Новый мир. Книга 3: Пробуждение (СИ)
— Ребята держатся, Гэри? — хлопнув его по плечу, спросил я.
— Кто как, Димитрис, — грустно отвел глаза он. — Есть несколько проблем, которые надо обсудить.
— Обсудим, конечно. Не унывай.
35-летний Стефан Дукович, некогда снайпер из легендарной специальной группы «С-1», созданной под эгидой «Чи милитари», проведший всю войну в Европе, был еще угрюмее. Его проблемы в интимной жизни были всем известны (секретов у нас почти нет — для того и собирались), и многим знакомы по личному опыту. Как бы мы не старились поддержать его, бедняга был на грани разрыва с женой, который грозил доконать его окончательно.
— Стефан, ты как, дружище?
— Дерьмо, — только и ответил он. — Все то же дерьмо, Димитрис.
Джеронимо Боулз деланно улыбался и нервно чесал грязную бороду. Было сразу заметно, что он «под мухой», и наверняка пробыл под ней всю неделю. 36-летний Боулз был водителем бронетранспортера в 40-ой транспортной роте «Глобал Секьюрити», пока в 92-ом его машина не подорвалась на мине во время малозначительной военной кампании на Ближнем Востоке. Та мина стоила ему всей правой ноги.
— Плохи дела, дружище, — укоризненно произнес я. — Выглядишь паршиво.
— Виноват, Димитрис, виноват, — бессильно развел руками ветеран. — Знаю, это не оправдание, но проклятая нога так болит, будто она у меня есть. Нет никаких сил терпеть! Без ста грамм только и остается, что выть, как дворовой пес. Но что касается всего остального — я в крепкой завязке.
— Что ж, молодец, если так.
Пока я обошел всех кругом, дверь с пожарной лестницы отворилась, и в помещение вошли еще трое ребят, принявшись здороваться с присутствующими. Последним зашел Питер. Мой бывший подчиненный, некогда носивший псевдоним Орфен, улыбнулся, подмигнув мне единственным глазом — место второго занимал аккуратный протез, издали почти не отличимый от глаза. Я, как всегда, обрадовался, что хоть кто-то из нас выглядит прилично.
22-летний Коллинз, самый младший в нашей группе, по сравнению с предыдущей неделей заметно посвежел и подрумянился. Перемены были заметны уже несколько недель подряд, и я уже не в первый раз подумал, что у Питера, возможно, кто-то появился. Если это действительно так — я от души надеялся, что эти отношения окажутся крепкими. Любовь была способна творить с людьми чудеса. Но предательство или разочарование в любимом человеке могли подкосить даже сильнее, чем раны.
Всего, включая Рэя, нас собралось десятеро — столько же, сколько и в прошлый раз, и на одного меньше, чем в предыдущие пару встреч. Джека, конечно, не было. И больше не будет. Это нам всем было более чем хорошо понятно.
— Ну что, вроде все в сборе. Гостей и новичков у нас сегодня нет, только свои, старая гвардия. Так что предлагаю начинать без долгих предисловий! — с улыбкой произнес я, когда мужчины закончили с приветствиями и расселись. — Вижу по вам, что неделька выдалась той еще.
— Не то слово, кэп!
— Что ж, с тех пор, как Рина тут не показывается, у нас тут чисто мужская компания. А считается, что мужикам негоже жаловаться на жизнь. Но я, так и быть, нарушу эту традицию первым.
Мужики одобрительно засмеялись.
— Сегодня меня целый день мучили боли — такие, что я едва мог с собой совладать. В конце концов меня выдернули прямо со смены и направили на принудительное обследование в офтальмологию. Наша «добрая докторша» прозрачно намекнула, что собирается уволить меня по медицинским показаниям. И можно не сомневаться, что она это сделает.
Народ, как всегда, возмущенно загалдел. Но не дав им перейти к обсуждению работодателей (а это тема наболела у всех), я рассказал о своей неожиданной встрече с Дженет, а затем поведал вкратце и об истории наших с ней отношений, о которых раньше упоминал лишь вскользь. С самого начала догадывался, что история произведет фурор. И не ошибся — мужики заулыбались и засвистели, будто их любимая команда забила гол.
— Эй, кэп, да это же клево! — засмеялся чернокожий здоровяк с широким добрым лицом. — Было бы, по-моему, просто здорово, если бы ты снова сошелся со своей малышкой.
37-летнего здоровяка звали Илай Хендрикс. И хотя своими внешними повадками он больше напоминал большую мягкую игрушку, на самом деле он был одним из самых сильных и опытных бойцов среди присутствующих, экс-сержантом в легендарном корпусе «Крестоносцы». Илай прошел почти через всю войну, перед тем как получить серьёзные ранения в конце 92-го, как раз перед передислокацией корпуса в Гималаи. Шрам на щеке Илая напоминал о пуле снайпера, которая пробила его голову насквозь, лишь чудом не задев мозг. Впрочем, физической боли Илай, в отличие от всех нас, не чувствовал. Как и у многих ветеранов «Крестоносцев», у него так и не получилось восстановить нормальную чувствительность тела — операция, делавшая бойцов невосприимчивыми к боли, почти в трети случаев оказывалась необратимой. И это был далеко не предел проблем — каждый десятый в итоге оказывался и вовсе парализованным.
О Хендриксе-старшем можно было сказать многое. Но самых интересных фактов его биографии было два. Во-первых, он был действующим баптистским священником, который служил в протестантской церквушке в фавелах Малой Африки и там же читал богословие в начальной школе. Во-вторых, он был старшим братом Большого Пита Хендрикса, которому я совсем недавно надрал задницу. И об этом нам с ним, думаю, еще предстоит поговорить.
— Она вовсе не «моя малышка», Илай, — отмахнулся я. — Дженет — замужняя женщина, счастливая в браке. И если даже я смутно помышлял о чем-то таком, пока находился с ней в одной комнате, то теперь я в этом раскаиваюсь.
— Да ладно, не будь таким ханжой! — вступился за супружескую измену повеса Джеронимо. — Если ваши чувства через столько лет не остыли — значит, это судьба. Как вышла замуж — так и разведется!
— Не думаю, что это хорошая идея, — решительно покачал головой я. — Всему свое время. И, в конце концов, не в твоих интересах, чтобы я составил тебе конкуренцию на поприще охоты на замужних дам. А то ты, чего доброго, останешься без дичи.
— Эх, да их на нас всех хватит, кэп! Лишь бы Боженька дал сил, чтобы со всеми управиться.
— Не богохульствуй, Джеронимо, — доброжелательно укорил его Илай.
— Ага. А то за эти слова Бог тебя поразит простатитом, и геморроем в заднице в придачу! — от души рассмеялся Питер, который пребывал сегодня в необыкновенно приподнятом настроении.
— Простатит — не есть смешная тема, — зардевшись, пробубнил Рэй.
— Вот именно, — еще мрачнее подтвердил Стефан.
— Слушайте, может, вернемся к капитану? — предложил Гэри. — Мне интересно дослушать.
— Довольно уже на сегодня моих любовных историй. Я предлагаю перейти к рассказу Гэри. Тема важная.
Мужики согласно закивали. Вздохнув, Гэри начал свой рассказ. И здесь уж оказалось не до смеха. Из четверых наших парней, которые находились в местах лишения свободы, поговорить удалось лишь с двумя. И впечатление о беседах было не самым лучшим.
— На зоне полно этого дерьма, — не стал скрывать своей горечи Гэри. — Слишком много, чтобы держать себя в руках. Едва я завидел Перкинса через стекло — понял, что он сорвался. Совсем плох. Я пытался что-то втолковать ему, но бесполезно — он меня едва узнал, и плевать хотел на все.
— Говорил с кем-то из начальства?
— В 32-ой колонии ни до кого не достучаться. Сам знаешь, Димитрис. Нашими письмами они подтираются, не вынимая из конвертов, — печально объяснил Гэри. — Какой-то тупица, к которому меня направили, сделал пару записей и промямлил какую-то чушь о том, что мое заявление рассмотрят.
— Фамилию записал?
— Конечно, записал. Да какая разница? Эти гориллы все равно все на одно лицо.
Пенитенциарная система действительно составляла для нас большую проблему. Были зоны, где заключенные старались держаться, и даже создавали клубы, наподобие нашего, чтобы помогать друг другу. Были образцовые тюрьмы, где тюремное начальство строго поддерживало порядок — там было очень сложно раздобыть что-то нелегальное даже за большие деньги. Но 32-ая была одной из проблемных. В этой тюрьме наркоты было столько, сколько не ходило ни в одном районе города. Достать там «чернуху» было проще и дешевле, чем пачку обыкновенных сигарет. Если кто-то из наших туда попадал — шансов продержаться до окончания срока у него практически не было.