Лабиринты наших желаний (СИ)
Роман улыбнулся, баба Дуся хихикнула, а Настя покраснела и опустила глаза.
— Ладно, — сказал Игорь, выпуская девушку из объятий, — предлагаю пару минут прогуляться неподалёку, пока Настя с Ксюшей будут беседовать.
Охранник кивнул, выходя из-за стола, и осторожно взял бабу Дусю под руку. Ксюша с благодарностью на него посмотрела и опустилась на один из стульев.
Настя села рядом и, дождавшись, пока остальные отойдут подальше, негромко сказала:
— Знаешь, я после случившегося читала много статей про то, как правильно просить прощения…
Ксюша не удержалась от улыбки, но спрятала её, наклонив голову.
— И там было написано, что нужны не только слова, но и дела. И я всё думала — ну что бы сделать? А потом поняла: ничего не надо делать. Я слишком много делала, слишком много вмешивалась. Я больше не буду. Прости меня, Ксюш. Я понимаю, что натворила. Правда, понимаю. Веришь?
— Верю, — ответила Ксюша, протянула руку и сжала ладонь девочки. — Не терзайся. Я не сержусь.
Настя всхлипнула… и расплакалась от облегчения.
Секундой спустя она почувствовала, что Ксюша, наклонившись, осторожно обнимает её. Настя погладила руки девушки, и, наткнувшись на кольцо, вмиг перестала плакать.
— Ты согласилась, да?
— Да. Ты против?
— Нет, — помотала головой Настя и добавила горячо: — Честное слово, не против!
— Это хорошо. Я очень люблю твоего папу.
— Он тебя тоже любит. Мне иногда кажется, даже больше…
— Больше, чем кого?
— Чем маму…
— Настя. — Ксюша заглянула девочке в глаза. — Нет таких весов, на которых можно было бы измерить любовь. Не думай так. Это плохие мысли, и они ведут к плохим делам. Если у нас с Игорем когда-нибудь будет ребёнок… он тоже будет его любить, но ты всё равно останешься его дочерью. Этого не изменить. Понимаешь?
Настя неуверенно кивнула.
— Кажется, да.
— Ты поймёшь, — сказала Ксюша тихо и улыбнулась. — Знаешь, я всю жизнь думала, что больше люблю папу, а не маму. И недавно поняла: нет никакого «больше» и «меньше». Есть только «да» или «нет».
Настя смотрела на неё круглыми глазами, и Ксюша, вздохнув, махнула рукой Игорю. Он стоял неподалёку и всё это время, пока они с его дочерью разговаривали, не отрывал от них напряжённого взгляда.
— А я тоже хочу молочный коктейль, — произнесла Ксюша весело, когда Игорь и остальные приблизились к столику. — Причём даже малиновый.
— Почему «даже»? — удивилась баба Дуся. Роман, кажется, тоже не понял — нахмурился слегка, — Настя опустила глаза, покраснев, а Игорь ласково погладил Ксюшу по ладони, на секунду задержавшись на кольце.
Тонкий золотой ободок с маленьким бриллиантом. Простое, не вычурное, но очень красивое. Как и сама Ксюша.
— Да так, — вздохнула она, улыбнувшись Игорю, и сжала его руку.
***
Какая я глупая, папа.
Помнишь, я сомневалась, не зная, что ты сказал бы об Игоре? Глупая, глупая твоя Юшка!
Ведь я люблю его. А ты всегда, всегда считал, что нет ничего важнее любви и верности. Любви без корысти и лжи, любви без зависти, любви искренней и чистой, как ключевая вода.
Теперь я понимаю.
Ты сказал бы мне: «Будь счастлива, моя Юшенька».
Буду, папа.
***
Я не знаю, как Игорь это сделал, но он всё же уговорил бабушку переехать в Москву. Купил ей отдельную квартиру неподалёку от нашей — от новой нашей, в ту квартиру я так и не вернулась больше, — и перевёз бабу Дусю туда вместе со Снежкой и Клёпой.
Бабушка подружилась с Инной Васильевной, и теперь они постоянно ходят друг к другу в гости. Моя бывшая квартирная хозяйка, насмотревшись на Снежку и Клёпу, тоже завела себе кошку, которую назвала Чучей.
Мы с Игорем поженились через три месяца после возвращения, тихо, хотя и не очень скромно. А на следующий день я, проснувшись, впервые увидела свою фотографию в СМИ.
«И мир не рухнул», — смеясь, сказал Игорь, и я вынуждена была с ним согласиться.
В это же время Стася начала бухтеть на меня за то, что когда-то давно я подарила ей на свадьбу две пары пинеток — на УЗИ подруге предрекли близнецов.
«Сразу двое Лебедевых! — возмущалась она. — Да они же меня заклюют!»
Мы с Сашкой только смеялись.
***
Раньше я не верила, что люди меняются, но теперь, пожалуй, верю.
Настя очень изменилась за год, прошедший после нашей свадьбы с Игорем. Она менялась постепенно, мы даже не замечали этого. Пока однажды утром я не вошла в детскую и не обнаружила её со своим сыном на руках.
«Гришка плакал, — сказала она смущённо. — А ты и так всю ночь не спала… Я его укачала. Ничего?»
«Ничего», — ответила я, и Настя сразу расцвела.
Я знаю: чувство вины будет преследовать её всю жизнь. Так всегда бывает с хорошими людьми, что бы они о себе ни думали.
Так Игорь мучается из-за Андрея, так я виню себя за то, как относилась к матери в последние месяцы её жизни. И так же будет с Настей.
Мы оставили наши лабиринты позади, но всегда будем помнить о них.
Зачем?
Чтобы больше не заблудиться.