Ванька 4 (СИ)
— Петю убили! — заорал кто-то.
Тут и началось…
Бузники ногами не бьют, ими они убивают… Я ногами не бил, да и тесно здесь было. Работал руками. Локтями, кулаками. Старался больше мягкую технику использовать — наши всё же против меня.
В общем — отбились мы с поручиком. Правда, не без ущерба. Наши морячки тоже не лаптем щи хлебают.
— Японцы!
— Японцы!
— Японцы!
Со всех сторон вдруг загомонили в немного отступившей от нас толпе.
Действительно, ещё далеко, но явно — в нашу сторону, двигалась пара кораблей. Наших тут сейчас быть не могло. Значит — японские.
Матросы и солдаты стали расходиться.
Не прошло и часа, как на борт «Воронежа» поднялись вооруженные японцы.
Дальнейшее возвращение в Нагасаки обошлось без приключений.
На палубу я уже не вернулся. Мне было выделено место в каюте Александра Владимировича.
Глава 7
Глава 7 Нагасаки
Ещё до отплытия из Японии, когда я узнал, что мы с поручиком из Нагасаки домой отправляемся, у меня сразу же сработала ассоциативная память, или как там это правильно называется.
Нагасаки…
Ну, понятное дело, тут же вспомнилось устойчивое словосочетание — Хиросима и Нагасаки. На эти города американцы свои атомные бомбы сбросили. Погубили непонятно для чего кучу народа. Исход войны, как в школе ещё говорили, был уже совершенно ясен…
Таких словосочетаний в запаснике памяти советского человека много — Карл Маркс и Фридрих Энгельс, страны социалистического содружества, мир во всём мире…
Ещё и песня в голове раз за разом стала проигрываться. Владимира Высоцкого. Про девушку из Нагасаки.
Тут, наверное, сыграло роль ещё и то, что морем мы в Россию возвращаемся.
Он капитан и родина его — Марсель.
Он обожает споры, шумы, драки,
Он курит трубку, пьет крепчайший эль
И любит девушку из Нагасаки.
Что и говорить — хорошая песня. Марсель, эль, Нагасаки…
Я в своё время её слова чуть ли не с первого раза запомнил.
У ней следы проказы на руках,
У ней татуированные знаки,
И вечерами джигу в кабаках
Танцует девушка из Нагасаки.
Текст ещё у этой песни чуть-чуть медицинский. Это — про проказу. Сейчас-то она редко встречается, а раньше её ужас сколько было… Проказа — лепра. Даже специальные медицинские учреждения имелись — лепрозории. После крестовых походов, когда лепра распространилась в Европе, количество лепрозориев там достигало девятнадцати тысяч. Больных туда помещали навсегда, а жизнь в них была просто адом на земле.
У ней такая маленькая грудь,
И губы, губы алые как маки.
Уходит капитан в далекий путь
И любит девушку из Нагасаки.
И в порту Нагасаки эта песня у меня в голове вертелась, и уже когда отплыли. Никак я от её отвязаться не мог. Нагасаки, Нагасаки, Нагасаки…
Вот ведь как. Мог, мог, Владимир Семенович, тут уж ничего не скажешь. Жаль, рано ушёл из жизни, а сколько ещё мог…
Кораллы алые, как кровь
И шелковую блузку цвета хаки,
И пылкую, и страстную любовь
Везет он девушке из Нагасаки.
Что ни строчка — слово, намертво привлекающее внимание, рождающее ассоциации… Кровь, хаки, любовь… Грудь, губы, путь… Нет, гений, он и есть гений…
Сейчас мы с поручиком снова в порту Нагасаки были. Вернулся обратно в Японию наш «Воронеж».
Нижних чинов пока на борту оставили — решают, как с ними дальше поступить, а офицеры на берег сошли. Рожественский в своей каюте заперся. Никого видеть не желает. Сейчас его японская полиция охраняет, в наших с поручиком услугах он не нуждается.
Да, солдаты и матросы с «Воронежа» своих предводителей-бузотеров выдали, их куда-то в город увезли. Всё тихо и спокойно стало. Ну, так, относительно…
Вернулся капитан издалека,
И он узнал, что джентльмен во фраке,
Однажды накурившись гашиша,
Зарезал девушку из Нагасаки.
Сколько нам здесь ещё куковать — никто сказать не может. Успокоится всё во Владивостоке, вот тогда домой и поедем. Так нам было сказано.
Есть у меня огромное желание город посмотреть. Тем более, что никто этому сейчас не препятствует.
— Александр Владимирович, осмотрим местные достопримечательности?
— Не имею возражений… — последовал ответ поручика. — Могу даже в роли проводника выступить.
Во как… Тут тоже он всё знает!
У ней такая маленькая грудь,
И губы, губы алые как маки.
Уходит капитан в далекий путь,
Не видев девушки из Нагасаки.
— Тогда, пойдемте. Что время терять.
Я кивнул Александру Владимировичу в сторону города.
— Пошли.
Глава 8
Глава 8 Прогулка с комментариями
— Раньше, здесь в бухте почти каждый день можно было увидеть корабли с голубым крестом Андреевского флага…
Александр Владимирович опять разговорился. Всё — больше я его молчуном называть не буду. Может, в прежние месяцы на него так плен влиял?
— Нагасаки до войны был постоянной базой для зимовки русского флота, с отцом мы сюда часто приезжали…
Так, так, так… У меня опять, в который уже раз, возник вопрос о роде деятельности отца поручика. Может, он тут с какой секретной миссией находился? Разведчиком был?
— Российских подданных на каждом шагу тут просто было встретить. Особенно — артистов… — Александр Владимирович улыбнулся, видно что-то ему забавное из прошлого вспомнилось. — У японцев одно из главных удовольствий жизни — театр. Они тут не только в городах имеются, но даже и в деревнях. Входная плата в данные заведения самая ничтожная. Представления начинаются с утра и продолжаются до самого вечера. Сюжеты представлений — исторические, игра — правдивая, создающая полное впечатление действительности. Пришедшие в театр себя как дома чувствуют — разговоры ведут, чай пьют, закусывают принесённым с собой.
Поручик прервался. Кивнул на изрядно обветшавший дом.
— До войны здесь российское консульство было. Над воротами наш герб имелся. Сейчас, в связи с текущими событиями, его видно и сняли. Часто здесь мы с отцом бывали.
Вот, часто бывали… Поручик, ещё в Мацуяме как-то обмолвился, что его родитель здешние целебные растения изучал и методики их применения при разных заболеваниях, интересовался восточными оздоровительными системами. На этой почве он и с сэнсэем знакомство свёл. Учитель не только мог жизнь одним ударом отнять, но и умел хорошо здоровье поправить. Зачем отцу поручика часто в консульстве бывать? Про цветочки рассказывать? Точно, он сюда какие-то сведения, нужные родине, передавал, работал под прикрытием.
— Так вот, про наших артистов, — последнее слово, опять как-то с некоторой издёвкой прозвучало. — Повадились сюда наши певчие птички приезжать. Лавры пожать, йены заработать. Сами — ни голоса, ни вида приличного. Сразу бегут к консулу с просьбой в распространении билетов. Он помогает, глядишь и зала полна. Начнут петь… Публика до первого антракта еле-еле дотягивает. Ничего, они ничуть не смущаются, только перед каждым выходом краску на своё лицо гуще накладывают. Едут в Порт-Артур, тут, в Нагасаки концерт дают, едут обратно — ещё один здесь устраивают. Словно тут город полон дойных коров.
Александр Владимирович опять улыбнулся.
Между тем, мы до третьей улицы от набережной дошли. На второй, что миновали, наше консульство и было расположено.
— А, мошенников с российскими паспортами здесь сколько было… Всё якобы графы и князи… Шагу ступить некуда. В магазинах Нагасаки, тех, кто по-русски говорит, сразу два-три приказчика со всех сторон окружали. Боялись, что такой посетитель сделает бесплатную покупку.
То и дело нас обгоняли рикши, не мало их и навстречу попадалось. Мы же решили пешком пройтись, размять ноги.
— Вот здесь я первый раз в Японии подрался… Уже посещал я тогда додзё. Иду, а пьяный американский матрос ногами рикшу пинает. Сбил его на землю и свою силу показывает. Мне тогда пятнадцати не было, а матрос — здоровенный… Ничего — справился.