Удержать любой ценой (ЛП)

— Один миллион – моё финальное и единственное предложение.
— Десять миллионов, — рявкает Нигель хриплым голосом.
Мерзость.
Я не могу пойти на это, зная, что они сделают с этими деньгами и кого они для этого используют. Я кладу руку на живот и качаю головой.
— Нет, один миллион – все, что я предлагаю.
— Ты позвонила мне, девочка, а не наоборот. Мне доставит удовольствие наблюдать, как совет вас всех уничтожит. Я с радостью вмешаюсь, выкуплю останки и уничтожу любое оставленное твоим мужем наследие.
Он выплевывает слово «муж», словно это нечто гадкое на его языке.
— Я не дам тебе десять миллионов, чтобы ты купил и продал на них ещё больше детей на чёрном рынке. Я просто не пойду на это.
Мне не нужно с ним объясняться. Стоило уже повесить трубку. Изначально было ясно, что это плохая идея. Вот только я должна была попытаться. Ради Адриана. Ради нашей семьи.
Он вновь смеётся, и затем я слышу смех остальных. Конечно, все это время я была на громкой связи. Наверняка они все столпились в кучу, чтобы поразвлечься над моей мольбой о сделке.
Это неважно. Я пожертвую гордостью ради безопасности наших людей, если потребуется. Для меня она больше ничего не значит.
— Думаю, на этом наш разговор окончен, — произношу я беззаботным и спокойным голосом.
— Скоро увидимся, девочка, — рычит он в трубку.
Я отключаюсь и вновь откидываюсь на подушки. Я приняла сидячее положение, пока внимательно слушала. Я даже не заметила.
Рядом с дверью раздаётся тихое пыхтение, и я поднимаю глаза, встречаясь взглядом с Адрианом. Его лицо серьёзно, а в глазах плескается нежность, когда он смотрит на меня. И на мгновение я вижу в них гордость.
Затем он уходит вновь, а в дверях становится темно. Я обнимаю себя и шепчу молитву благодарности за то, что семья Сэла не приняла моё предложение. После их смерти с меня будет смыта вся ложь. Мою душу не запятнает этот обман.
Лишь их кровь.
26
АДРИАН
Что бы я ни говорил и ни делал, я не могу убедить Валентину сбежать и залечь на дно. Она настойчиво желает оставаться со мной до конца.  Я чувствую искушение бросить мою жену в самолёт и заставить улететь, но не думаю, что она когда-нибудь простит меня за это. И если по какому-то чудесному стечению обстоятельств мы выберемся из этого живыми, я планирую прожить очень долгую и счастливую жизнь с моей женой. Будет гораздо легче это сделать, если она не будет ненавидеть меня при этом.
Прямо сейчас я пытаюсь понять, как обеспечить безопасность Валентине, ибо совет несомненно попытается использовать её против меня. По крайней мере, будут угрожать её безопасности ради моей уступчивости... или скорее моего признания, если им это удастся.
Прошло две недели с тех пор, как пришёл призыв, и грядущее наступает слишком быстро. Я сижу в кабинете, откинувшись на спинку кресла и закинув ноги на край стола. Без моих людей рядом жизнь сейчас словно зияющая рана, и я волнуюсь об их безопасности. Согласно ожиданиям, я должен волноваться только о себе и Валентине, но трудно не добавлять в этот список людей, когда они становятся мне все ближе и ближе.
Вэл входит в кабинет в джинсах и накрахмаленной белой футболке. Словно она из рекламы уборки по телевещанию. Я опускаю ноги и быстро обвожу её взглядом.
— Как ты себя чувствуешь? Нормально?
Она садится на краешек кресла, хотя мне до боли хочется, чтобы она развернулась и оказалась в моих объятиях.
— Нервничаю, думаю. Хотя не чувствую себя плохо, если ты спрашиваешь о ребенке.
Она неосознанно кладет руку на живот, словно уже может ощутить, как он растёт внутри.
Я продолжаю рассматривать Валентину с головы до пят, выискивая изменения, но она выглядит по-прежнему. Её чудесные локоны все в том же беспорядке, пробуждают во мне желание зарыться в них пальцами. Её изгибы по-прежнему идеально подходят моему телу.
 
— Мы должны обсудить одну вещь, — произносит она, вырывая меня из собственных мыслей.
— О?
— В какой-то момент они потребуют моего присутствия, верно? По крайней мере, чтобы им было чем тебе угрожать. Мне кажется, я должна обновить гардероб, чтобы соответствовать вам и выглядеть подобающе. Большая часть моей одежды выглядит так, словно принадлежит кому-то вроде мамочки футболиста. Удобная, но не кричит об изысканности.
— Думаешь, это поможет?
Она пожимает плечами, дергая край футболки.
— Не знаю. По крайней мере, это поможет мне сыграть положенную роль. Поможет стать жутким созданием, как назвал меня Кай недавно.
Валентина смеётся, но это не доходит до её глаз.
— Он не оскорблял тебя или...
Она отмахивается от моего беспокойства.
— Нет, я не расстроена из-за этого. Я просто волнуюсь за тебя и не знаю, чего ожидать. Все только начало налаживаться, и, конечно, что-то должно было произойти и все разрушить. Я начинаю думать, что мне не суждено встретить счастливый конец.
Я поднимаюсь с кресла, обхожу стол и протягиваю ей руку.
— Поехали за покупками, ангел.
Мы покидаем пентхаус и направляемся к машине, Кай следует за нами, и мне кажется, она чувствует облегчение, оказавшись на улице. В то время как я боюсь выводить её из дома из-за возможности похищения или чего похуже... ей, кажется, это нужно.
Всего несколько минут на дороге, и мы уже паркуемся у небольшого бутика, который я посещал множество раз. По пути туда я написал сообщение, попросив их освободить и закрыть для нас магазин. Приватность поможет нам обоим почувствовать себя лучше.
Я оставляю Кая в машине, и мы идём в магазин, закрывая за собой стеклянную дверь, после того как входим.
Триша, владелица заведения, выходит из-за декоративных занавешенных альковов и ведёт нас в гардеробную зону салона, оборудованную для VIP-клиентов.
Я не дожидаюсь её вопроса и сразу перехожу к перечислению желаемого.
— Принесите нам кофе и чай, пожалуйста. И всю одежду её размера. Затем оставьте нас выбирать.
И словно привыкшая к странным привычкам покупателей, Триша тихонько кивает и направляется к инвентарю со своими ассистентами.
— Это так странно, — шепчет Валентина возле меня, я крепко сжимаю её руку в своей.
Я подвожу ангела к длинному серому дивану у дальней стены, расстегиваю пиджак и сажусь.
— Это может казаться странным, но это точно добавляет каплю веселья к чему-то очень скучному.
Валентина морщит лоб в том милом смысле, который я так люблю, когда она что-то напряжённо обдумывает.
— Я никогда особо много не ходила по магазинам. Отец раскошеливался на новую одежду, только когда её предстояло увидеть важным людям.
Я чувствую небольшую боль в груди и на мгновение сжимаю её пальцы.
— Ты можешь купить, что твоей душе угодно, и я не буду стесняться настаивать, чтобы ты покупала все, что нравится и мне.
Валентина встречается со мной взглядом, и её щеки краснеют.
— Не здесь, — громко шепчет она.
Я усмехаюсь и наклоняюсь вперёд, когда одна из ассистенток ставит поднос на стол передо мной. Не произнеся ни слова, она идёт к своей начальнице и предоставляет нас самим себе.
— Чаю? — спрашиваю я, предлагая ей крошечную фарфоровую чашку, зная, что она его захочет.
Валентина аккуратно принимает кружку, берясь за блюдце снизу.
— Спасибо. Хотя мне бы сейчас хотелось выпить кофе.
— Хочешь, чтобы я налил тебе его?
Она качает головой.
— Нет, я хочу воздержаться от кофеина на какое-то время, пока мы не получим положительный результат от доктора.
— Из всего прочитанного я узнал, что ты можешь пить определённое количество кофеина в день, — произношу я, наливая немного молока в свой кофе.
Она замирает рядом со мной, и я смотрю на неё.
— Что?
— Ты читал о беременности?
Я стараюсь не обидеться на удивление в её голосе.
— Почему бы мне не прочитать об этом? Я стану новоиспеченным отцом точно так же, как и ты станешь новоиспеченной матерью. К тому же, заботиться о тебе сейчас – моя привилегия, и я намереваюсь сделать это блестяще.