Презумпция невиновности (СИ)

— Всё нормально, — еле слышно ответила девушка, чтобы как можно скорее убежать отсюда.
Страх парализовал каждую клеточку её организма. Гермиона чувствовала, как хрустели кости, а этот звук буквально оглушал. Ей казалось, что всё тело снова в горячей и липкой крови, а холодное лезвие ножа опять блуждает по бледной коже — этот животный страх, что пробуждал в ней этот человек.
— Грэхэм, ты мешаешь ей пройти, — внезапно рядом оказался Забини. — Если позволишь, то мне нужна Грейнджер.
— Конечно, — ехидно улыбнулся Монтегю и сделал шаг назад. — Ещё увидимся, гриффиндорочка?
— Я вчера не хотел уже тебя искать, но Флитвик дал мне доклад в качестве отработки и сказал, что я у тебя могу взять темы… — начал что-то тараторить Блейз, чтобы увести Гермиону из Большого зала. — Ты же не против, если я…
Они поспешно убрались с Большого зала, не обращая внимания на то, кто обратил внимание на эти двоих, а кто продолжил уплетать завтрак. Грейнджер ничего не слышала, не видела и не чувствовала — только страх, боль и дрожь.
И снова Грейнджер оказалась в женской уборной, куда привёл её Блейз и протянул маленькую флягу с крепким огневиски:
— Тебе это нужно. Пей.
Карие глаза девушки расширились от воздействия алкоголя в перемешку с нарастающей паникой, она не успела подумать, не успела осмыслить. Всё произошло так внезапно, так неожиданно — это противное дыхание, эти прикосновения, этот голос. Этот Ад наяву. Веки расслабились и глаза начали закрываться, сужая мир до чудовища, стоявшего напротив неё пару минут назад. Грейнджер снова видела перед собой Монтегю, а не Блейза — снова была Выручай-комната и несносная боль. Он смотрел так же, как тогда: широко и открыто. Он был монстром — он был воплощением дьявола, который решил коснуться её раскалёнными оковами.
— Дыши, Гермиона, — Блейз взял её за плечи. — Ты в безопасности.
— Я не могу, — она начала сползать на пол. — Я просто не могу…
— Можешь, Грейнджер, — он подхватил её, не давай сесть на каменный пол. — Вспомни о том, что ты пережила — ты проделала такой путь, чтобы сейчас позволить одному его касанию вернуть тебя назад?
— Вот именно, Блейз! — шёпот сорвался на крик. — Я пережила это из-за него! Это он всё сделал! Это его я вижу каждую ночь в кошмарах, это он оставил мне шрамы и сказал, чтобы я носила их с достоинством!
— Ты — сильная, Гермиона, — он обнял её, снова позволив плакаться в свою мантию. — Жизнь слишком жестока, и если мы позволим боли взять себя в плен, то никогда не зайдём своё место под солнцем. Ты — солнце, а не луна, Грейнджер.
Она слушала его, но не слышала, потому что раскатистые удары сердца были гораздо громче его слов.
— Остановите эту боль, я прошу вас… — она впилась ногтями в бедро, раздирая раны под колготками. — Пожалуйста, Блейз, я больше не могу! Я сойду с ума…
— Это никому не под силу, — он погладил её по волосам. — Прости, я бы хотел, но я не могу. Посмотри на меня, Грейнджер!
Он отдалился от девушки, касаясь пальцами подбородка, заглядывая в потемневшие карие глаза:
— Увидь свет в конце тоннеля. Возьми меня за руку, и я постараюсь вывести тебя.
— Я вижу свет, только вот это адское пламя, — прошептала Гермиона, поднимая к лицу окровавленную правую руку. — Тут не будет счастливого конца, Блейз. И ты знаешь это лучше меня.
— Позволь мне залечить твои раны, — мулат достал палочку из кармана. — Совсем скоро начало занятий.
Они вышли с уборной спустя десять минут. Гермиона опоздала на травологию на пару минут, а вот Забини на трансфигурацию так и не пришёл, скрывшись за дверями старого кабинета чар.
Грейнджер была права — тут не будет счастливого конца, но он продолжал держаться только ради того, чтобы подарить надежду этой девушке, которую сломали, которая не заслуживала этого. Она стала ему небезразлична, потому что сама того не понимая, вытаскивала его из пучины печали. И ему хотелось, чтобы она сама смогла вырваться из этого плена, чтобы наконец-то закрыла двери своей камеры за собой и больше никогда туда не вернулась. Блейз желал ей счастья не меньше, чем и остальные её друзья, пусть и знал куда больше.
 
Все хотели счастья, но получили лишь на языке горький привкус текилы и огневиски, который на какой-то миг облегчал несносную боль.
Они меняли боль на алкоголь.
========== Глава 19 ==========
Комментарий к Глава 19
Читай между строк, мой милый читатель. Там написано гораздо больше.❤️
Я молюсь, чтобы ты сумела спастись из Ада.Июль, 2008. Это всё выбило её из колеи на несколько дней.
Гермиона отложила запланированные встречи с Пэнси и Рольфом, закрыла папки с бесчисленным количеством документов и бумаг по делу Малфоя, и просто пыталась прийти в себя. Ей давно не было так плохо в плане физического здоровья, словно в ту ночь сон отобрал у неё слишком много жизненных сил. Когда Грейнджер очнулась, то рядом никого не было, хотя лицо явно жгло, как от тяжёлых ударов. Она точно знала, что кто-то пытался к ней докричаться, только вот в спальне никого не было.
Это было безумие в чистом виде.
Сейчас она сидела в самом сердце сада Малфой-Мэнора, листая газету с однообразными заголовками и статьями. Маленькая стрелочка наручных часов указывала на то, что вот-вот должен появиться Блейз. Гермиона написала ему письмо вчера вечером, пригласив друга на кофе, потому что нуждалась в разговоре с ним. Конечно, куда лучше было бы встретиться где-то за пределами владений Малфоев, но ей не хотелось писать обращение в Министерство, да ещё и раскрывать имена тех, с кем она общалась. Забини всегда оставался в тени даже в Хогвартсе, утешая гриффиндорку лишь в пустых коридорах или на Астрономической башне.
Их дружба была чем-то важным и тем, чем бы не хотелось делиться с кем-то ещё. Эти двое сошлись не от большой радости или потому что оба любили читать на досуге романы Шарлотты Бронте. Их свело горе, отчаяние и боль. И пусть у каждого из них был особенный подвид адской боли, но именно это и положило начало их дружбе. Грейнджер понимала боль Забини, как нищий может понять богатого, но лучше быть не могло.
Цветущие клумбы были залиты солнечными лучами, а пышные кусты белых роз разносили приятное благоухание. Девушка наблюдала за тем, как жил сад, пока внутри неё самой всё замерло. Это был так до абсурдности глупо, что хотелось засмеяться и тогда бы бедный домовой эльф, что состригал увядшие бутоны неподалеку от Грейнджер, точно бы подумал, что гостья немного не в себе.
— Я вроде не опоздал, — на лужайке появился Блейз. — Привет, Гермиона.
— Здравствуй, — она указала на свободный стульчик у стола. — Твой любимый кофе без сахара и с долькой лимона.
— А ты чувствуешь себя, как дома, — улыбнулся парень. — Хотя и выглядишь так, словно всю ночь бегала в упряжке.
Ей не нужно было с ним прикидываться, делать вид, что всё хорошо — с Блейзом было куда проще в этом плане. Он знал, что сам факт её пребывания в этих стенах — это пытка на которую она добровольно согласилась. Единственное, что могло волновать Забини — это неозвученный причины и мотивы Грейнджер.
Она не знала, стоил ли ей озвучивать всё это? Интересовало ли это Блейза?
Гермиона знала только одно — он бы не осудил её, он бы понял и принял, потому что давно уже знал о том, что с ней не всё в порядке. Она больше не была для него добром, скорее, всё было наоборот.
— Мне кажется, что у тебя есть ко мне вопросы, — девушка покосилась на собеседника. — В прошлый раз мы толком даже не поговорили.
— Ну, знаешь, за все эти годы, что мы не виделись, вопросов поднакопилось, но почти половина из них отпала, когда ты озвучила свою краткую характеристику, — Забини покачал головой. — Нужно ли говорить о том, что я всё же надеялся, что ты простишь его?
— Я всегда прощала его. Кажется, хватит.
— Скажи мне тогда, что ненавидишь его.
— Я ненавижу его, — спокойно произнесла Гермиона.
— И даже в те моменты, когда находишься рядом с ним? — Блейз с вызовом посмотрел на неё. — Можешь не отвечать даже.