Жар костей не ломит (СИ)

Историк взывает к ответу еще пару учеников, ставит свежие двойки в журнал, пока не доходит очередь до меня.
— Основной причиной эконмического кризиса конца пятидесятых годов в ЮАР послужило резкое падение экспорта, существенную долю которого составляли драгоценные камни и металлы, руды и шлак. Если в двадцатые годы суммарный экспорт составлял порядка 85 миллиарда долларов, то уже через тридцать лет он сократился более, чем в три раза. Связано это было как с истощением давно разрабатываемых шахт, так и с влиянием внешних игроков. В двадцатые годы в Африке значительно усилилось влияние таких стран, как Китай и Россия. В то же самое время представители старого света утратили ранее занимаемые позиции, в первую очередь Франция. Англия после второго фондового кризиса попыталась вернуться на рынки черного континента, но столкнулась с сильным противодействие со стороны правительства Поднебесной. Именно их конфликт, а также финансирование многочисленных боевых групп привели к гражданской войне и серии терактов, в следствии чего, более чем на два года была парализована добыча золота на крупнейшей шахте ЮАР — Мпоненг.
Я не учил материал в учебнике, больше ориентируясь на память. Так уж вышло, что историю любил и историей интересовался, поэтому на любой вопрос мог найти пространный ответ.
— Подожди, Синицын, — перебивает меня историк. — То есть ты хочешь сказать, что главным фактором экономического кризиса в ЮАР стало закулисное противостояние Китая и Великобритании?
— Одним из, — вынужден был признать я.
— Тогда назови остальные, а то у меня складывается впечатление, что сама республика вроде, как бы и ни причем.
— Геноцид белого населения, ставший следствием политики апартеида, проводившегося в республике вплоть до конца двадцатого века. Началась дискриминация по цвету кожи, когда значимые государственные посты занимали люди некомпетентные, главным конкурентным преимуществом которых была принадлежность к определенной расе. Тоже самое касалось и промышленного комплекса, где…
— Никита, остановись. Ты сейчас говоришь о ситуации начала двадцать первого века. Я согласен, данный фактор сыграл свою роль и через пятьдесят лет, но не он был ключевым. Какой пакет законов под давлением оппозиции был вынужден принял президент Нконо, и к каким экономическим последствиям это привело.
Блин… Вот этого я не знал, а выкрутиться никак не получалось, потому как был задан конкретный вопрос.
— У тебя есть, что ответить по данному поводу?
Опускаю голову и слышу учительское:
— Читать интересные книжки и смотреть документальные фильмы по каналу «Мир» — это, конечно, хорошо. Для расширения общего кругозора данного материала будет вполне достаточно. Но если вы хотите вникнуть в суть проблемы, придется покорпеть над более серьезными источниками. И в таком случае, начинать нужно с учебников… Садись Синицын, удовлетворительно.
— А чего это Синицыну тройбан, а мне двойка, — не выдержал Дюша. — Он же тоже нихрена не учил.
— А того это, Соломатин, что он дал частично правильный ответ, а ты даже с раскрытого учебника прочитать не смог…
Дюша оглянулся через плечо и зыркнул в мою сторону. В ответ же удостоился не менее злобного взгляда. Знаю о чем сейчас Дюша думает, что я в любимчиках у историка хожу. Ну да, Армен Георгиевич меня жаловал и порою позволял вольности, вроде легкого отклонения от заданной темы, а иногда не позволял и ставил двойки. Сегодня вот пожалел.
— Кто из вас поможет Синицыну? Может быть новенькие? Вячеслав, прошу.
Отпрыск известного дипломата встал, выдержал театральную паузу и потекла ручьем сладкоголосая патока, от которой у девчонок ступор случился, а у меня оскомина.
За неделю Сабуров успел произвести впечатление на окружающих, где умом и юмором, а где обаянием и манерами. Вокруг него уже начал складываться круг приближенных лиц, тех к кому сын высокопоставленного сановника снисходил с горных вершин и с кем допускал общение. Все — люди авторитетные, имеющие высокий социальный статус в классе. К примеру, Паша был самым сильным, получал спортивную стипендию и претендовал на место в юношеской сборной губернии по борьбе. Зарубина была дочкой завуча и владела необходимой информацией, а вот Кузька не владел ничем кроме растрепанной шевелюры, потому и получил от ворот поворот. Не нужны были подобные персонажи в свите нового короля, а то что Сабуров таковым скоро станет, сомневаться не приходилось. Наш нынешний лидер — Дюша, по этому поводу сильно переживал, но вот беда, поделать ничего не мог, потому и крутился ужом на сковородке, пытаясь сохранить уплывающее из рук влияние. Паша уже отвернулся, остальные были на очереди.
 
Странное дело, но намечающийся дворцовый переворот меня нисколько не радовал. Да, Дюшес был еще тем придурком, но придурком известным, с которым дрались и воевали еще со времен начальной школы. А вот что ждать от новенького — человека с мозгами и хорошо подвешенным языком, было непонятно. Что еще хуже — Олька, моя Олька начала заглядывать в рот столичному краснобаю: «Слава сказал то, Слава сделал это». И Костик туда же, активно пытался занять место в свите нового короля. На перемене в числе прочих обступал Сабурова, и слушал, раскрыв рот. И что уж совсем вымораживало, громче остальных смеялся над его шутками,
Мы даже поссорились с Костяном по данному поводу, послав друг друга в места дальние. Ругались не впервые, поэтому я особо не переживал. Обыкновенное дело, сегодня морду друг другу набить готовы, а завтра руки пожмем. Куда больше меня заботила Олька, начавшая вести себя отстраненно. Вроде бы сидела рядом, слушала и кивала, но при этом витала где-то высоко в облаках. У меня даже начали закрадываться подозрения, что подруга нашла ухажера в Латинской Америке.
— Дурачок, — Олька рассмеялась, услышав прямой вопрос. Больно щелкнула по лбу и потребовала: — лучше поцелуй меня, и перестань забивать голову всяческими глупостями.
И мы целовались и обнимались и готовы были перейти в горизонтальную плоскость, когда кулачок уперся в грудь.
— Никит, не здесь же… Кругом люди ходят.
На счет публики Олька преувеличивала. Мы находились в дальнем углу парка, заросшего колючим диким шиповником, куда не то что человеку, не каждой дворняге удастся продраться. Королькова тоже сначала была против. Пришлось подхватить визжащую девчонку на руки, и ценой многочисленных царапин, проломиться сквозь живую преграду.
Оно того стоило — маленькая уютная полянка, укрытая от посторонних глаз густыми зарослями. Над головою шумели листья клена, успевшие окраситься в красно-желтые цвета по причине подступающей осени. Под ногами мягко пружинила трава, на которой валяться одно удовольствие. Но только валяться, большего Олька не позволяла, боясь быть застигнутой врасплох.
— Какие планы на выходные?
Хорошее настроение моментально улетучилось. Я отстранился от девушки, чтобы не отсвечивать хмурой физиономией, но Олька все равно почуяла неладное. Приподнявший на локте, она начала свой допрос:
— Чего молчишь? Опять по каменным столбам лазить будешь?
— С мамой за город поедем.
— К кому?
— К ее подруге.
— Никит, ты же обещал! Это наши первые выходные вместе.
— Не могу.
— Почему? Подруга не твоя, а мамина. Или я чего-то не понимаю? — Олькин кулачок угрожающе покачнулся в воздухе. — Синицын, признавайся, у тебя кто-то есть.
— Ага, — съязвил я, — старая сорокалетняя женщина
— Между прочим, мальчиков в пубертатном периоде тянет на тетенек постарше. Я тут на одном сайте прочитала… Чего смеешься?!
 
— Да просто представил нашу «англичанку» в нижнем белье.
— А поумнее ничего придумать не мог?
— Хорошо, тогда к кому, по твоему мнению, мальчиков должно тянуть?
Олька задумалась на секунду и тут же выдала ответ:
— На «программистку», Диану Ильязовну. Или хочешь сказать, мальчишки на нее не заглядываются.
Заглядываются, да еще как. Молодая учительница по основам компьютерного программирования, недавно закончившая институт. Высокая, красивая, с восточными чертами лица, и точеной фигуркой, которую не мог скрыть даже самый унылый костюм. Впрочем, госпожа Сарбаева унылого не носила, умудряясь соблюдать тонкую грань между элегантностью и строгим школьным дресс-кодом.