Меч Баа Ци (СИ)
— Теперь ты, — улыбнулся он своей фирменной детской улыбкой заправской заиньки.
Мужик заорал и бросился было на него с ножом. Хотел, наверное, напугать. Но Аня застыл на месте, ожидая этой атаки. Мужик резко притормозил, развернулся и в пару прыжков оказался перед распахнутым окном — пьянчужки курили в него во время попойки. Туда, в проем, он и сиганул. На что рассчитывал — не понять. Девятый этаж, все-таки.
Где-то внизу раздался мощный шлепок куска мяса о бетонный блок, выставленный жильцами против стремящихся проехать в объезд, минуя городскую магистраль машин. Куривший на балконе первого этажа парень громко выругался и побежал вызывать Скорую помощь.
Аня аккуратно закрыл окно. Чихнул с непривычки — запах табака совершенно не переносил. Он напоминал ему гнетущую атмосферу Космической обители квангов.
— Девочка! — громко позвал Мечтатель спасенную от бесчестия. — Я знакомый твоей матери и не причиню тебе вреда! Можешь выходить.
Тишина.
— Я сейчас соберу вещи и отправлюсь в путь. — сказал Мечтатель в дверь ванной. — Если хочешь оставаться — оставайся. Если хочешь составить мне компанию — пошли.
Снова тишина и короткие всхлипывания. Аня задумчиво пнул руку тетки-алкоголички. Конечность мертво покачнулась, шмякнувшись в лужу крови.
— Твоя мать была очень добра со мной. Я хотел бы отплатить ей тем же. Ты веришь в добрых волшебников? Так вот, я добрый волшебник!
Для местных людей уровень технологий и умения аграи куп пеле находился в разряде магии и волшебства. Вера в колдовство, разного рода оккультные суеверия претили самому нутру ученого-исследователя, твердо стоявшего на материальной базе построения Вселенной. Однако с ребенком требовалось говорить на ребячьем языке. Пусть считает его магом, если ее психика более привычна к такому клише.
— Я волшебник и готов исполнить любое твое желание.
— И маму вернешь? — раздался голос, полный одновременно и затаенной надежды, и недоверия.
— Маму, — вздохнул Аня, словно прораб, которому выставили фронт работ с пирамиду Хеопса. — Ну можно и маму попробовать вернуть. Однако придется постараться. И тебе тоже. Слышишь?
— Так вернешь? — упорствовал ребенок.
— Постараюсь, — сказал Аня. Он сходил за вещами, нашарил в кармашке рюкзака судьболомный камень. В запасе оставался еще один, последний. Щелкнула щеколда двери ванной комнаты. Девочка аккуратно переступила через куски тела дальней родственницы, поспешив в коридор, где ее ждал Аня. После эффектного убийства тетки дочку Светы можно было и не убеждать, что перед нею настоящий волшебник. Знать бы — злой или добрый, как уверяет. Хотя если верить сказкам, добрые волшебники не устраивают кровавые разборки в кухнях панельных домов.
Девочка нашла свои тапочки и принялась быстро обуваться.
— Как тебя зовут? — спросил Мечтатель.
— Саша.
— Я Аня… бррр, зови меня Володькой Мечтателем.
— Нам далеко идти? Где твое логово?
— Логово? — не понял Аня.
— У каждого нормального маньяка должно быть логово, — пояснила Саша.
— Так то у нормальных, — махнул на нее Аня-Володька, накидывая куртку. Девочка совершенно его не боялась. Даже подтрунивала. А на кучу мяса неподалеку — все что осталось от тетки — старалась не смотреть. Словно ее и не было. Мечтателю понравилась такая детская непосредственность.
— Обычно в таких случаях говорят, что ты Избранная и зовут учиться в Хогвартс, — задумчиво произнес он, резким движением разъединяя судьболомный камень на два куска. Коридор озарила яркая вспышка, словно от фотоаппарата. — Но я такое обещать не буду. Пошли и попробуем вернуть тебе маму.
— А куда мы пойдем?
— Как куда? — удивился вопросу Мечтатель. — В морг!
Глава 16. В иной мир
В квартире умершей царил беспорядок. Как пояснила Саша, доверчиво открыв перед незнакомцем входную дверь, накануне троюродная тетушка, тоже покойная, зашла туда и устроила форменный обыск в поисках ценных вещей и денег. Разумеется, для сиротинушки. Мнение сиротинушки никто не спрашивал.
— А мне папка тоже квартиру в наследство оставил! — на всякий случай похвастался Аня, осматриваясь в помещении. Жили здесь скромно, но достойно. За поваленными вещами просматривалась опрятность настоящего врача. Медики вообще повернуты на гигиене и прочих чистоплюйских вещах, это Мечтатель подметил еще по посещению госпитальной планеты Клесс-Ау. Там даже местные подручные киборги — в отличие от боевых патрульных собратьев — периодически пшикались антисептиком. Будто боясь подхватить заразу от вечно болеющих людей.
— Расскажи мне про внутренний мир своей мамы, — попросил Аня. Саша вопроса не поняла. — То есть, чем она занималась, чем интересовалась, какие книги читала?
— Она приходила, спрашивала, сделала ли я уроки, мылась и падала спать, — охотно рассказала девочка. — Потом просыпалась, готовила мне завтрак и обед, будила и уходила на работу… какую-нибудь из работ.
Аня приблизился к кровати Светы. Обычная женская опочивальня — аккуратные чистые подушки, розовое покрывало. Рассмотрел полку с книгами. В основном медицинские справочники и прочая литература на врачебную тему. Кипа счетов за коммунальные услуги аккуратно перетянутых резинкой.
Аня без лишних расшаркиваний перед малолетней хозяйкой открыл створку старого советского шкафа, где находились три выдвижные полки. Вытащил первую — там находились нитки, иголки, прочий инструмент для ремонта одежды. Задумавшись, Аня на всякий случай убрал в карман маленькие ножницы, набор иголок и моток синих ниток.
Во втором ящичке лежали конверты. Много казенных писем с печатями и штампами. Отказные в поисках некоего гражданина. Ничего более.
— Компьютер у вас есть? — спросил Аня Сашу, которая в это время прибиралась после визита убитой Мечтателем тетки. Она уже переоделась в походные джинсы с джинсовым же пиджаком, натянула на голову зеленую палатку.
Стоит отдать должное Свете — она сумела даже при существенном дефиците времени хорошенько воспитать дочь. Та ни минуты не сидела без дела, сразу найдя себе занятие.
— Неа, нету. — сказала Саша. — Мама говорила, пока на него денег нет. Я к соседке Кате хожу поиграть или что-то скачать по заданию в школе. Катя хорошая. Которая с шестого этажа.
— Шестого этажа, — пробормотал Аня. — Угум. То то я думаю, чего дом такой знакомый. Я ж его уже навещал. Правда, не через дверь, а сквозь окно.
— Конечно, в наше время все с компьютерами, — продолжила Саша. — Я маме про это не говорила. Что поделать, если у нас денег мало. А когда в школе кто-то начинал смеяться, била в репу.
— Хорошая девочка, — отметил Аня. Восприняв его слова за подколку, Саша сказала:
— А что не так? Если они надо мной насмехаются, они мне делают больно. А если они мне делают больно, я делаю больно в ответ. Вот Катя хорошая и мне добро делает. И я ей помогаю. У нее недавно потерялся сенбернар и мы с ней вместе все парки облазили, искали его.
— Не нашли.
— Не нашли. Но мы еще обязательно найдем Бальтазара!
Аня припомнил, что кличка Бальтазар была нацарапана на медальоне, прикрепленном к собачьей шкуре, что щедро презентовал ему бродячий бомж-философ Богдан Васильевич. После побега из теплотрассы Мечтатель зацепился медальоном на выходе за выпирающий железный прут да там и оставил. А шкуры вернул дарителю. Но заповедовал их носить — для Пьяных водолазов собачий запах оказался отличнейшей приманкой.
— Ну что же, удачи в поиске, — кивнул Аня, продолжая обыск.
В третьей полке лежал сборник стихов. Мечтатель жадно сцапал его и стал просматривать, бегло пролистывая желтые страницы. Вниз устремилась закладка, мягко спланировав на ступню. Аня убрал книгу со стихами в карман, закрыл последнюю полку и задумался. Неужели никакой зацепки?
Потом бросил взгляд вниз, на закладку. Это была фотография.
Портрет веселого парня со шрамом на губе, отчего виднелись два передних зуба, словно у грызуна или еще какого-то зайца. Он стоял в военной форме при автомате на фоне каких-то одноэтажных коробок с иноземными надписями. На обороте значилось: «С любовью!» и размашистая, но непонятная подпись.