Удержать любой ценой (ЛП)

Затем она замирает и вытаскивает влажные пальцы из своей плоти, чтобы взглянуть на меня.
— Я не хочу этого. Я хочу тебя. Почему ты не прикасаешься ко мне?
Я откашливаюсь и сглатываю комок в горле.
— Прямо сейчас я просто хочу смотреть на тебя, ангел.
Она сужает глаза.
— Чушь. Что-то не так. Ты больше не хочешь меня? В этом дело?
Издав громкий стон, я поднимаюсь и снимаю одежду, оставляя ее в куче на полу. У меня уходит мгновение, чтобы набраться смелости и сжать в кулаке член. Ни за что на свете я не остановлюсь, если начну.
— Выглядит так, словно я не хочу тебя, ангел? Я могу думать лишь о том, как скользну в твое упругое тело и буду трахать тебя, пока ты не закричишь.
Она протягивает ко мне руки, а затем роняет их на кровать, когда я не ползу в ее объятия.
— Тогда сделай это. В чем проблема? Ты меня не сломаешь.
Я качаю головой и, крепко сжимая себя в руке, медленно прохожусь по всей длине.
— Нет. Прямо сейчас мне кажется, что я скорее сделаю тебе больно, и я не смогу жить, если наврежу тебе или ребенку.
Она фыркает, и меня удивляет появившийся в ее взгляде гнев.
— Моя вагина вытолкнет что-то размером с арбуз через девять месяцев или около того. Она выдержит немного грубоватый секс.
Я сглатываю и облизываю губы, давая себе достаточно времени, чтобы объяснить, что у меня на уме.
— Дело не в грубости, — говорю я... все еще затрудняясь объяснить что-то, что даже я в себе не понимаю.
Вэл широко распахивает глаза и кивает, пока я вновь сжимаю себя, на этот раз позволяя своим коротким ногтям впиться в чувствительную плоть. За волной боли следует волна удовольствия, и я позволяю этому овладеть мной на мгновение.
Я настолько потерян в ощущении, что не замечаю, как она принимает сидячее положение и придвигается ближе на своих коленях, пока я не открываю вновь глаза.
— Ангел, — предупреждаю я.
— Ангел, — говорит она с издевкой, понижая тон голоса. А затем нормально продолжает: — Ты не отпугнешь меня.
Она берет в свои руки мой член, откидывая мои.
— Если ты не хочешь прикасаться ко мне, ладно, но я не буду выше этого, когда могу лишь думать о том, как мне хочется прикоснуться к каждому сантиметру тебя.
Ангел обводит взглядом расстояние от члена в ее руках до моего напряженного пресса, затем переходит к моей груди и, наконец, к моим глазам.
— Ты так прекрасен. Позволь мне показать, как сильно я люблю смотреть на тебя, прикасаться к тебе.
Она сильнее сжимает меня, даже сильнее, чем я прикасался к себе, и я издаю тихий возглас поверх её головы. Когда я рискую и смотрю на Вэл, она сжимает свои бедра, и до меня доходит, насколько она в действительности наслаждается процессом.
Я позволяю Вэл продолжать и опускаюсь на кровать, чтобы ей было удобнее сидеть. Она устраивается у моего бедра и дарит мне соблазнительную улыбку.
Наклоняется, убирая руки, и проводит языком по головке моего члена, словно это рожок мороженого. Мне едва удается издать сдавленный стон, прежде чем она опускает голову, вбирая столько моей длины своими губами, сколько может. Это удивительно, но даже близко не то, чего я жажду сейчас.
Затем она поднимает голову и в качестве эксперимента проводит руками по мне вновь.
— Так-то лучше. Если бы ты позволил мне, я бы оседлала тебя и сделала бы это своим телом, но я знаю, что ты сейчас сердишься.
Блядь. Я ложусь на спину и закрываю глаза.
— Я бы не стал использовать слово «сердишься», ангел.
Вэл фыркает, но я знаю, что она лишь дразнит меня. Когда-то я бы воспринял это за ёрничество и уже наслаждался бы последовавшим наказанием. Исходя от ангела, это служит прекрасной и характерной чертой её мягкого темперамента.
Когда она вновь замолкает, я начинаю поднимать голову, чтобы взглянуть на Вэл, но она сильнее сжимает меня, впиваясь ногтями в нижнюю часть, и резко проводит рукой вдоль моего члена – от кончика до основания – и обратно.
Черт побери. Я стону и сжимаю простыни, чтобы не схватить ее в охапку и не уложить поперек моих коленей, где ей самое место.
 
— Не останавливайся, — слишком резко приказываю я, но она лишь трется о мое бедро и продолжает действовать в истязующем темпе.
Я на грани и так близок к оргазму, когда мою грудь опаляет вина. Ангел должна кончить первая, а не смотреть на меня. Я собираюсь подняться и уложить ее на спину, зарыться лицом между ее бедер и вылизать ее дочиста. Но когда я напрягаюсь, чтобы принять сидячее положение, она направляет одну из рук к моим яйцам и аккуратно, но решительно перекатывает их на ладони, пока другой продолжает водить по члену длинными грубыми движениями.
Я вновь издаю стон и закрываю лицо руками.
— Ангел...
Она повторяет движение, и я чувствую, как яйца сжимаются, когда все мое естество напрягается в ожидании оргазма. Мгновением позже Вэл выжимает это из меня своими маленькими руками, несомненно, уставшими от усилий. Но она не останавливается, пока теплая струя спермы не соскальзывает по ее пальцам, покрывая кожу каждого из нас.
Я тяжело дышу и, наконец, открываю глаза, перенося вес на локти, чтобы взглянуть на неё.
— Ты должна была кончить первой.
Вэл сужает глаза и качает головой.
— Если бы я хотела быть первой, я бы воспользовалась случаем, когда ты сказал мне прикоснуться к себе. Вбей в свой толстый череп, что меня точно так же возбуждает прикасаться к тебе, как и к себе. Я возбуждаюсь даже сильнее, когда вижу, как все эти обстоятельные слои контроля уступают удовольствию.
Я сажусь и изучаю Валентину, её руки все еще покрыты блестящим семенем.
— Теперь прикоснись к себе. Я хочу, чтобы ты втирала мою сперму в свое тело, пока я буду наблюдать, как ты кончаешь.
Вэл сглатывает и ложится на кровать, на этот раз в ее глазах нет неповиновения.
Нет. Этот взгляд говорит, что я победил. И она надеется, что в качестве приза я востребую ее тело.
17
ВАЛЕНТИНА
Не могу сказать, что дистанция между нами не причиняет боль. Но в то же время я чувствую, что Адриан так напряжен, что в любой момент его с трудом достигнутый контроль лопнет, и он возьмет меня так, как, я знаю, мы оба до смерти желаем. Как только я вернулась, Адриан следовал в русле своего обстоятельно выстроенного контроля, и с меня хватит наблюдать за тем, как он сопротивляется мне. Адриан просто еще не понял этого.
Как бы мне ни хотелось скользить пальцами вдоль половых губ, пока я не кончу, сильнее мне хочется, чтобы он был внутри меня. Если мне придется вывести Адриана из себя, чтобы заставить понять, что он не причинит мне вреда, тогда я пойду на это.
Вместо того чтобы следовать его приказам, я смотрю на Адриана и подношу покрытую спермой руку к губам и всасываю пальцы в рот. Его взгляд затуманивается, и его полуэрегированный член вновь встает.
Я провожу языком по указательному пальцу, затем по среднему, а после всасываю их все промеж губ, пока он почти не задыхается, когда сжимает в кулаках постельное белье.
— Ангел... — предупреждает Адриан.
На этот раз я не передразниваю его, поскольку не в настроении для игр. Единственное, что мне нужно, это чтобы Адриан оказался внутри меня, наполнил меня, заявляя на меня свои права. Нам обоим это нужно.
Я вытаскиваю пальцы изо рта и высовываю язык, чтобы коснуться своей кожи, словно кошка, слизывающая сливки. Я все ещё могу чувствовать вкус собственного возбуждения вперемешку с его после того, как он испачкал меня.
Когда я слизываю все, оставленное им, со своей кожи, лишь тогда я медленно скольжу рукой между ног и просовываю пальцы между влажных складок. Я вся мокрая, доказательством тому, без сомнения, для него служит блеск на моих бедрах.
Адриан не ждет, пока я вновь испытаю его. На этот раз он наступает. Это происходит так быстро, что Адриан мою руку зажимает между нашими бедрами, поскольку я пыталась вытащить ее, когда он вскочил на кровать и направился ко мне.