Лабиринты наших желаний (СИ)

Ксюша уснула, и снился ей очень хороший сон, в котором она гуляла по летнему парку, утопающему в зелени и ярком солнце, с коляской. А в коляске лежал кто-то, укрытый розовым одеяльцем, и Ксюша всё пыталась вспомнить, как зовут этого маленького человечка… но не могла. И заглянуть в лицо, и сдвинуть в сторону одеяльце — тоже.
И добрый, ласковый сон внезапно превратился в кошмар, в котором солнце не грело, а жглось, и ребёнок в коляске… то ли его там не было, то ли он был мёртвый…
Ксюше было страшно. Так страшно, что она бросила всё и побежала прочь — до свиста ветра в ушах, в котором ей слышался издевательский хохот Андрея.
***
— С добрым утром, Настёна. Встала уже?
— Угу. А ты чего так рано? Ты же сова.
— Готовлюсь. — Он усмехнулся. — Значит, так. Нам с тобой нужно обеспечить пустоту в вашей квартире с… четырёх дня примерно до восьми вечера. Мне необходимо поговорить с Ксюшкой так, чтобы она не могла убежать, ну и нам никто не помешал, да и бате не донёс. А то он меня потом взгреет, сама понимаешь.
— Понимаю… Но что я могу сделать? Со мной сегодня до обеда Борис, а после обеда — Люся, она и ночевать останется.
— А охранник ваш где будет?
— Роман с папой уехал. Папа сказал — надо для солидности. Для переговоров каких-то…
— Ясно. И во сколько у тебя «смена караула»?
— Примерно в три…
— Хорошо. Я приду в половине четвёртого и отпущу твою Люсю. Она же тебя с братом оставит? Скажем, что решили пойти… в зоопарк, например. Как думаешь, прокатит?
— Ну… она всё равно папе позвонит и отпросится. Люся не уйдёт, пока он не скажет, что можно.
— Ага… — Андрей на секунду задумался. — Впрочем, ну и ничего. Скажем бате, что я задержался на пару дней в Москве и уеду завтра, а не в понедельник, как планировал, и последний вечер хочу провести с сестрой. Не страшно.
— Андрей… — в голосе Насти звучало отчаяние.
— Да не трусь! Ну что ты, в самом деле. Таких не берут в космонавты! Рискнём?
Сестра вздохнула… и сдалась.
— Ладно…
***
Утром Ксюша специально встала пораньше, чтобы успеть не только умыться, одеться и позавтракать, но и поговорить по телефону с Игорем. И, развалившись на постели, с удовольствием слушала его ласковый голос. Благодаря ему совсем исчезло ощущение гадостности, поселившееся в её теле после того жуткого сна.
А ближе к вечеру, часов в пять, позвонила Настя.
— Ксюш, — голос девочки дрожал и рвался, словно она плакала, — я опять застряла в лифте. Я хотела купить булочку с корицей, а Люся и Борис на сегодня отпросились…
— Ты сейчас в лифте? — Ксюша уже начала приподниматься с рабочего места, намереваясь бежать вызволять ребёнка, когда Настя всхлипнула и ответила:
— Нет. Я дома. Мне просто плохо. Приходи, а?
— А Роман-то где? — почти рявкнула Ксюша, и коллеги удивлённо на неё покосились. — Он же должен быть с тобой!
— Так он с папой уехал! Ты не знала? Улетел с папой… Приходи, Ксюш!
Девушка беззвучно чертыхнулась, пообещала в ближайшее время прийти и поспешила к Виктору на поклон.
Тот ехидно ухмылялся, глядя в монитор, и у Ксюши даже кулаки зачесались.
— Мне нужно уйти. Очень, — выдохнула она нервно. — Можно?
— Можно, — протянул Виктор, поднимая глаза, и вдруг растерял всю свою ехидность. Заметил, как она переживает? — Что-то случилось, Ксюш? Помощь не нужна?
— Нет, — девушка помотала головой. — Я сама справлюсь. Так, непредвиденные обстоятельства.
— Ну звони, если что, — кивнул начальник, и Ксюша, поблагодарив его, быстро собрала вещи и вышла из редакции.
К квартире Игоря она подходила минут через десять, по пути прикупив парочку булочек с корицей в кафе в холле первого этажа, и ободряюще улыбнулась открывшей дверь Насте.
Девочка почему-то была розоватой, словно от смущения. Впрочем, возможно, так казалось просто из-за розовой футболки и покрашенных в розовый цвет ногтей на руках.
 
— Привет, — Ксюша сочувственно погладила Настю по плечу, — ты как? Лучше?
— Да, — ответил ребёнок, покраснев сильнее. — Ой. А что это?
— Булочки, — Ксюша улыбнулась, — те самые, с корицей. Давай чай попьём?
— Да! — почти подпрыгнула Настя, но тут же вновь смутилась. — Только давай в гостиной, а не на кухне? У меня ещё есть малиновое мороженое, папа купил перед отъездом, чтобы мне скучно не было. Будешь?
Отказаться от малинового мороженого Ксюша никогда в жизни бы не смогла. Она обожала всё малиновое. Любовь к этой ягоде не смог вытравить из неё даже Андрей, который, зная об этой её слабости, вечно покупал Ксюше малиновые пирожные в кафешке возле института.
— Буду, — кивнула она, проходя в прихожую.
Ксюша не знала — да и не могла знать — что Игорь запретил Насте мороженое на целых два месяца. Он не рассказывал, не желая расстраивать девушку, а самой Насте было стыдно распространяться на подобную тему.
Поэтому она не знала, что это мороженое Игорь купить просто не мог.
А если бы знала… всё могло бы быть по-другому.
***
Андрей с детства уяснил — чем добрее и честнее человек, тем проще его обманывать.
Обмануть Ксюшку было просто. Как тогда, так и сейчас. Разве могла она подумать, что Настя врёт насчёт лифта? Отличная идея, которая пришла ему в голову случайно, и у которой оказалось гораздо больше смысла, чем он изначально предполагал. Ведь именно так Ксюшка с Настей и познакомилась.
А мороженое… Что ж, Андрей отлично помнил, как сильно эта черноглазая сучка обожала малину, и не думал, что её привычки изменились. Но на всякий случай купил ещё шоколадных и малиновых пирожных. Вдруг у неё горло болит? Или малину за эти годы разлюбила?
Не болело. И не разлюбила. Согласилась. Это подтвердила Настя, зайдя на кухню. Сестрица явно нервничала, но остановиться уже не могла. Как остановиться, когда летишь вперёд на полной скорости?
Да и не нужно останавливаться. Так Андрею всегда говорил отчим. «Если принял решение — иди до конца. Останавливаются только трусы».
Отчим… Он никогда не любил Андрея, как родного сына. Воспитывал, заботился, но не любил. Впрочем, он вообще никого не любил, кроме себя, и к людям относился исключительно как к вещам. Они с батей в этом плане были похожи, только у бати были исключения из правил для родных и близких, а вот у отчима — нет. Если человек был ему полезен, он его ценил, но в обратном случае относился, как к временной помехе.
Они с матерью на самом деле нашли друг друга — та была точно такой же. Ценила деньги и удобства, которые предоставлял ей муж, а взамен оказывала ему сексуальные услуги. Умело вела хозяйство и закрывала глаза на любовниц.
Отчим объяснил Андрею, что жена должна быть именно такой, ещё когда тот был подростком. Удобная, красивая, не особенно умная, но умеющая держать лицо в обществе, чтобы было не стыдно. «Жена должна быть как костюм, — говорил он. — Сидеть идеально, нигде не жать и легко стираться».
Так уж получилось, что отчим не мог иметь детей из-за болезни, перенесённой в детстве. И скорее всего, именно поэтому он всё же уделял Андрею внимание — понимал, что однажды тот станет наследником его строительной фирмы. И досадовал, что у пасынка нет управленческого таланта. «Запомни, — наставлял он Андрея, — если ты не можешь управлять сам, ты должен научиться находить правильных людей для этого. Правильные люди — залог успеха в любом деле».
Да уж, у отчима это всегда хорошо получалось. Интересно даже, как. Наверное, потому что он сам был «правильным». А вот Андрей, увы, правильным не был…
Иногда ему хотелось, чтобы отчим хотя бы раз в жизни показал, что любит его, но это было невозможно. Даже мать порой проявляла чувства — редко, но проявляла. И батя тоже. А отчим — нет.
У Ксюшки, в отличие от Андрея, были хорошие, любящие родители. Он ей даже немного завидовал…