Фараон (СИ)

— Нанимай пастухов тоже, — согласился я, — только я ещё попросил найти нам ремесленников. На них хватит? Нужно построить нормальный дом, а также будет ещё много работы по обустройству каналов.
— Боюсь господин, что мы не располагаем должным количеством товаров на обмен, — смутился Рехмир, — потерпите несколько месяцев, я думаю, когда у нас появится зерно, мы сможем начать обмен уже более свободно.
— Я подумаю, но согласен с тобой, на первом месте еда, — поддержал его я, — всё остальное потом.
Пока мы обсуждали планы на будущее, принесли ужин, состоящих из простых лепёшек, вина и немного мяса. Самое простое из всего того, что я ел, находясь здесь.
***
Ночь прошла просто отвратительно. Не так я себе представлял богатую жизнь царя, поскольку четыре спящих мужика в одном шатре, то ещё удовольствие, которое я до этого дня никогда не испытывал. Ни рабов с опахалами, ни услужливых красивых девушек. Хотя служанки конечно были, но возрастом далеко за сорок, поэтому я утром помылся сам, отказавшись от их услуг, поскорее выйдя из душного шатра, где накопившиеся за ночь запахи просто не дали мне спать дальше.
Рехмир давно встал, поскольку уже умчался по делам, так что я прошёлся на свежем воздухе вдоль полей, чтобы хоть чем-то себя занять. Крестьяне уже работали на поливе, бесконечно поднимая воду вверх с одного канала в другие, так что немного погуляв, я вернулся обратно. Слуги разогрели к этому времени оставшееся от ужина мясо и вручили мне тарелку с ним и лепёшку. Сев на облучок колесницы, я стал завтракать, хмуро наблюдая за происходящей в поместье утренней суетой.
Вскоре из палатки показались Меримаат и Бенермерут, зевая и потягиваясь, отправились мыться и бриться, доверив себя слугам, так что вскоре они присоединились ко мне, доедая остатки мяса.
— Как договорились царь, мы едем в Медамуд? — спросил меня Бенермерут.
— Да, нам нужны ремесленники, — подтвердил я, — обещайте им двойную или тройную оплату, говорите, что работы всего ничего, главное, чтобы они согласились приехать.
— Хорошо, но попробую сначала договориться со жрецами, — кивнул Бенермерут, — так может выйдет дешевле.
— Надо в дорогу еды взять и вина, — Меримаат, огляделся в поисках слуг, которых гонял Рехмир, — пойду попрошу брата собрать нам мешок припасов.
Молодой парень отошёл, оставляя нас с Бенермерутом одних.
— Кстати, а кто такой Сененмут? — поинтересовался я у него, — военные вчера говорили, он принёс им приказ на сопровождение.
— Сын шакала, — тут же сплюнул на землю обычно спокойный Бенермерут, — я думаю царь тебя просто обманули.
— Каким образом? — не понял я.
— Царь Хатшепсут могла поручить это дело с поместьем и твоим переездом Сененмуту, а он уже распорядился так, как посчитал нужным сам.
— Хочешь сказать Хатшепсут, может и не знать, как именно меня выпроводили из Фив?
— Вполне возможно мой царь, — кивнул он, — тем более, что фактически приказ выполнен. У тебя есть поместье, слуги, рабы, животные, ты не голодаешь.
— Но есть, как говорится нюансы, — задумался я, — а что это за хмырь такой, что переиначивает приказы царя? Мне вчера говорили его титулы, но кроме воспитателя Нефруры и казначея, там не было ничего серьёзного.
— У этой пиявки есть ещё один титул, правда неофициальный, — поморщился Бенермерут, — «любовник царя».
— А-а-а, — протянул я, — тогда бессмысленно ей на него жаловаться.
— Это точно Твоё величество, извернётся, обманет и всё вывернет в свою пользу, — согласился со мной воспитатель.
— Кто ещё из её окружения достоин упоминания? — поинтересовался я, — кого мне ещё стоит опасаться.
— Думаю, всех царь, — хмыкнул мужчина, — но обязательно запомни второе имя — Хапусенеб. Верховный жрец Амона, поднявшийся на свою должность только из-за поддержки его семьёй притязаний царя Хатшепсут на трон после смерти твоего отца. Теперь она вынуждена откупаться от них, жертвуя богатые дары храму. Даже из прибывшей на 9-м году экспедиции из Пунта, треть всего досталось жрецам бога Амона.
 
— Мда, — задумчиво почесал я подбородок, — кстати, а где те военные, про которых говорил Усерамон? Я не видел их.
— Как мне говорил Рехмир, они сдают свои посты вместе с отчётностью, а это небыстрый процесс, — ответил Бенермерут.
— Хочешь сказать их отозвали прямо из действующей армии? — удивился я.
— Похоже на то, мой царь, — поклонился он.
— Кстати насчёт армии, как всё организовано у вас?
Он не успел ответить, как вернулся Меримаат с большим мешком за плечом.
— Думаю тебе стоит дождаться этих людей Твоё величество, — ответил Бенермерут, вставая с места, — они лучше тебе всё поведают. А нам пора в дорогу, пока солнце не набрало силу.
— Хорошо, езжайте, — взмахнул я рукой.
Понаблюдав, как их колесница скрывается на дороге, я понял, что мне вообще нечем заняться и это радовало.
— «Пойду досплю, раз в шатре теперь больше никого нет, — решил я, тоже поднимаясь на ноги».
***
Три дня прошло, как уехали Меримаат с Бенермерутом, а также следом за ними и Рехмир. В отсутствии мужчин, кто хоть как-то был близок ко мне по статусу, я стал чаще гулять с госпожой Исидой и Амонемхеб. Женщина рассказывала мне о своём сыне, что он любил, что нет. Как рос и прочее, что любящая мать могла рассказать о ребёнке. Я внимательно слушал, никогда не перебивал, так что можно сказать, что она стала более спокойно реагировать на моё присутствие рядом, даже иногда сбивалась и называла меня Менхеперра. Но тут же смущалась и просила прощения. С Амонемхеб у меня дела обстояли много хуже. Она была не сильно довольная изгнанием, причем «несильно» это ещё мягко сказано. В отсутствии привычных условий жизни, девушка откровенно стала капризничать, вымещая свою злость на рабов и слуг. Пару раз я видел, как рабыни выбегали с пылающими от пощёчин лицами из дома.
Наши прогулки с ними чаще всего происходили либо рано на рассвете, либо когда солнце скрывалось за горизонтом, поскольку обе не хотели загореть. В принципе я уже понял, что это общий тренд женской красоты из богатых слоёв населения, которые были много светлее, чем здешние мужчины. Даже я сейчас, хоть и проводил большую часть времени в шатре, но и то вынужден был в отсутствии Рехмира заниматься делами. Ведь его заместитель и управляющий деревни шли ко мне, случись что-то сложнее их привычных забот. Так против своей воли я был вынужден вникать к крестьянские дела и проблемы, что разумеется не приносило мне удовольствия. Раздражение по отношению к Сененмуту и Хатшепсут, стало сильнее. Я не любил, когда меня наяб…и и кидали, а сейчас начинало приходить понимание произошло именно это.
Из раздумий меня вывели крики, а также поднявшаяся суета. От скуки, я пошёл посмотреть, что там происходит. Оказалось, что к одному из шатров гвардии Хатшепсут, которые нас охраняли, подъехали четыре колесницы, причём непростых. В отличие от плетёных каркасов тех, что использовал я и мои спутники для прогулок, эти были укреплены деревом, а со стороны возницы слева вообще виднелся закреплённый щит. Также на них имелись два колчана со стрелами и торчали оголовья составных луков в еще двух глубоких чехлах. Лошади, такие же пони по размеру, что и у нас, были укрыты разноцветными попонами, в которые были вплетены стебли тростника, составляя пусть небольшую, но защиту для животных. Но больше всего моё внимание привлекли два человека, находившиеся в первых двух колесницах, как раз и ссорившиеся сейчас с охраной. Высокие, так сильно загоревшие, что кожа была чуть ли не коричневой и главное! Медные доспехи! Состоящие из небольших пластин, связанные между собой шнурами и пришитые к плотной тканевой основе. Это были вообще первые доспехи, которые я здесь видел! Заинтересовавшись ещё больше, я крикнул конюхам запрячь мне колесницу, поскольку не по статусу царю, было ходить пешком просто так, даже на сотню метров.