Мой самый-самый... (СИ)

Шумно выдыхает, прижимает меня крепче и целует меня в макушку.
- Больше никогда, Кис. Очень сложный вышел урок. Ты тоже обещаешь?
- Да.
Отрываю голову от его груди, и мы коротко целуемся, снова ложимся обратно. В комнате будто воздух уплотняется, и каждое слово имеет свой особенный вес. Страшно сказать что-то не то, сфальшивить, и потому мы наполняем не озвученными смыслами густую ночную тишину, царящую в нашем номере. Сашкины пальцы рассеянно выводят узоры на моем плече, его сердце под моей щекой ускоренно сильно бьется, и моя рука покоится на его животе. Казалось бы, что еще надо, да? Но наш паззл все равно не складывается пока.
- Лиз, не обижайся пожалуйста, что я еду на Камчатку, - шепчет Сашка хрипло еще через пару минут.
И я хочу ответить, что уже не обижаюсь, но он продолжает говорить.
- Мне нужно подумать, очистить голову, перепрошиться. Я сейчас такой пустой, что мне нечего вам с детьми дать. И ни хрена не понимаю, как дальше…
- Так давай поговорим, если ты это «дальше» хочешь вместе, - тихонечко предлагаю, снова поднимая к нему глаза.
Усмехается, качая головой.
- Ну давай, - и серые глаза чуть насмешливо щурятся, замирая на моем лице.
- Москва? – начинаю с самого очевидного.
- Может быть…Как перевалочный пункт, - тут же отзывается Саша, разом руша все мои робкие мечты остаться в столице.
Блять…
Я пытаюсь контролировать свою реакцию, тем более, что муж внимательно за ней наблюдает, но плечи все равно деревенеют, а мягкая улыбка превращается в пластмассовый оскал. Нет, я знала, прекрасно знала, что он не захочет здесь жить, но одно дело знать, а другое – услышать. Другое – вот прямо сейчас до конца признать, что, если выбираю мужа, я опять поеду за ним хрен знает куда… А мне нравится. 
Нравится, черт возьми, жить здесь! 
С театрами, гипермаркетами, набережными, парками, такси, метро, кольцевыми, концертами и безбрежной пестрой толпой людей на улицах. 
Нравится! 
Мне нравится моя работа, хоть я и совсем недавно вышла на нее. Нравится то, что я делаю, и я уже прекрасно понимаю, что выполнять ее удаленно, просто ездя в командировки, на самом деле нереально – этих командировок набежит гораздо больше, чем проведенных дома дней. Черт, да у меня уже даже перспективы на ней есть, если Эмма Ефимовна все-таки продвинет мою кандидатуру на место Кольцовой, уезжающей во Владивосток. Всего через два месяца меня могут повысить, и, черт возьми, это важно для меня!
Важно ли так же, как Саша?
Нет, не так, но от того, что я опять откажусь от более активной жизни, от каких – то амбиций и запрусь в очередной горной деревне, вызывает легкую тошноту.
- Не хочешь уезжать, - не спрашивает, а утверждает Саша, внимательно наблюдая за мной.
Слёзы наворачиваются от того, что не знаю, как ответить честно и не обидеть его. Всхлипнув, отрицательно мотаю головой.
- Лиза, я не смогу жить в Москве, мне там нечего делать, - в его голосе такая горечь.
- Саш, мне всего тридцать пять, у меня два высших образования, взрослые дети, я тоже не хочу не пойми кем на очередной горнолыжке работать, чтобы просто дома не сидеть, - бормочу.
Саша издает короткий смешок и гладит меня по волосам, успокаивая.
- Надо было брать в жену двоечницу, - с грустной иронией произносит.
- Да, помнишь Киселеву? – вспоминаю нашу однокурсницу, - Она явно рвалась.
Смеемся и снова обнимаемся. И горячо, и горько от этих объятий. Как дальше жить, а?
- Архыз? – предлагает муж.
- С таким же успехом можно было бы просто переехать на другую улицу, - закатываю глаза.
- Хм, давай в Сочи тогда.
- Я, если честно, думала об этом.
- И?
- Купить там базу нам денег не хватит, только если просто гостевой дом, или…занимать у отца. Пойдешь на это?
- Нет, кредит лучше, - тут же отзывается муж.
- И опять лет десять отдавать? – хмыкаю, Сашка на это только раздраженно передергивает плечами, хмурясь.
- Ну или я буду просто инструктором, - улыбается Саша хитро.
- А жить на что вчетвером? – охаю.
- Ты же работать собралась, - щурится муж, и я понимаю, что он решил тут потроллить меня, - Прокормишь, значит.
 
- То есть теперь вся надежда на меня, учту, - смеюсь, толкая Сашку в грудь, но быстро становлюсь снова серьезной.
- Да и кстати насчет работы… В Сочи не так ее и много, я посмотрела…Только если опять идти к отцу, а я не хочу к нему - это его специфическое отношение плюс постоянные шепотки за спиной, плюс то, что я делаю сейчас, мне нравится гораздо больше, чем просто быть отельером. Саш, я будто себя полноценным человеком почувствовала.
- А до этого какой была? – хмурится муж.
- Не знаю, твоим приложением была…- мягко улыбаюсь, разглаживая пальцем недовольные морщинки на его лбу.
Хочу, чтобы понял, о чем я, и не обижался, не воспринимал на свой счет. Дело не в нем. Я сама себя в это загнала. Но я так больше не хочу.
- Знаешь, мне кажется, я всегда тебе чуть-чуть завидовала, - тихо-тихо признаюсь, смотря мужу в глаза, - Ты такой цельный, Саш. Ты – монолит, очень притягательный этим, понимаешь? Горишь изнутри своей жизнью, своим делом. А я…Я только тобой горела. А это неправильно. Твой мир никогда не ограничивался одним человеком. Я тоже так хотела, но не получалось куда-то себя деть. Возможности в маленькой туристической деревушке, если ты также не болеешь горами, как ты, сильно ограничены… А сейчас… Мне кажется, у меня что-то получается наконец. Мне нравится то, что я делаю, нравится учебный центр, нравятся люди вокруг… Я теперь тоже не хотела бы выбирать, как ты не хочешь. Это не упрек. Пытаюсь объяснить…
Саша целует меня в лоб, притягивает к себе ближе
- Я понял, Лиз, - перебивает хрипло, сползая в обнимку со мной по подушкам вниз, - Давай тогда возьмем паузу на апрель. Я приеду и всё попытаемся решить. Пойми…
Он сдвигает брови на переносице, беря в ладони мое лицо и смотря в глаза.
- …Я больше не буду игнорировать твои желания. Я уже один раз так делал. И херня вышла, правда? – улыбается.
Смеюсь, кивая.
- О, да, полная херня!
И тянусь его целовать. Мне вдруг так жарко и легко. Несмотря на то, что мы пока ни к чему так и не пришли, кажется, что вот только сейчас сказали что-то по-настоящему важное друг другу. И услышали. Я не знаю, как это произошло, почему именно в эту секунду, но это случилось, и мне так хорошо, внутри будто пружина лопнула, высвобождая нагнетенный под давлением воздух. 
Мы лежим на боку, обнимаясь, переплетя ноги между собой, мое бедро закинуто на его бедро, и то, что уже через пару секунд муж плавно толкается в меня, кажется тоже просто естественным продолжением нашего интимного разговора.
  
50. Лиза
 
50. Лиза
12 апреля. 
- И когда уезжаешь в Питер? – Мила из отдела продаж нажимает кнопку нужного нам этажа, и металлические двери лифта начинают плавно закрываться.
- Завтра утром у меня сапсан, а дети уже сегодня ночью прилетают…Ой, Ирина Владимировна, мы думали, вы уже у Коца! – придерживаю почти сомкнувшиеся створки для спешащей к нам начальницы. Ведь поймать лифт перед утренней планеркой, особенно по понедельникам и пятницам, в нашем бизнес центре - целое искусство.
Ирина, чуть запыхавшись после небольшой пробежки на каблуках, влетает в кабину и награждает меня благодарной улыбкой, поправляя невидимый выбившийся локон из идеально гладкой прически.
- Спасибо, Лиза, пришлось вернуться, кое-какие документы забыла, - водружает на место съехавшие с переносицы очки, - Эмма Ефимовна передала мне вчера твое дело, чтобы я дала свое согласие поставить тебя на должность Кольцовой, ты знаешь?
- Правда? – я хлопаю глазами, розовея, и кошусь на Милку, едущую с нами. 
Нет, на самом деле я знаю! Но вот дает ли добро Ирина Владимировна – еще нет. В голове лихорадочно крутиться, что вряд ли бы Ирина Владимировна сказала об этом вслух, еще и при Миле, если бы решила отказать…