Нюрнбергский процесс
Плюс в итоговом тексте приговора отсутствовало упоминание о Катынском расстреле.
В итоге Международный военный трибунал вынес следующие приговоры обвиняемым:
К смертной казни через повешение были приговорены Герман Геринг, Мартин Борман (заочно), Эрнст Кальтенбруннер, Иоахим фон Риббентроп, Вильгельм Кейтель, Альфред Розенберг, Ганс Франк, Вильгельм Фрик, Юлиус Штрейхер, Фриц Заукель, Артур Зейсс-Инкварт и Альфред Йодль.
К пожизненному заключению были приговорены Рудольф Гесс, Вальтер Функ и Эрих Редер.
К 20 годам тюремного заключения были приговорены Бальдур фон Ширах и Альберт Шпеер, к 15 годам тюремного заключения — Константин фон Нейрат, к 10 годам тюремного заключения — Карл Дёниц.
То есть из 24 подсудимых 1 октября 1946 года 12 человек были приговорены к смертной казни через повешение. Многие осужденные ходатайствовали о замене повешения на расстрел.
Суд приговорил Германа Геринга к смертной казни через повешение <…> Обязанностью тюремного психолога доктора Джильберта было поговорить с каждым заключенным после того, как тот услышит свой приговор, и он встретил вернувшегося в свою камеру Геринга.
«Его лицо было бледным и неподвижным, глаза широко раскрыты, — записал Джильберт позднее в дневнике. — „Смерть!“ — выдохнул он, падая на койку и протягивая руку к книге. Его рука дрожала, несмотря на все усилия казаться спокойным. Глаза были влажными, и он часто и тяжело дышал, пытаясь справиться с эмоциональным потрясением. Дрогнувшим голосом он попросил меня оставить его на некоторое время одного».
На следующий день Герман Геринг написал в Международный военный трибунал официальную просьбу, чтобы как офицера германских вооруженных сил его казнили не через повешение, а через расстрел.
Всем просившим о замене повешения на расстрел было в этом отказано.
Три человека получили пожизненное заключение, два человека были приговорены к 20 годам тюрьмы, один — к 15 годам и один — к 10 годам. Еще троих подсудимых — Шахта, Папена и Фриче — в конечном счете, оправдали, хоть представители СССР и пытались опротестовать это решение трибунала.
Глава Германского трудового фронта Роберт Лей не дожил до приговора: он покончил с собой меньше чем за месяц до начала процесса. А промышленник и финансовый магнат Густав Георг Крупп был признан неизлечимо больным, в связи с чем его дело было приостановлено, а затем и прекращено из-за смерти обвиняемого в январе 1950 года.
Кроме того, СС [9], СД [10] и гестапо [11], а также руководящий состав НСДАП [12] были признаны виновными в преступной деятельности, а вот кабинет министров и военное командование Германии — нет (что тоже вызвало протест со стороны советских представителей).
Вечером 29 сентября И. Т. Никитченко сообщил Фрэнсису Биддлу, что в ходе консультаций с Москвой, где члены Политбюро все еще продолжали изучать значительно устаревший текст чернового варианта вердикта, он получил приказ выразить несогласие с оправдательными приговорами.
На следующий день состоялось оглашение приговоров.
Отметим, что для руководства предстоящими казнями была создана специальная комиссия из четырех генералов. В нее вошли: от СССР — П. М. Мальков, от США — Рой Рикард, от Великобритании — Эдмунд Патон-Уолш, от Франции — Поль Морель. Генералы эти пожелали присутствовать при чтении вердикта на почетных местах в зале, но им отказали: выставлять «палачей» напоказ до оглашения приговора посчитали не только неуместным, но и неэтичным. В результате, комиссия получила места на галерке.
В 9:30 утра по специальному подземному переходу из тюрьмы и далее из дверей лифта в зал суда поодиночке ввели подсудимых. Председатель суда Джеффри Лоренс бесстрастным голосом начал чтение.
Когда были оправданы Шахт, Папен и Фриче, это вызвало протест с советской стороны. И. Т. Никитченко тут же выразил особое мнение, составленное для него членами Комиссии А. Я. Вышинского и переданное через заместителя наркома иностранных дел В. Г. Деканозова.
Переводчица Т. С. Ступникова позднее вспоминала:
«Такой финал был неприемлем для советских судей и обвинителей, и после оглашения приговора Лоуренс сообщил о занесении в протокол судебного заседания Особого мнения члена Трибунала от СССР генерал-майора И. Т. Никитченко в связи с оправданием Шахта, Папена и Фриче, неприменением смертной казни к Гессу и непризнанием преступными организациями имперского правительства, генерального штаба и верховного военного командования германских вооруженных сил. Никакого другого выхода из создавшегося положения у члена Трибунала от СССР не было.
Москва, точнее Правительственная комиссия по Нюрнбергскому процессу, возглавляемая Андреем Януарьевичем Вышинским и незримо руководимая самим Иосифом Виссарионовичем, негодовала по поводу приговора. А между тем оправдательные приговоры со всей очевидностью были связаны с тем, что Шахт, Папен и Фриче не могли быть поставлены в один ряд с теми преступниками, которые сидели рядом с ними на скамье подсудимых. Кроме того, в какой-то мере оправдание одних и смягчение участи других подсудимых делали психологически еще более вескими смертные приговоры ведущим нацистским преступникам».
На пресс-конференции, состоявшейся после оглашения, американский прокурор Роберт Джексон в целом выразил удовлетворение итоговым решением. Он только был немного удивлен оправданием Ялмара Шахта.
Кстати, изумились даже некоторые соратники финансового гения нацистов, а Герман Геринг, услышав о снятии обвинений с Шахта, сорвал с себя наушники и с силой швырнул их на пол.
Американский государственный деятель Генри Льюис Стимсон, бывший одним из ключевых инициаторов проведения Нюрнбергского процесса, похвалил достижения Международного военного трибунала, но отнесся к самому приговору с долей скепсиса. В статье в журнале «Foreign Affairs» он выразил сожаление по поводу «ограниченного построения заговора». У многих лиц, не вовлеченных в детали процесса, сложилось ложное впечатление, что трибунал оправдал вермахт, хотя судьи специально отметили, что у них не было сомнений в виновности генералов нацистской Германии.
Коменданту суда приказали освободить оправданных. В перерыве они уже провели пресс-конференцию.
После перерыва, в 14:50, первым узнал свою участь Геринг. Потом Риббентроп, за ним — Кейтель, Розенберг, Франк…
Что же касается оправданных, то через три дня тюремной жизни Ганс Фриче и Ялмар Шахт решились выйти за тюремные стены. При этом американский полковник Бертон Эндрюс уговорил их подождать до полуночи. А вот Франц фон Папен оставался в тюрьме еще две недели, составляя письма британским и французским военным властям с просьбой разрешить ему проживание в их оккупационных зонах.
Семь преступников, получивших тюремные сроки, находились в Нюрнберге до июля 1947 года, а затем их перевели в берлинскую тюрьму Шпандау.
Протесты и апелляции
Не только оправдательные приговоры, но и решение трибунала о казни вызвало протесты: еще в феврале Уругвай представил в ООН проект резолюции против смертной казни как таковой. После оглашения приговоров ряд латиноамериканских государств, включая Кубу и Колумбию, выступил против приведения казней в исполнение. Премьер-министр Ирландии Имон де Валера 12 октября 1946 года назвал решение повесить осужденных нацистов трагической ошибкой.
Апелляционной инстанцией для решения Международного военного трибунала являлся Союзнический контрольный совет (Allied Control Council), полномочия которого были не вполне ясны. Американский прокурор Роберт Джексон, например, полагал, что Совет выступит в роли полноценного апелляционного суда и еще раз рассмотрит все дело целиком. Сам же Совет истолковал свои обязанности как ограниченные соображениями милосердия и гуманности. Члены Совета получили обращения практически от каждого подсудимого (или его адвоката): адвокат Отто Кранцбюлер обратил внимание на тот факт, что гросс-адмирал Карл Дёниц не был признан виновным в планировании агрессивной войны и, согласно тексту, был признан невиновным в преступлениях во время морской войны, но все равно получил тюремный срок.