Мой самый-самый... (СИ)
Неважно, что оказалось, что без Сашки я вполне могу жить. Могу! И даже улыбаться могу, и радоваться чему-то, и чувствовать себя женщиной. Всё могу.
Но я как будто за стеклом.
Жизнь крутится вокруг, течет дальше, бурлит… А настоящая маленькая Лиза сидит в прозрачном ящике где-то глубоко-глубоко внутри, и до нее доносится лишь часть приглушенных звуков, все цвета тусклые и невозможно различить запахи. Она в вакууме.
Да, там безопасно, в этой коробке.
И большой Лизе живется не так уж и плохо. Но иногда так хочется разбить вдребезги эту тесную стеклянную тюрьму и снова ощутить реальный мир. Чтобы и больно, и зло, и весело, и счастливо, и захватывало дух. Всё на максимум.
Чтобы не видеть себя все время будто со стороны, как сейчас.
Наверно поэтому я так и позволяю Сашке почти каждый вечер слать мне видео из нашего прошлого, которых у него оказалось неимоверное количество. Раньше он часто раздражался, что я постоянно прошу его снять меня одну или вместе с детьми - он вообще-то так себе оператор. А теперь вот…Пригодилось.
Это стало настоящим маленьким ритуалом. В чем-то постыдным, потому что я никому не могла об этом рассказать, но жизненно необходимым.
Ближе к полуночи. Минимум переписки. «Привет», «Привет»…
И пять минут невозможно сладко-горьких воспоминаний, от которых заходится сердце и влажнеют глаза. Иногда я даже стала комментировать после. Осмелела.
«Это было ужасно, зачем ты только прислал?», «Неправда, ты там очень красивая, Кис», «Не называй меня так», «Не повторяйся».
И всё. Стандартный до боли набор фраз, уже тоже смахивающий на священнодействие.
Я почти уверена, что Саша знает про Ариэля - дети не могли не доложить, но он ни разу даже не намекнул. Ни слова…
И это было так не похоже на него прежнего, что сейчас я нервничаю еще и поэтому. Нет смысла защищаться, если на тебя не нападают. А если я не огрызаюсь, то в глубине души мне становится перед Сашкой совестно. Он ведь просил, чтобы я этого не делала, и я слишком отчетливо помню его отчаянный шальной взгляд в тот момент.
Я ему ничего не должна, у меня теперь вообще другой мужчина, пусть мы и только начали сближаться. Но даже если повторить это себе миллион раз, убедить себя полностью не получается.
Зажимаю вафельницу и натираю сыр. Горки нарезанных ветчины и огурцов уже ждут своего часа. Алиска любит сладкие вафли, а Левке с Сашей подавай что-нибудь более существенное. По квартире разносится неповторимый аромат выпечки, от которого в детской, кажется, кто-то зашевелился и собирается вставать. Выкладываю на большую тарелку первую порцию, уже было собираюсь начинять, как на весь дом разносится трель домофона, от которой у меня чуть вафля не валится из рук на пол.
У Сашки есть ключи, но…
- Мам, я открою! – почесывая тощий бок, к двери плетется заспанный Лёвка.
Нетвёрдыми руками сыплю на горячую вафлю сыр, прислушиваясь.
- Да, открываю, - говорит Лёвка кому-то в трубку домофона.
- Кто там? – ору с кухни.
- Отец!
Заливаю тесто в форму, прикусывая язык. И зачем я только заморочилась с этими вафлями?! Скажет еще, что специально для него… Душу в себе порыв мгновенно все выкинуть в мусорку – слишком уж воняет хрустящей выпечкой на всю кухню.
Слышу, как проворачивается замок входной двери. Мурашки бегут вдоль позвонков, рассыпаются градом по предплечьям.
- Левка, привет!
- Привет, пап, ты рано, - слышится чуть смущенное из коридора.
А потом, судя по звукам, бывший муж все-таки ловит в свои медвежьи объятия пытающегося увернуться сына.
- Да пробок не было, повезло. М-м, как вкусно тут пахнет у вас.
- Да это мама вафли тебе готовит, впервые за два месяца, - фыркает мой предатель –сын.
12. Лиза
12. Лиза
23 февраля.
Мысленно четвертую Лёву, заливаясь бордовым и ощущая прокатывающуюся по телу волну удушливого жара.
Чёрт-чёрт-чёрт!
И зачем только связалась с этими вафлями, а? Теперь еще и сбежать с кухни в ближайшие полчаса не получится.
- Что -то сомневаюсь я в твоей версии, что для меня, но ладно, - скептически хмыкает Сашка в коридоре.
Ну...Хотя бы сомневается. Уже хорошо!
Меня немного отпускает. В конце концов, мужской день - я вполне могу стараться и для сына. Прислушиваюсь к своим парням, выкладывая новую порцию на блюдо. Сашка кидает сумку в прихожей и идет мыть руки, сопровождаемый Левкой, бредущим за ним по пятам. Переговариваются.
- Пап, я вечером гулять уйду, - сообщает Лева, стараясь говорить холодно и твердо.
- Нет, - отрезает Сашка, включая воду в умывальнике.
- У меня с друзьями встреча, сегодня праздник. И я уже не маленький, чтобы дома с тобой сидеть, - Левка начинает заводиться.
- Мы мать проводим и едем к дяде Алику на турбазу. У них соревнования на снегоходах два дня. Ну и сегодня вроде бы тоже вечеринка там какая-то. Так что не переживай, не соскучишься.
Сашка выключает воду и, судя по звукам, вытирает руки о полотенце. Левка растерянно сопит так громко, что слышно даже на кухне. Глазами наверно друг друга сверлят. Я замираю, чтобы ничего не упустить. Раньше бы Левка до потолка прыгал, услышав, что едет к Алику на турбазу, а сейчас на принцип что ли идет?
- А Марат будет? - наконец бубнит мой сын глухо.
- Конечно, и Марат, и тетя Галя, и Ренат, - хмыкает Сашка и выходит из ванной.
- Тогда ла-а-адно, - тянет Лёва будто недоволен, но я-то знаю, что мысленно он уже расплывается в счастливой улыбке.
С Маратом, сыном Алика, они дружат с детства, но в Москве мы слишком далеко друг от друга живем, чтобы часто видеться, да и это все-таки Сашкины друзья, а не мои. Я с Аликом и его женой Галей так и не смогла по-настоящему сблизиться. Хотя когда-то, много лет назад, именно на той турбазе мой бывший муж стал моим первым мужчиной. И ездили мы туда при любой возможности. Раньше...
- Привет, Лиз, - Сашка останавливается было в дверях и опирается плечом о дверной косяк, но Левка, бредущий следом, вталкивает его в кухню.
- Привет, - сиплю, бросив быстрый взгляд через плечо, и тут же отворачиваюсь, - Как долетел?
- Хорошо.
Киваю и на автомате начинаю быстрее, совсем уж суетливо начинять очередную вафлю. Одновременно пытаюсь незаметно плечи распрямить, пока Сашка с Лёвой рассаживаются за нашим небольшим столом за моей спиной. Наполовину обнаженные лопатки жжет под чужим внимательным взглядом. Чувствую, как этот взгляд перетекает ниже по спине до самых ягодиц, и пытаюсь убедить себя, что это лишь моя больная фантазия.
Когда наливаю очередную порцию теста на вафельницу, краем глаза вижу, как Левка утыкается в телефон, а Сашка встает со своего места. Опять отворачиваюсь, ощущая, как близко проходит, когда идет мимо.
- Марат пишет, что уже там, - подает голос Левка, от чего, кажется, мы оба вздрагиваем, - Пап, а мне можно на соревнования? Марат будет...
- Тракторные права, - щурится Сашка, опираясь задницей о столешницу прямо рядом со мной и делая первый глоток кофе.
Левка недовольно куксится.
- А ты поедешь?
- Нет, мы с вами просто по лесу погоняем, если хотите.
- Только осторожно, - тихо бурчу я, не смотря на бывшего мужа.
И моментально ощущаю его ироничный взгляд на левой половине своего лица.
Почему-то хочется расплыться в нервной улыбке...С трудом сдерживаюсь, поджимая губы.
- Я возьму? - Сашка вдруг тянется к еще не начиненной вафле на тарелке, и я привычно бью его по руке раньше, чем успеваю подумать.
Вскидываю голову от неожиданного обжигающего прикосновения, резко встречаемся взглядами. И я чувствую, как у меня вся кровь приливает к лицу. И глаз отвести не могу. Тону в его сером льдистом взоре, интуитивно подмечая расширяющиеся зрачки.
Я не знаю, что именно чувствую в эту секунду, которая словно время остановила. Мы не виделись три недели. Но взгляд в упор - это максимум того, что можно себе позволить сейчас. И я позволяю, забыв и сыне, сидящем рядом, и обо всем, что произошло и происходит между нами. Хоть на миг...