Новый мир. Книга 3: Пробуждение (СИ)

Тут на огневой рубеж вышел «Ястреб». С высоты в десять тысяч футов он нанес точечный ракетный удар по позициям евразийцев, откуда до того летели зенитные ракеты. Я увидел, как на месте попадания вздымается в небо огромная туча дыма и пыли.
— У-ху! Нравится, суки?! — торжествующе взревел при виде этой картины один из легионеров, которые, умостившись среди камней, прицельным огнем уменьшали число вражеских турелей.
Оценив ход боя, я решил, что наступил момент действовать. Вражеские турели и «Зеньки» все еще оставались на пути в небольшом количестве, но наша техника додавливала их. Требовалось сделать большой рывок. Достичь кромки отрога, на котором мы находимся, съехать вниз, преодолеть подъем соседнего пика с помощью ранцев — и мы у цели.
— Рота, пора! — закричал я. — Двигаемся вперед! Живо!
Легионеров, в жилах которых текли стимуляторы, не приходилось уговаривать. Лейтенант Урбан продублировал мой приказ, и восемнадцать бойцов, которых я пафосно величал своей «ротой», рванулись в атаку. Я не отставал — выбрался из своего укрытия и припустил что есть духу.
Это был страшный, леденящий кровь спринт, во время которого ты каждый миг ждёшь, что тебя собьёт с ног вражеская пуля или разорвёт на части взрыв. Постреливая на ходу из винтовки, скорее для острастки, чем прицельно, я стремглав нёсся вперёд, прыгая с камня на камень, и временами проваливаясь в сугробы. Вокруг мелькали искрящиеся подбитые турели, окружённые россыпями стреляных гильз от снарядов, искорёженные корпуса «Автоботов», «Баксов», «Стрекоз», «Глазков» и вражеских «Зенек». Снег пестрел уродливыми обугленными чёрными плешами и воронками от бомб.
Преодолев ярдов сто секунд за двадцать, израсходовав за это время целый магазин на неприцельный огонь, я наконец увидел цель, вынырнувшую впереди из плотной дымки. Навигатор яростным миганием подтвердил, что наш путь лежит именно туда. Издалека это казалось чем-то вроде огромной груды камней. Но под ней находился сверхукрепленный железобетонный бункер, способный выдержать даже очень мощные бомбардировки. С помощью исполинского лифта туда поднималась глубоко из-под земли электромагнитная рельсовая пушка — наша цель.
Она была уже наверху. Евразийцы подняли свою драгоценную пушку, несмотря на близость вражеского десанта. Они понимали — каждый сделанный ею выстрел нанесет такой урон дальним эшелонам атакующих, развернувшихся сейчас на своих позициях, как на ладони, что это стоит любого риска. Вот груда камней озарилась сюрреалистическим синим сиянием, и морозное небо разрезало нечто раскаленное до синего цвета, оставляющее за собой шлейф из расплавленного воздуха.
— Эта хрень всё ещё стреляет! — снова заорал Томсон в эфире. — Какого хера ты не заткнешь ее, Сандерс?!
— Вперед! — крикнул я, подбодрив легионеров. — Все вперед!
Мы увеличили темп до максимума, догнав пару ушедших вперед «Треногов». Воспользовавшись ранцем, я мгновенно и довольно жестко, но удачно спустился с отрога. Мои люди не отставали. Огонь со стороны евразийских окопов практически прекратился. Я мог видеть, как ко вражеским позициям со всех сторон хищно слетаются «Стрекозы», а два оставшихся «Автоботов», не зная усталости, уже карабкаются по крутому склону, подбираясь к траншеям, вырытым по периметру бункера. Я подумал, что, если повезет, роботы убьют всех, кто там остался, раньше, чем мы туда доберемся.
Но в момент, когда победа казалась уже близкой, все повернулось иначе.
§ 16
— Проклятье! Мощный выброс ЭМИ! — панически крикнул кто-то из бойцов.
Окрик был излишним — не заметить случившегося было просто невозможно. Евразийцы все-таки применили свой чертов тотальный электронный аннигилятор. И это был настоящий геноцид роботов, какого мне не приходилось видеть еще никогда в жизни.
«Автобот» застыл на склоне горы в той позе, в какой был, и это смотрелось почти смешно. Второй грозный робот как раз заносил свою руку для того, чтобы вскарабкаться выше, и его положение оказалось неустойчивым. Нелепо пошатнувшись, он свалился вниз, как глиняный болванчик, звонко шмякаясь о каждый камень. Со звоном и хрустом сыпался вниз дождь из «Глазков» и «Стрекоз», пропеллеры которых разом перестали вращаться, а карликовые пулеметы стыдливо прекратили свой кашель. «Треноги», «Баксы» и «Голиаф», потеряв связь с операторами, застыли тупыми и бесполезными металлическими громадами.
 
Один из «Треногов» замер на вершине пригорка. Его магнитное поле отключилось, и прошло пару секунд, прежде чем очередная евразийская ракета врезалась в корпус, эффектно повергнув колосса вниз со склона. Он низвергался с эпическим грохотом, лавиной снега и камней, ломая свои высокотехнологичные лапы и теряя куски обшивки. Задрав голову вверх, я понял, что достало и «Акулу». Словно камень, беспилотный вертолет рухнул вниз, в бездну, разлетевшись на части от удара о скалы в тысяче ярдов от нас.
Мир, лишившись оцифровки, стремительно менялся. Какофония радиопереговоров в наушниках прекратилась. Заглох на полуслове ненавистный и ненавидящий крик Томсона. Система целеуказания и распознавания объектов перестала функционировать. Дополненная реальность, которую я привык видеть перед глазами в бою, безвозвратно исчезла — похоже, что накрылась вся электроника шлема. Мы больше не были связаны невидимыми нитями со всевидящим глобальным интерфейсом.
Тревожно замигали индикаторы магнитных щитов, показывая, что они полностью разряжены. Непонятные сообщения о критических ошибках выдавала даже система жизнеобеспечения, о которой говорили как об абсолютно устойчивой.
Всей технике пришел конец.
— Сукины дети, — проскрежетал зубами оказавшийся рядом легионер, вне себя от злости, какую может вызвать лишь усиленная доза стимуляторов. — Вот же чертовы ублюдки!!!
— Спокойно! — услышал я крик лейтенанта Урбана. — На месте стой!
Поднятием раскрытой ладони командир остановил продвижение взвода. Люди разом замерли, прервав цепочки следов, которыми они истоптали сугробы. Если не считать грохота сражений, продолжающего греметь на дальних участках фронта, установилась почти гробовая тишина.
— Чего стали?! — прикрикнул я на лейтенанта сквозь завывания горного ветра.
— Мы остались без поддержки, сэр!
Всего лишь за несколько секунд мы превратились из отряда сверхлюдей, киборгов, уверенно двигающихся в арьергарде у мощной современной техники, в горстку мужиков с винтовками, которые не сильно отличаются от их предков, воевавших сотню лет назад. Вся наша мощь исчезла, словно пшик, снесенная электромагнитным ветром. Почти вся.
Осталась еще та, что течет у нас в венах.
— Мы знали, что это может произойти, лейтенант! — решительно объявил я. — Ничего страшного. Враг уже разбит, мы справимся и без техники. Давай, веди взвод вперед!
— Слушаюсь, сэр! Все слышали?!
Однако едва люди возобновили движение, как в полусотне шагов впереди нас раздалось негромкое шипение. Нечто странное, черный цилиндр в человеческий рост, поднялся над сугробами, очевидно, выдвинувшись из незаметного подземного укрытия.
— Это еще что такое?! — вскрикнул кто-то.
Один из легионеров инстинктивно выстрелил и пули со звоном ударились о металл.
— Не стрелять! Мы не знаем что это! — крикнул гневно лейтенант.
Мои глаза, сфокусировавшись на контейнере, расширились. Я знал, что это. Уже знал. Но не успел я крикнуть своим людям предостережение. Да оно бы и не помогло.
Раздался хлопок. Цилиндр эффектно разлетелся на части, для чего и был предназначен, с разгону выбрасывая во все стороны от себя не менее сотни «Потрошителей». Роботы-убийцы оставались под землей вне досягаемости ЭМИ, дожидаясь своего часа. И теперь их час настал. Словно в замедленной съемке, я обреченно следил, как тысячи лезвий начинают в воздухе свое смертоносное вращение.
Бой, в котором присутствовали свои задачи и план действий, на этом окончился. Начиналась отчаянная борьба за выживание, которую будет вести горстка из восемнадцати людей, окруженная злобным вихрем.