Эксперимент. Реальность или Отражение (СИ)
Хм. Кто бы знал, что эта «принцесса» любит тяжёлые ботинки и мечтает о тату. Вот только так и не решается его сделать, потому что боится неодобрения собственной семьи. Ведь все всегда ставили её в пример и считали, что она не способна на глупости. Даже вечные передряги не убеждали их в обратном. Потому как они всегда находили отговорки, пытаясь видеть то, что хотят видеть перед собой сами.
Думаю, если бы Ник не был бы тем самым парнем, спасшим меня и действительно ставшим за это время для меня хорошим другом — хоть и не на долгий период, я могла бы доходчиво объяснить ему нашу несовместимость. Так, как я действительно это умею — красочно и эмоционально. Однако он нравился мне. Нравился, как человек. Он хороший, добрый и привлекательный. А потому я совершенно не хотела быть с ним грубой. Я совершенно точно не хотела вырывать его чувства с корнем.
Только не с ним.
Может быть со временем он встретит девушку, которая станет для него своеобразным лекарством, пустив новые, свежие корни, из которых вырастет удивительное древо. Древо любви. По крайне мере я очень этого ему желала.
Я поворачиваюсь к Лике. При этом до сих пор чувствую некое смятение.
— Что они здесь делают?
Совместные лекции с четвертым курсом проводятся очень редко. К тому же, мне казалось, что сегодня у них практическое занятие.
Она продолжает внимательно следить за входящими, хищно скалясь. Ещё бы! Ведь четвертый курс — звезда всех потоков. Там не только самые обеспеченные и умные парни. Можно сказать, что там собралось общество из «смазливых, шикарных мордашек». Порой я даже шутила: «Курс будто специально для Елены Викторовны подбрили!» Так как эта женщина любительница оказывать знаки внимания молоденьким студентам при деньгах и красивом личике. Однако декану хватает дел, а потому ему совершенно плевать на чью-либо жизнь и вкусы в ней. Правда пока все рамки приличий и устав соблюдены.
— Их препод заболел, — в конце концов отвечает девушка и томно вздыхает.
— Как? — Я с недоумением смотрю на подругу и снова перевожу взгляд на четвертый курс, который все больше заполняет нашу аудиторию. Мест становится меньше. Людей — больше. — Откуда знаешь? — тут же интересуюсь я, частенько поражаясь тому, насколько осведомлена Акимова обо всех вокруг.
Этакая — Нэнси Дрю!
— Надо обладать нужными связями, Лисцова, — усмехается, а затем её губы растягиваются в коварной улыбке, когда она смотрит на высокого, подкаченного брюнета, который, в свою очередь, улыбается ей и машет.
Я усмехаюсь. Но тут мой взгляд неожиданно натыкается на знакомые глаза. Глаза, что, словно сама бездна.
Вот, черт!
Едва ли не подскакиваю с места, но вовремя сдерживаю столь своевременный порыв.
Не может быть…
Моргаю пару раз, как, если бы делала зарядку для глаз. А затем снова перевожу взгляд туда, где у меня случилась зрительная галлюцинация. Но — нет!
Я по-прежнему вижу эту наглую усмехающуюся физиономию!
Спешно отворачиваюсь, перестав прожигать его своим стеклянным взглядом, затравленного оленя, пока этот маньяк разговаривает с каким-то парнем и не замечает меня.
Лишь после того, как охватившая меня волна паники проходит, я понимаю, что он не знает меня. Точнее, знает. Но не ту зеленоглазую блондинку, которая сейчас сидит в аудитории!
«Бинго!» — как говорит мой дедуля.
Приняв этот факт окончательно, сердце успокаивается, перестав биться, как сумасшедшее. Руки перестают потеть, как у заправского взломщика. Тело расслабляется, и плечи опускаются, перестав находиться в напряжении.
Я снова чувствую себя, как и прежде, расслаблено. Поэтому облегченно выдыхаю. Однако только сейчас понимаю, что ладонь Акимовой мельтешит у меня прямо перед глазами. Ещё чуть-чуть и она заделает мне фингал под глазом!
Вот ведь неугомонная!
— Что?! — раздраженно произношу я, громче, чем следовало бы. На меня тут же оглядывается парочка одногруппников. Поэтому я спешно беру себя в руки и принимаю вид покладистой девочки-ангелочка.
Лика же тем временем произносит:
— Чего залипла? У тебя сейчас такое выражение лица, словно ты увидела Кентервильское приведение.
«Так и есть!» — хочется крикнуть мне в ответ.
Ведь я увидела парня, который остался призрачным воспоминаем, отброшенным в ящик, под названием: «Вход воспрещён!» Я даже совесть смогла успокоить и не думать так часто о том, что действительно могла его покалечить! Нет. Дверь, конечно не убьёт, но вот мозги встряхнуть при должном ударе — может!
А он берет и просто появляется в моей жизни! Снова! И где? Здесь! Да ещё в числе четвертого курса! В моей аудитории!
«Да, что со мной не так?!» — в который раз, мысленно задаюсь вопросом, а затем трясу головой, и делаю вдох-выдох, пытаясь успокоиться.
В конце концов, ничего страшного не случилось. К тому же он меня не знает. А значит как таковых поводов для истребления нервных клеток — у меня просто нет.
И чего спрашивается сердце так зашлось в бешеном ритме?..
Смех и только!..
@[email protected]
— Я…Просто задумалась, — в конце концов, спешно отвечаю на заявление Акимовой и тут же вспоминаю, о чем мы говорили ранее.
— Боюсь даже спросить, о чем.
Я киваю.
— Поэтому лучше не спрашивай.
Об этом случае я так и не рассказала ей. И не потому, что хотела скрыть или же прямо-таки чувствовала вину, придавившую меня огромным булыжником.
Не-е-е-т.
Я элементарно забыла об этом, сумев выкинуть это воспоминание из своей головы, как ненужный хлам.
Так нет же! Этот хлам снова появляется в моей жизни!
— Ты пугаешь меня, Лисцова.
— Лучше скажи мне, наконец, кого ты выбрала, чтобы я примерно знала к чему готовиться.
Не могу же я просто подойти к парню и сказать: «Слушай, друг, не хочешь познакомиться с моей душой, вместо груди третьего размера?!»
— Советую закупиться наручниками, — вдруг со смешком выдаёт она, поиграв бровями.
Я в недоумении вздёргиваю бровями, сказав:
— З-зачем?
— Чтобы держать парня при себе до тех пор, пока он не разглядит твою душу, за всей этой, — Она обводит мое лицо пристальным взглядом и добавляет с нескрываемой усмешкой: — красотой.
Я недовольно фыркаю и складываю руки на груди.
Замечания по поводу внешности все чаще начинают меня бесить. Словно кроме этой оболочки во мне больше ничего нет! Словно меня — нет! Хотя, в чем-то Акимова все же права.
Играть истинную себя на публике — всегда страшно. Поэтому мне постоянно приходиться думать о том, как и что лучше сделать, дабы внешне — оставаться уверенной и непоколебимой девушкой. Чтобы не дать даже малейшей возможности остальным смеяться надо мной, как это могло быть в детстве, когда ты ещё не совсем понимаешь, как устроен этот мир. Когда ты — это всего лишь ты. Со всеми своими причудами и недостатками…
Когда речь во второй раз зашла о споре, что было уже более серьёзным предложением, нежели впервые, когда я лишь задумалась о том, что это может дать мне, я наконец-то поняла — глупо упускать такой шанс.
Это шанс перевернуть привычный мне мир с ног на голову.
Да. Я красивая, что не преминут мне сказать каждый раз, стоит лишь познакомиться с папиными партнерами, их женами или же обычными прохожими. Но я никогда не мнила себя совершенством. Однако прячусь за маской уверенной и спокойной девушки, которая с виду кажется образцом современности. Той, кому многое по плечу. Потому что так проще. Так легче не стать жертвой нападков и людских пересудов. Хотя на самом-то деле — неуверенность часть меня. Спокойствие же — отнюдь не мой конек!
Ты просто делаешь вид, что такая, когда прячешь внутри себя кого-то иного. Кого-то, кого могут видеть лишь близкие и дорогие тебе люди. И то — не всегда. Потому что показаться любимым людям неидеальной — порой тоже кажется чем-то пугающим. Особенно, когда на тебя возлагают столько надежд.