облака и жевали хот доги с кисловатой горчицей.
— Это лучший день в моей жизни, — призналась я счастливо, устраивая голову на мужской груди.
— Надо чаще выбираться, — согласился Виктор, перебирая мои волосы.
— Если будет время.
— Это отговорки. Всегда можно выделить пару дней для отдыха. На следующей неделе съездим на шашлыки. У моих ребят корпоратив намечается. Заодно, познакомишься со всеми.
Я затаилась, понимая, что он планирует надолго вперёд, и не решаясь испортить момент неудобными вопросами. Совершенно не к месту широко зевнула.
— Устала?
— Немного. Отвыкла от такого количества людей.
— Так у тебя на выступлениях народу тьма.
— Они за оцеплением. Между нами всегда пространство. А здесь… — я обвела пространство рукой, — свобода. Даже несмотря на то, что за нами ходят твои люди.
— Я думал, ты не замечаешь.
— Если бы не искала, наверняка не обратила бы внимания. Но пару из них видела дома. В смысле, в доме… твоём.
— Ты бы хотела жить за городом? — неожиданно спросил Виктор, избавив меня от неловкости.
— Да. Мне нравится воздух. Только не хотелось бы помпезности и высоких заборов. Может, я даже завела бы собаку.
— Любишь их? — я кивнула. — Собакам нужна свобода.
— Она всем нужна, — сев, стряхнула с подола платья крошки от булки и затянула ослабшие узлы шнурков на кедах. — Мне тяжело постоянно быть на виду. Часто хочется быть неузнанной. Вся эта цирковая жизнь не для меня.
— Ты же сама выбрала сцену.
— Мне просто хотелось играть на скрипке. Выплатить ипотеку, купить посуду и мебель. Я вовсе не рассчитывала стать…
— Звездой, — продолжил Виктор, и мне вновь пришлось кивнуть.
— Слово то какое смешное. Почему не "планета"?
— Ты совсем другая. Всегда представлял тебя высокомерной и немного холодной.
— Ты меня представлял? — бросив лукавый взгляд на Булатного, убедилась, что он покраснел. — Надеюсь, в душе? Или по утрам в своей кровати?
— Перестань, Летка, — проворчал мой спутник, но, кажется, мои слова не были далеки от правды.
— И что же высокомерная Николетта делала в твоих фантазиях? — не унималась я.
— То, что делаешь ты, — проворчал Вик, поправляя пояс джинсов. — Ну, почти всё.
— Валялась с тобой в траве?
— Делала мне шикарный минет и дала опробовать себя в попку.
Я даже дар речи потеряла. Булатный улыбнулся, явно удовлетворенный моей реакцией. Теперь уже я покраснела, судя по ощущениям.
— Хам, — не нашлась я с искромётным ответом.
— Ты ведь не пробовала, верно?
— Давай не будем обсуждать это здесь, — я попыталась встать на ноги, но мужчина притянул меня на свои колени и крепко удерживал за талию.
— Не пробовала?
— Очевидно, что нет. Это же…
— Неправильно? Пошло?
— Неестественно, — я осторожно поёрзала, поняв, что мужчина возбуждён.
— А если тебе понравится?
— Не думаю. Тебе обязательно хочется… ну, это… — я закусила губу, не решаясь произнести это вслух.
— Какая же ты милая, — Виктор притиснул меня к себе. — Вовсе не обязательно. Но подразнить тебя — особое удовольствие. Ты ведь так натурально реагируешь.
— Значит…
— Ничего это не значит, — он зашептал мне на ухо, заставляя жмуриться. — Мы попробуем и выясним, понравится тебе или нет. Тебе ведь приятно ласкать меня ртом?
Я сглотнула, понимая, что не доживу до ночи, если Вик не прекратит меня провоцировать.
— Ты ведь сама возбуждаешься от этого, знаю. Может и это тебе понравится. Потом ещё просить будешь, чтобы я попробовал тебя…