Дом, что любил меня (ЛП)

Грейс почувствовала, что весь ее мир перевернулся вверх тормашками. Она расслышала слова «ЦРУ» и «экотеррорист», но никак не могла увязать их с какими-либо событиями своей жизни.
— Я понятия не имею, о чем ты говоришь.
Его великолепные губы изогнулись в недоверчивой ухмылке.
— Неужели? Мы знаем о твоем аресте.
— Я была ребенком. Меня арестовали за акцию протеста на частной территории. Мой отец заплатил штраф, и судья сказал, что записи по моему делу останутся закрытыми, потому что на тот момент мне было шестнадцать. Меня больше никогда не арестовывали. Предполагалось, что это должны были стереть из моей биографии.
Грейс помнила тот день, как если бы это было вчера. Перед глазами так и стояла картина, как оба ее родителя появились в тюрьме. Мама плакала, а папа был чертовски зол. Отец умер на следующий год, а она вышла замуж и забеременела вскоре после того, как ей исполнилось восемнадцать лет. Это был первый и единственный предпринятый ею акт гражданского неповиновения.
— Ничто и никогда по-настоящему не стирается, Грейс. Моя команда может раскопать все, что угодно. Тебе ничего не удастся скрыть от нас. Ты состоишь в Лиге Земли? Разве не потому ты якшаешься с ним? Это его прикрытие. Он прячется у всех на виду, если выражаться языком Агентства. Патрик Райт работает с подпольными экстремистскими группировками. Этот человек сменил множество имен, что вполне естественно для кого-то вроде него. Насколько я могу судить, он использует свою подрывную деятельность для сбора корпоративных и государственных секретов, чтобы впоследствии продавать их иностранным спецслужбам. Райт проникает в здания, где размещаются офисы корпораций или правительственные учреждения, и создает там проблемы. Притом обставляет все так, что никому и в голову не придет заподозрить нечто большее, чем банальный удар экотеррористов. Под шумок он копирует нужную ему информацию, и пока все настолько потрясены и опечалены ущербом, который нанесла его «группа», никто даже не задумывается о том, что же произошло на самом деле.
Мозг Грейс начал лихорадочно соображать.
— Патрик Райт? Фамилия как у Мэтта?
— Да, это его брат, — вмешался в разговор Адам. Он говорил с Грейс мягко, как будто пытался смягчить удары, которые то и дело сыпались на нее со всех сторон с тех пор, как ее нога ступила в тот чертов гараж.
— Мэтт замешан в этом? Погодите, я никогда не встречала его брата.
Голос Шона звучал столь же саркастично, сколь ласково звучал голос Адама.
— Не сомневаюсь, дорогая. Мы подозреваем, что Патрик Райт перенес уйму пластических операций после того, как завязал с работой в Агентстве. Ныне он действует под вымышленным именем. Уж Эвана Парнелла ты-то наверняка знаешь.
— О, Боже, — вырвалось у Грейс. Теперь все встало на свои места. Тайные совещания. Бессмысленные контракты. Во что Мэтт их всех втянул? — «Брайсон-билдинг».
— Да, но об этом, думаю, мы поговорим позднее.
— Шон, я ничего не знала.
Уже по одним только глазам было понятно, что он ей не поверил.
— Разумеется, именно поэтому твой компьютер буквально напичкан записями с камер видеонаблюдения и прочей информацией, которой мог бы воспользоваться вор. Послушай меня, тебе придется все нам рассказать. Если ты сдашь нам Парнелла, то тогда выпутаешься из всего этого.
Внутри нее нарастало разочарование. Как Шон мог подумать, что она имеет к этому хоть какое-то отношение? Он ведь знал ее. Она полностью открылась ему, отдала в его власть свою обнаженную душу и тело. Такой близости у нее никогда не было ни с одним мужчиной.
— Я ничего не знаю. Эван Парнелл просто парень с работы.
— Ты оплачиваешь его счета. Это на твое имя оформлен абонементный сейф, которым он пользуется.
— Я администратор Мэтта. Не припоминаю, чтобы я помогала Парнеллу в чем-либо, но если такое и было, то только по долгу службы. Это часть моей работы.
Последние несколько лет она выписывала чеки на все, в чем нуждался Мэтт. А уследить за всем было охренеть как тяжело, учитывая, что помимо этого ей приходилось заниматься целой кучей других вещей. Теперь, если вдуматься, как раз в то время, когда появился Эван Парнелл, Мэтт начал просить ее оплачивать всякую всячину из фонда смешанных расходов. И она не всегда задавала вопросы, когда босс отдавал ей распоряжение выписать очередной чек. Причем во всех этих случаях суммы не превышали пары сотен долларов, ну максимум — тысячу. Могли ли ее использовать для совершения чего-то противозаконного?
 
Шон, похоже, именно так и думал.
— Тебе дадут возможность ознакомиться со всеми уликами против тебя, когда мы доберемся до места назначения. Ты увидишь материалы дела по нашему расследованию, и, может, тогда прекратишь разыгрывать этот глупый фарс. Будет намного проще, если ты честно расскажешь нам обо всем. Ты просто мелкая рыбешка. А Патрик Райт — акула.
Он был так холоден с ней, так не похож на того теплого мужчину, который стал ее любовником. Что ж, оно и неудивительно, потому что того человека никогда не существовало. Это было всего лишь прикрытие, чтобы развязать ей язык. В голове Грейс просто не укладывалось, как ее угораздило оказаться в таком положении, но факт был неоспорим: она находилась в машине, под конвоем человека, которому на нее ровным счетом наплевать; который задумал использовать ее в своих целях. Грейс смотрела на мужчину, в которого влюбилась, понимая, что совсем его не знает. Не знает, кто он такой. Господи, надо же было быть такой дурой. О чем она только думала? Как можно было хоть на секунду поверить, что такой роскошный мужчина, как Шон Йоханс… Таггарт, мог вообще заинтересоваться ею? Она даже близко не дотягивала до его уровня, хоть и оставалась вполне себе привлекательной в свои сорок лет.
— Всем будет намного легче, если ты чистосердечно во всем признаешься, Грейс, — его осуждающий тон стал для нее последней каплей.
Грейс замкнулась. Ушла в себя, и позволила окружающему миру стать фоновым шумом. Она сложила руки на коленях, изо всех сил стараясь не прикасаться к Шону Таггарту. Это оказалось не так-то просто. Он был на редкость крупным мужчиной и, похоже, не питал ни малейшего уважения к ее личному пространству. Грейс тихонько отодвинулась, практически вжимаясь в боковую дверь.
Шон вскинул руку и схватил ее за предплечье.
— Не трать зря силы. Двери заблокированы, и ты не сможешь открыть их изнутри.
Она уж было хотела возразить, что вовсе не собиралась выбрасываться из движущегося автомобиля, но все-таки промолчала. Ей не о чем разговаривать с этим человеком.
— Не плачь, милая, — Адам повернулся и потянулся к ней.
Грейс отодвинулась и от него. Он тоже солгал ей. Она чувствовала, как по щекам катятся слезы. Да будь оно все проклято!
Как бы ей хотелось быть одной из тех людей, которые умеют не давать волю своим эмоциям. Увы, она никогда не была такой. Грейс всегда была как открытая книга, жила с душой нараспашку. Ничто так и не смогло закалить ее характер. Она молча роняла горькие слезы, и внезапно ее пробрал озноб. Одежда на ней была мокрая от того, что она прижималась к Шону, и теперь холод, казалось, проник до самых костей. Грейс почувствовала, как по коже побежала мелкая дрожь — то ли от холода, то ли от волнения. Ее знобило так сильно, что зуб на зуб не попадал.
Шон выругался, и она почувствовала, как мужчина зашевелился рядом с ней. Он сунул руку за заднее сидение внедорожника и достал оттуда одеяло. Грейс сидела неподвижно, пока Шон накидывал одеяло ей на плечи. Она напряглась, когда он притянул ее в свои объятия.
— Перестань, — скомандовал ей Шон, используя свой голос Дома.
Ну уж нет, она больше на это не купится. Все было не по-настоящему. Это просто еще одна уловка, которую Шон Таггарт использовал против нее. Он разгадал ее фантазии. Любящая забота, которую Шон проявлял к ней раньше, была приманкой в его ловушке. Он усадил ее к себе на колени, и она оказалась прижата к его груди, прежде чем успела запротестовать. Грейс извивалась, пыталась освободиться от него, но его руки, обернутые вокруг ее тела, были словно клетка. Она чувствовала себя абсолютно беспомощной, и так бывало всякий раз, когда дело касалось этого мужчины.