Жар костей не ломит (СИ)

— Ну значит не лекции, а что-нибудь другое: симпозиумы, семинары, встречи с коллегами… Василий Иванович, скажите прямо, вы в чем-то подозреваете профессора? У вас есть доказательства, факты или все ваши обвинения голословны?
Из холодильника пахнуло ароматной свежестью. Хозяйка кабинета обожала цитрусовые, поэтому парочка апельсинов в обязательном порядке хранилась на полках. Тут еще Новый Год на носу — праздник вечных дождей, слякоти и мандаринов.
Не обошла сия напасть и госпожу Сарбаеву. Пакетами с мандаринами были забиты все нижние полки. При одном только взгляде на ярко-оранжевые плоды отчаянно принялась зудеть кожа. Схватив коробку с пирожными, я поспешно закрыл дверцу и направился к столу — и тут мандарины: возвышались небольшой горкой по центру. Была еще вазочка с конфетами и три пустые кружки, ожидающие кипятка. Точно, про чайник-то забыл. Пришлось возвращаться и щелкать кнопкой.
Словесная баталия тем временем не затихала. Уличив Василия Ивановича в субъективном подходе и предвзятости, Сарбаева давила, не жалея сил, как только может давить учитель на нелюбимого ученика. Делала это хладнокровно и расчетливо, не забывая поглощать дольки ранее очищенной мандаринки.
— Как вы можете судить постороннего человека, да еще и ставить в вину немыслимые эксперименты. Вы же ничего о нем не знаете.
Оп — очередная долька оказалась во рту.
— У вас нет ничего кроме косвенных фактов, которые, как вы сами любите выражаться, к делу не пришьешь.
Оп — еще одна долька мелькнула и скрылась за белыми зубками.
Признаться, мне даже стало немного жаль Василия Ивановича. С этой стороной Сарбаевой он был не знаком, зато мне как ученику она была прекрасно известна. В школе у Дианы Ильязовны была репутация строгой училки. Эта вам не «англичанка», которая только из одной жалости вытянула Паштета на слабенькую троечку с преогромным таким минусом. «Програмичка», если будет надо, и двойку за год влепит. И нахальное поведение терпеть не станет, а сразу из класса выгонит или сама на место поставит зарвавшегося сопляка.
Оттого и удивительно было увидеть ту «другую» Диану Ильязовну, у которой дрожали губы и слезы выступали на глазах. Именно такой она была, когда вытаскивала нас из капсул. Или одновременно напуганную и отчаянно смелую, вцепившуюся в плечи Василия Ивановича, во время разборок с бывшим ухажером.
Признаться, скрытая сторона Дианы Ильязовны мне нравилась куда больше: пускай и уязвимая, но при этом естественная и живая. Более женственная что-ли… Все лучше, чем образ сухой и надменной училки.
Прямо сейчас она по бревнышку раскатывала защитные редуты Василия Ивановича, а тот вяло отбивался, уже готовый признать поражение. Только вот госпожа Сарбаева пленных не брала.
— Вы судите человека, о котором ничего не знаете, еще и остальных пытаетесь убедить в собственных заблуждениях. В русском языке есть одно забытое слово — поклеп. Вот именно поклепом вы сейчас и занимаетесь.
Оп — последняя долька исчезла из вида. Диана Ильязовна взяла бумажную салфетку со стола и, промокнув губы, тщательно вытерла пальцы.
— Поклеп… придумали тоже, — пробурчал Василий Иванович, больше для вида, чем по существу. — Как я могу знать о профессоре, если его нигде нет: ни в соцсетях, ни на страницах научных форумов. Не человек — призрак. Мы даже не знаем, где он живет.
— В Березках.
Две пары глаз с удивлением уставились на меня.
— В Березках его видели, — повторил я, мысленно ругая себя за длинный язык. Чего стоило, взять пироженку и запихнуть в рот. Ждать, когда взрослые договорятся и перейдут от домыслов к научной части. Но нет, обязательно нужно было ляпнуть.
— Точнее, — потребовал Василий Иванович.
— Березки — это дачный массив, в двадцати минутах езды от города.
— Малой, я знаю, что такое Березки: живу здесь не первый год… Ты давай говори по сути: с кем видели и когда?
— Дамир видел прошлым летом. У его родителей домик находится рядом с лесными озерами. Местные песка завезли и дикий пляж организовали: лежаки поставили, зонтики со столиками. Вот там профессор и отдыхал.
 
— С кем?
— Без понятия… Его Дамир видел.
— Точнее, что он сказал.
— Что трусы у профессора дурацкие полосатые, и что бледный он как смерть, а сам не загорает, вечно в тени прячется. И плавает смешно, по-собачьи.
— И это все?
Нет, не все. Юнусов трепался, что Гладышев пытался склеить какую-то мамашу на соседнем лежаке, но особого впечатления не произвел: ни впалой грудью, ни обвисшим животом. Впрочем, об этом я решил не упоминать и так зря про трусы сморозил.
Госпожа Сарбаева от таких подробностей нахмурилась, а Василий Иванович задумчиво произнес:
— Значит в Березках… Есть там в лесочке по соседству одно заведение — реабилитационный центр для наркозависимых. Очень странное учреждение, я вам скажу: доступная информация в сети отсутствует, пациентов клиники никто не видел. Зато периодически мелькают крепко подтянутые ребята со спортивными сумками. И тонированные микроавтобусы курсируют туда-сюда. Территория закрыта высоким забором, а на воротах КПП и вооруженная охрана… Ну очень подозрительное место.
Прав был Василий Иванович, про это объект среди местных давно слухи ходили. Что никакая это не клиника, а самая настоящая база секретных спецслужб. И занимаются там всякими нехорошими вещами. Правда, чем конкретно, никто не знал, но вот то, что нехорошими — к бабке не ходи.
— Это ничего не доказывает, — сухо заметила Диана Ильязовна. — Березки — место известное и популярное среди горожан. В конце концов он мог там просто домик снять.
— Ага, рядом с основной работой.
— Даже если так, — не выдержала учительница. — Даже если рядом с Березками находится секретный объект, профессор Гладышев имеет все основания там работать. Вы же сами недавно упоминали, что он числится при Министерстве обороны.
— И?! Неужели вы не видите связи?
— Абсолютно никакой, нагородили черте-что и сбоку бантик. Вы еще скажите, что ради вас одного была затеяна целая спецоперация. Выстроили секретную базу в лесу, а известный профессор устроился работать в школу… Ах-да, еще Центр Синавского подарил капсулы, а я втерлась к вам в доверие и уговорила на игру. В добавок несчастного ребенка втянула в опасные эксперименты.
— Я не ребенок.
— Хорошо, Никита, ты не ребенок. Чайник вскипел, принеси пожалуйста.
Пришлось вставать и идти. По пути выяснилось, что Василий Иванович захотел малинового варения, а Диана Ильязовна забыла про арахисовое печенье, которое все равно никто не ел. Они меня здесь что, за прислугу держат?
Пока ходил, выражая собственное недовольство хлопаньем ящичков, Василию Ивановичу был поставлен диагноз.
— Конспиролог!
Василий Иванович долго пыжился, пытаясь придумать остроумный ответ. Но поскольку словарный запас уборщика был ограничен матерными ругательствами, то и выдать что-нибудь приличное, подходящее случаю, он не смог. Поэтому взял мандаринку со стола и принялся яростно чистить.
Наконец-то, сейчас перейдем к научной части вопроса. Я поставил вазочку с малиновым вареньем на стол, разлил кипяток по кружкам и, полный нетерпения, уселся напротив учительницы. С чего бы начать? Может рассказать о работе пятилетней давности японца Ацуми Ноэ, развившего учения Вернадского о ноосфере. Он утверждал, что оболочка вокруг Земли представляет собою один сплошной накопитель, с которого можно считать любую информацию. Огромное пространство, пронизанное миллиардами нитей — этакая глобальная экосистема связи, опутавшая нашу планету и… Нет, пока рано. Сначала расскажу про эксперименты, проводимые Международным институтом головного мозга в Ганновере, где пациентов, подверженных воздействию лизергиновой кислоты, подключали к виртуальным капсулам. Результаты поражали: пациенты помимо ярких галлюцинаторных переживаний, умудрялись взаимодействовать друг с другом, даже не имея средств связи. Несмотря на отключенный чат и микрофоны, они каким-то образом понимали, где находятся другие члены команды, и что необходимо предпринять для общей победы.