Лицей. Венценосный дуэт (СИ)

Для всей страны? Пусть только для городских школ для начала. Это ж сколько они персоналок выпекли?
— Пока пятьдесят тысяч, — отвечает папахен, — как поняли, что минпрос нас подводит, производство притормозили.
— Про финансы даже не спрашиваю, — говорю я.
— Правильно делаешь, — грустно кивает папахен, — я вслух произносить боюсь. Но сейчас выкручиваемся. Напрямую с регионами начинаем работать. Восемь тысяч уже сплавили. Университеты для студентов хорошо берут. Те, у кого собственное финансирование есть. На заграничный рынок выходим. Но там сложности. На местные языки надо всё переводить.
— За такое вешать надо, — смотрю папочке в глаза через зеркало, — и не просто так.
— А как?
— Есть способ, — загадочно улыбаюсь, и тут же раскрываю загадку, — вбивается под ребро крюк, за него и подвешивают. Знаешь, как они при этом забавно верещат?
Типун мне на язык! Насколько могу судить, пробалтываюсь впервые. Ладно, щас выкручусь…
— Так, — очухивается папочка, — кажется, надо обратиться на телевидение с требованием усилить цензуру. Ты где такого нагляделась?
— Ой, подумаешь! — легкомысленно отмахиваюсь, — и нет, не по телевизору. Видеофильм такой был, не помню названия…
Задумываюсь, а у кого есть видеомагнитофон? У Вики есть, хотя мы его ни разу не смотрели. Не важно, главное, есть на кого свалить.
— Так-так, — папахен задумчиво поглаживает мне плечи, — хотел купить, но подожду. А то мало ли…
Подождёт он, — думаю я, когда он уходит, — тут не ждать надо. Пистимеев говорит, что как только появятся встроенные в компьютер накопители хотя бы до одного гигабайта, фильмы можно будет смотреть на компьютере. Только вот как их туда загружать? Если полнометражный фильм даже в грубом разрешении тянет на десятки мегабайт. С десятков дискет грузить? Очумеешь. Так что не ждать надо, а внешний накопитель разрабатывать, мегабайт на пятьдесят, а лучше на сто. Тогда видеомагнитофон, этот высший на данный момент хайтек, будет попросту отменён.
8 декабря, суббота, время 17:05.
Квартира Молчановых.
Затащила я к себе всё-таки Юльку. И Вика к нам прицепом. Жалко, что в одной комнате не поместимся, моей кровати на троих не хватит, второй нет.
— Ты величество, поэтому тебе положена отдельная комната, — кажется, ей это не понравилось, но деваться некуда.
Я натурально счастлива, пожалуй, это Данка виновата. Провести столько времени без перерыва с любимыми подругами, что может быть лучше. Вика на этот раз учла прошлые ошибки и взяла с собой набор учебников и тетрадей на понедельник. Чтобы домой лишний раз не заезжать.
Показываю им свою сбрую, Юля немедленно загорается энтузиазмом.
— А где такую купить?
— Ты сначала попробуй, — незаметно подмигиваю Вике, закрываемся в комнате и начинаем облачать желающую встать на тернистый путь к красоте.
Затягиваем её до упора.
— Плечи назад! Теперь вниз! Сведи лопатки! — быстро и туго фиксируем, теперь осанка и талия. Фиксируем.
— Свободна! — подкрепляю объявление хлопком по попе, — живи теперь так. Красивая и стройная.
Юля неуверенно сдвигается на пару шагов, ойкает.
— Попробуй сесть, — отдаю команду, не забыв подмигнуть Ледяной. Юля садится, ойкает и снова вскакивает.
— Это что, всё время так ходить? — в глазах нарастает ужас.
— А ты как думала? — максимально распахиваю глаза для убедительности, — думаешь, красота так просто даётся?
Моего аргумента хватает секунд на тридцать. Через полминуты Юлька начинает ныть, а затем и верещать.
— Ой, снимите сейчас же! Не могу больше, у меня всю спину свело!
— Это здорово! — радуюсь я, — начинается совершенствование организма.
— Данка! Сними немедленно! — моя бестолковая подружка напирает на меня спиной. Инстинктивно. Колет ведь спину.
— Давай ослаблю немного, — предлагаю я.
— Снимай!
Вот бестолочь! Разворачиваю её к себе лицом.
— Застёжка-то спереди. Ты куда зенки лупила, когда тебя паковали? — одно движение и верх свободен, второе — и можно не напрягать втянутый живот.
 
Всем этим концертом Ледяная любуется со стороны. С нескрываемой улыбкой. По меркам обычного человека она хохочет до изнеможения.
— Юленька, — укоризненно смотрю на недовольную подружку, — так нельзя. Не проявишь терпения, никогда не реализуешь весь потенциал, заложенный в тебя природой. Вот посмотри на меня.
Прохожусь танцевальным шагом на носках. Втягивать живот и расправлять плечи мне не надо, тонус нужных мышц доходит до твёрдости дерева. Даже Ледяная глядит с интересом, Юлька совсем мрачнеет.
— Зато у меня грудь больше, — бурчит она, застёгивая лифчик.
— Несущественно, — отмахиваюсь, — у меня тоже вырастет. А не вырастет, танцами легче заниматься будет. А ты, если бидоны себе отрастишь, никогда по-настоящему танцевать не сможешь.
— Как ты говоришь? — встревает Ледяная, — бидоны?
Начинает хихикать. А вот это точно можно приравнивать к истерике. Но нет, справляется.
— Чего это не смогу? — мрачная Юля застёгивает блузку.
— А где ты видела профессиональных танцовщиц с большим бюстом? Нет таких. Энергичные танцы большегрудым недоступны, — объясняю я, — динамика не позволяет. Сиськи могут оторваться…
Ледяная предусмотрительно, — только потом я оценила её дальновидность, — подходит к моей кровати и заявляет:
— Перед мужем бидонами может потрясти. Многим мужчинам нравится… — и падает на мою кровать, заливаясь хохотом. Потрясающе редкое зрелище: Ледяная королева хохочет.
В дверь осторожно стучатся.
— Девочки, вы там живы? Никто не убился? А то столько шума… — спрашивает папахен.
— Папа, к нам нельзя! У нас девичник!
Папахена мы отгоняем, но Эльвире отказать не можем.
— Девочки, над чем веселитесь? — в глазах присоединившейся к нам мачехи почти непристойный интерес.
— Над бидонами, — подняв раскрасневшееся лицо от кровати, отвечает Ледяная и снова со смехом падает лицом вниз. Юлька хмурится. Эльвира заражаясь весельем, начинает улыбаться.
— Эльвир, скажи, — подлезаю к мачехе, обнимаю за плечи, — а какой размер бюста мужчинам больше нравится? Большой или маленький?
Все, и Ледяная поднимает голову, заинтересованно смотрят на мачеху. Почему-то больше на её, хоть не гигантскую, но немаленькую грудь.
— Наверное, мужчины всё в комплексе оценивают, — всерьёз задумывается мачеха.
После небольшой дискуссии уговариваем её спросить у папы напрямую. Он единственный эксперт с той стороны. Добиваю её простыми аргументами.
— Ты единственная из нас с сексуальным опытом. И я же не могу его об этом спрашивать. Напрямую.
— Хорошо, хорошо, — сдаётся мачеха, — мне всё равно надо идти ужин готовить. На всех.
— Я помогу, — вскакиваю я, затем вытаскиваю из стола шахматную доску и карты. Кладу на стол.
— Девочки, можете пока поиграть во что хотите. Я Эльвире помогу, заодно и папу допросим.
Через полчаса, когда измельчено, покрошено и отбито всё, что нужно, и осталось только следить и вовремя помешивать, возвращаюсь к подружкам. Девчонки сидят на полу, Ледяная мрачной Юльке кладёт две семёрки на плечи.
— Теперь ты — страшный лейтенант. Играем дальше? Надо тебя до полковника хотя бы довести… — Вика лучится довольством.
— Маленьких обижаешь? — интересуюсь я, — Юляша, в карточных играх хуже математиков только профессиональные шулеры.
— В шашки с ней играть тоже бесполезно, — бурчит Юля.
— Я пять дамок сделала, представляешь? — хихикает Ледяная.
— Что там твой папа говорит? — Юля находит способ соскочить с темы своих проигрышей во всём.
 
— Папа говорит, что тебе не везёт в картах, но повезёт в любви, — заявляю я. — Не знаю пока, Юль. Вот сейчас Эльвира спросит, тогда узнаем.
Через четверть часа нас зовут на ужин. Ради гостей Эльвира расстаралась на отбивные с гречневой кашей. С самым большим аппетитом ужин уничтожает Юля. Только мои оборонительные мероприятия не позволяют одарить подружку ещё одной отбивной размером с нашу ладошку. Добавку ограничиваем половинкой.