Путешествие среди выживших христиан в арабском мире

К примеру, бывший посол в Сирии Оле Вехлерс Олсен и бывший директор Датского Института в Дамаске Йорген Бэк Симонсен неоднократно публично выступали с похвалами в адрес такого снисходительного режима. Уже после начала восстания в Сирии в конце апреля 2011 г. Вехлерс сказал в интервью каналу Р1 датского радио: «Мне еще не доводилось жить в обществе, которое можно было бы охарактеризовать подобным взаимным религиозным уважением и толерантностью».
В том же эфире Бэк Симонсен выразил аналогичный восторг: «Режим до совсем недавнего времени оказывал большую честь религиозным группам, которые могли процветать, проживая бок о бок друг с другом. В общественной сфере здесь не наблюдается даже и намека на какой бы то ни было межрелигиозный конфликт» [203].
Бывший директор Датского Института в Дамаске Андерс Хаструп видит эту страну в таком же розовом свете, как и его предшественник Бэк Симонсен. Несмотря на то что Хаструп имел честь быть вышвырнутым из Сирии в апреле 2012 г. за свою помощь диссидентам, в интервью газете Information вскоре после своей депортации он рассказывал, каким позором для него было находиться под домашним арестом в Дамаске, который когда-то был очагом сирийской интеллектуальной жизни:
– Не может не вызывать глубокой озабоченности ситуация, при которой народ, отказавшись от 2000 лет своей замечательной истории, окончательно придет к тому, что здесь произошло всего за год, который не что иное, как ничтожные, гадкие, подлые скобки в истории Сирии [204].
То, что идеализация режима была иллюзорной, совершенно очевидно. Воспеваемый в западных отзывах межконфессиональный мир был порожден крайним страхом перед режимом. «Скобки» в истории Сирии продлились значительно дольше, чем «всего год».
Уже сегодня христиане расплачиваются за предстоящий неизбежный крах репрессивного режима. С самого начала беспорядков церковные лидеры выступили с недвусмысленными публичными заявлениями, которые показывали их поддержку режима. По мнению епископа Тумы, именно таким образом христиане поставили себя в болезненное и крайне опасное положение. Сегодняшняя война превратилась в борьбу между суннитами, составляющими 60 % населения, и алавитами, которых около 10 %. Оказавшись на линии огня, христиане опасаются, что в случае падения режима они превратятся в мишень вековой ненасытной суннитской мести.
Некоторые сирийские христиане оказывали активную помощь правительству в борьбе против повстанческих группировок. Американская газета Wall Street Journal в августе 2012 г. описывала ситуацию, когда за поддержку режима со стороны одной христианской семьи в городе Аль-Кисаир, что на юго-западе от Хомса, повстанцы, заняв город, изгнали из него всех христиан [205].
– Я знаю три христианские деревни, в которые ворвались вооруженные суннитские исламисты. Они заявили: «Если хотите, можете оставаться, но тогда вам придется вместе с нами воевать». После этого христиане покинули город, – рассказывает епископ.
Трудно найти независимое мнение, которое могло бы подтвердить слова встреченных мной в Бейруте христиан. Разумеется, наряду с сотнями тысяч других жителей христиане имеют мотив бежать – из-за того что живут в разрушенной войной стране, а не из-за особых гонений.
С одной стороны, Организация Human Rights Watch и многочисленные журналисты рассказывают о случаях похищения, осквернения и сожжения церквей на фоне усиливающегося в военный период межрелигиозного насилия, однако при этом трудно делать какие-либо выводы о самой форме изгнания христиан из страны. С другой стороны, следует отметить, что сирийский режим заинтересован в том, чтобы представить ситуацию гонений на христиан хуже, чем она есть на самом деле. Козырная карта режима Асада против западного вмешательства – страх общественности перед новым правительством, которое может оказаться у власти.
 
В стране, где представителям прессы и правозащитникам работать все труднее, где лишили жизни более ста журналистов, многим есть что порассказать о сирийском режиме. В прошлом году официальный печатный орган Ватикана Agenzia Fides писал о том, что исламисты проводили в Хомсе «этническую чистку» христиан. Впоследствии оказалось, что информация появилась непосредственно из источника просирийской пропаганды, носящего название SyriaTruth.
Однако нет никаких сомнений, что сирийские христиане находятся в щекотливом и довольно опасном положении. Страх перед будущим гонит их в Христианскую Долину, где наряду с христианами проживают множество алавитов.
– Мы зажаты между двумя непримиримыми силами в войне, которая может длиться годами и не закончится даже после падения режима, – говорит епископ.
Он рассказывает о том, как многие десятки тысяч христианских беженцев в этом регионе лишились своих жилищ.
– В настоящее время они имеют статус беженцев и получают пособия, которые нам удается для них организовать. Им придется привыкнуть к мысли, что они никогда не смогут вернуться домой. Их домов больше не существует. И нам также придется привыкнуть к тому что все это продлится много лет и что победителей не будет. Христианским беженцам придется искать работу в этой части страны, зарабатывать себе деньги на питание и аренду жилья.
Он считает, что война приведет к тому, что наиболее образованные сирийцы покинут страну, в которой будет править исламский фундаментализм. Не сами сирийцы – фанатики, а те, кто приходят сюда извне. Он называет их «туристами». Аль-Каида и ее единомышленники осели в Сирии точно так же, как сделали это в Ираке.
Давний союз христиан с режимом Асада до сих пор поддерживается многочисленными кругами, хотя народ, как и епископ, считает, что президент должен уйти в отставку. Моя следующая встреча назначена в офисе спутникового канала SAT-7, пункте вещания христианского телевидения на весь регион; я собираюсь побеседовать с Нуром Ботросом. Молодой телевизионщик делает телепрограммы для сирийских христиан, в которых призывает их сохранять веру и оставаться в регионе. Этот выходец из крупного портового города Латакия на побережье Сирии считает, что промыслом Божиим Сирии удастся выстоять и Бог построит в стране совершенно новую церковь.
– До прихода войны у нас была свобода делать все, что мы хотели, – говорит Ботрос. – Теперь здесь становится страшно. Церковь до сих пор заявляет, что она на стороне правительства, поэтому на нее и нападают.
Ботрос считает, что все христиане поддерживают Асада, ошибочно думая, что он сумеет их защитить. Однако этого не будет.
Я спрашиваю, что он сам думает об Асаде.
– Честно говоря, мне он нравится. Я чувствую, что он хороший человек, желающий работать для страны. Во время его пребывания у власти сделано немало. Я бы хотел побольше демократии и свободы, однако не таким путем.
На следующий день я встречаюсь с Джорджем в одном из бейрутских центров для беженцев (вынужден умолчать о его месторасположении и названии). Этот высокий сильный 28-летний сирийский христианский музыкант со своей женой искал убежища в Бейруте. Раньше он жил в маленьком городке неподалеку от Дамаска, откуда ему пришлось бежать после того, как сражавшиеся на стороне правительства бойцы-друзы решили построить баррикады прямо под его домом. На крыше заняли позиции снайперы. Сейчас там нет ни электричества, ни еды, ни тепла, ни безопасности.
Еще одной причиной бегства стал страх перед похищением. Повсюду только и говорят о случаях похищений христиан, когда семьям приходилось выплачивать огромные суммы – то же самое происходит сейчас и в Ираке. Как-то вечером он заметил, что его повсюду сопровождает какой-то человек подозрительного вида. После того как он сообщил об этом в полицию, «компаньон» исчез. Его жену, работавшую в Министерстве внутренних дел, возил на работу и с работы шофер из-за риска быть обстрелянной. Оба постоянно чувствовали себя живыми мишенями.