Злодей для ведьмы. Дилогия

Ийрия уставилась мне в глаза, и я потянулся к ней, взял за подбородок, вдруг почувствовав себя неимоверно счастливым. Глаза у нее были не темно-карие, а светлые, золотистые. Значит, приняла каплю моей силы, связь между нами теперь есть без всякой магии. Хвала небесным драконам!
– И после третьего случая случится первый? – ядовито спросила она.
Я выдохнул, позволяя волшебству момента бесследно исчезнуть, и спокойно ответил:
– Нет. Я не намерен тебя принуждать. Не бойся. Просто разделим жар на двоих и вместе его погасим.
– Как?
Умеет Яна задавать вопросы.
– Поцелуями, – мягко ответил я.
Она вспыхнула, покраснела, смутилась… и почти лишила меня этим самообладания.
– Мне можно выбирать? – поинтересовалась, задумчиво смотря на огонь.
– Да.
Однозначно, выберет второй вариант. И я не стану переубеждать, давить, заставлять.
– Третий.
 
Глава пятая
 
Яна
Стоило произнести это проклятое слово, как глаза Ингара стали темнее, напоминая непроглядную ночь. В отблесках огня, который бился о каминную решетку, они казались еще таинственней, утягивали как омут. И не выбраться из него, даже если очень захочешь.
Ингар медленно наклонился. Так медленно, что я затаила дыхание, не в силах оторваться от его предвкушающего взгляда.
– Уверена в своем решении?
– И не надейся, не повторю! – вспылила я, чувствуя, как готова либо прибить Ингара, либо зацеловать так, чтобы себя забыл.
Ну и мысли! Точно откат от восстанавливающего зелья. Ох и знатный! Интересно, почему Лис удивлялся, когда я сказала про три глотка? Это много или мало?
И ведь даже мой фамильяр не предложил ни первого способа, ни второго. Заранее знал, что они не подействуют? И раздели мы жар, получается, тоже должны были бы целоваться? Но Лис говорил, мол, уйдет в лес, пробудет там ночь… Ничего не понимаю!
Пока я размышляла, Ингар достал уже знакомый кинжал, порезал сначала свою ладонь, потом – мою, зашептал непонятные слова.
– А целоваться обязательно? – выпалила я, чувствуя, как краснеют щеки.
– Нет, но тогда мы оба будем от жара сходить с ума до рассвета. И в подобной ситуации не обещаю, что сдержусь, огонек.
Влипла!
– Теперь не мешай, – попросил он глухим, непохожим на свой голосом и продолжил заклинание.
Странное это было ощущение. Словно из порезанных ладоней тянулись невидимые нити, сплетались, создавали вокруг меня и Ингара густой кокон. И вроде бы невесомый он, но отчего-то понятно: попытаюсь вырваться – не смогу.
А потом вернулся жар. Усилился, расползся по венам. И я пылала уже вся – от кончиков пальцев до волос на макушке. Горела как свеча, желала опалить огнем того, кто находился рядом. Не осталось ничего, кроме этого сумасшедшего пьянящего желания. И когда губы Ингара накрыли мои, я почувствовала странную правильность происходящего. Так должно быть.
Мужчина слегка прикусил мою губу, и я застонала уже в голос, сбрасывая с этим звуком все, что меня сдерживало.
Сплелись в завораживающем танце губы, смешалось, как в редком зелье, дыхание, и лишь огонь как был один, так и остался. И он не отпускал, забирал волю, заставлял меня выгибаться в руках Ингара, становился лишь сильнее.
– Ийрия… – ошеломленно прошептал Ингар, отстраняясь на крошечное мгновение, равное одному удару сердца.
Я даже не спросила, что значит это слово, снова утонула в огненном омуте. Мне здесь нравилось. Ни запретов, ни правил, ничего, кроме желанных губ, которые ласкали с небывалой нежностью, словно я сделана из хрусталя.
Вскрикнула, запустила руку в волосы Ингара, позволяя ему скользить губами по моему подбородку и шее. И уже стонала в голос, не стесняясь и не сдерживаясь. Просто не могла. Откуда же во мне это все? Что за проклятое зелье будит подобное? Я ведь и не представляла… не знала… не подозревала о таком. Словно идешь по краю огненной пропасти, срываешься и падаешь, но каждый раз оказываешься в надежных сильных объятьях.
Вдох в мои полураскрытые губы я выпила, как самый хмельной напиток на свете, вернула сторицей, оплетая мужчину своим огнем, позволяя ему течь по рукам, срываться лентами, скользить змейками по обнаженной спине…
 
Что? Когда Ингар успел раздеться? И почему вдруг пахнет паленым?
– Темная драконья бездна! Горы Архарна!
Я в мгновение ока оказалась одна в кресле, а мужчина вскочил и зашептал то ли заклинания, то ли ругательства, закружился на месте в каком-то непостижимом танце. Сначала я, все еще одурманенная его поцелуями, даже не поняла происходящего, но через долю секунды взвизгнула от ужаса. Сыпались темные пряди волос Ингара, тлели на кончиках, местами по ним ползли огненные змейки. А потом все резко и как-то быстро прекратилось. Исчезли искры, растаяло пламя, а Ингар тряхнул головой, позволяя коротким, чуть обгоревшим волосам остаться в беспорядке, зло рыкнул и уставился на меня.
То, что в случившемся виновата именно я, сомневаться не приходилось. Слишком отчетливо помнился огонь, который полз по рукам, когда запускала их в волосы мужчины. Похоже, моя магия каким-то образом вырвалась наружу и… лишила Ингара привычной прически. А вот то, что стоит мчаться без оглядки от взбешенного брюнета, поняла только сейчас.
Рванула к двери, но добежать не успела. Комнату сотряс рык, я споткнулась на ровном месте, завопила и почти упала. Почти… Все же Ингар оказался рядом, подхватил, а потом приподнял над полом, заставляя смотреть в почерневшие глаза, объятые пламенем.
– Ты что, демон? – пискнула я.
В ответ он зло прорычал и меня, несчастную, встряхнул.
– Ну знаешь ли… это переходит всякие границы! Не смей! Отпусти немедленно! В конце концов, кто напоил меня этим проклятым зельем?
Я кричала от страха и билась в его руках, надеясь, что ни с того ни с сего он вдруг успокоится и не прибьет маленькую и беззащитную меня.
– Как… ты… посмела… так… рисковать?
Ингар не говорил, шипел каким-то рваным голосом, словно наполовину был змеем.
Ежики колючие, ежики невезучие! Спасите!
– Я не специально! – пошла на попятную.
Страшно же, честное слово! Он так смотрел… И так дышал… Точно дракон! Съест и не подавится. А мне… мне жить хочется. Очень.
– Нашествие тьмы! Да все равно, что ты спалила мои волосы! Даже плевать, если бы уничтожила вырвавшимся огнем весь дворец, но не сказать, что ты… ведьма…
Последнее слово он произнес таким голосом… Что такое «страшно», я поняла только сейчас.
– О чем ты думала?
– Я…
– Как посмела подобное скрыть!
– Я…
Ингар еще раз меня встряхнул, а потом выпустил, тяжело задышал, развернулся и… как кулаком стену ударит! Я взвизгнула и подскочила от ужаса.
– Как можно быть… настолько… глупой… безрассудной… недалекой!
Это он что, обо мне? Я, разумеется, могу многое стерпеть, но такое…
– Ты, чудище недоделанное! – рявкнула в ответ. – Гад фэнтезийный, изверг и… варвар! Не смей меня оскорблять!
В общем, зря я все это сказала, надо было сразу бежать. А теперь уже поздно. Но я все равно попыталась. Опять рванула к двери. Обрадовавшись, что Ингар не опомнился и не бросился следом, промчалась по коридору, завернула за угол и обнаружила там двух мужчин и трех дам.
– Влево сворачивай, если хочешь попасть в сад! – прокричал один из них, сверкая улыбкой.
Дамы же, удивленные таким появлением, только рты открывали, как рыбы.
– Испепелю! – раздался рык Ингара.
Опомнился! Я ускорилась и свернула в указанном направлении. Бежала, не разбирая дороги. Кого-то даже сшибла, разбила две… уже три вазы с цветами и каким-то немыслимым способом – не иначе, бог удачи помог – выскочила в сад.
 
Глупая была затея, признаться. Лил дождь. Я мгновенно промокла, потеряла где-то обувь и теперь бежала, чувствуя, как песок и мелкие камешки колют ноги. Скользко, противно, страшно… Страшно не потому, что сверкают молнии и гремит гроза, а оттого, что в этом бедствии чудится рев неизвестного чудовища, которое мчится за мной по пятам. И сердце колотится словно бешеное, ветки цепляются за руки и ноги. А останавливаться нельзя!