Каменщик

— Как видите, я всё еще работаю над стенами.
На верстаке перед окном, куда падал дневной свет, стояло почти законченное изваяние мужского торса.
— Вы один здесь живете?
— Если хотите знать, моя ли это квартира, то да. И живу я один.
Кэт подошла к глиняному торсу высотой два фута и внимательно его осмотрела. Верхняя часть с рельефными мышцами казалась завершенной. Она взглянула на другие работы, проверяя, совпадают ли они по стилю.
— Другие не мои, если вас интересует это.
— Вы продаете их или раздаете бесплатно?
— Как ни странно, выбрасываю, закончив, или разбиваю, чтобы снова использовать материал.
— Пробовали когда-нибудь продавать?
— Они пока что недостаточно хороши.
— Вот эта, по-моему, имеет возможность быть проданной.
Вэйл снял тенниску.
— Вот-вот, поэтому вы не работаете в Музее Гуггенхейма, а я каменщик. Пива?
— Не откажусь.
— Стакан?
— Пожалуйста.
Голос Кэт нравился Вэйлу. Он звучал задорно, но с некоторой приятной незавершенностью, и его хотелось услышать снова.
— Не стараюсь подражать парням, пьющим из бутылки, но это бодрит.
Вэйл дал ей стакан и отвернул пробку. Открыв свою бутылку, сделал долгий глоток из горлышка.
Кэт снова осмотрела скульптуры.
— А почему они без голов?
Он снова отпил глоток. И Кэт впервые уловила нежелание отвечать на вопрос с присущей ему грубоватостью.
— Я нахожу лица отвлекающими. Всегда стараюсь понять, о чем в это время думают натурщики и даже на каком языке. Возможно, изучение русского и чтение Толстого и Достоевского все эти годы оставили у меня глубокий след на всю жизнь. Кстати, я пытался лепить лица. Они выглядят словно из преисподней.
Объяснение показалось ей отговоркой, в которую он сам не слишком верил. Вспомнив Детройт, Кэт подумала, не предпочитает ли он держать естественную дистанцию. Там все считали это своего рода продолжением его необъяснимой скромности. Озаренная своим открытием, она новыми глазами оглядела квартиру и не увидела ни телевизора, ни журналов, ни личных фотографий. Очевидно, он не допускал даже изображения лиц. Стало быть, главный вопрос — что его таким сделало?
— Хотя вы не сказали «да» сразу, уговорить вас лететь в Вашингтон оказалось не так уж трудно.
— Как видите, мой скульптурный бизнес идет неважно. А только что законченная работа была единственной, на которую я подрядился.
Кэт снова почувствовала отговорку.
— Знаете, если хотите вернуться в ФБР, это можно устроить.
— Сейчас я ищу не постоянное место, просто иное.
Она улыбнулась и кивнула.
— Гарантирую, что эта работа будет иной.
— Дайте мне пятнадцать минут. Телефон вон там.
Кэт рассеянно глотнула пива, прислушиваясь к шуму воды в душе. Она стояла над незавершенной скульптурой, восхищаясь ее мужественностью. Мышцы плеча и верхней части руки казались нереалистично большими, но в этом ощущалась какая-то первобытная несокрушимость. Потом, сжав кулак, она помассировала костяшками пальцев ладонь, вспомнив силу пожатия мозолистой руки Вэйла. И легонько погладила статую, согревая ее своим теплом.
  
Глава шестая
 
Кэт надеялась, что в самолете сможет побольше узнать о Вэйле. Ей польстило, что он не забыл ее. Насколько она помнила, за полтора года службы в Детройте они ни разу не встретились взглядами. Тогда в чем же дело?
Вэйл сел у окна, не спросив, какое место предпочитает Кэт, и тут же уснул. А проснулся, лишь когда шасси коснулись взлетной полосы в международном аэропорту имени Даллеса.
— Почему вы так на меня смотрите? Я храпел?
Кэт улыбнулась.
— Нет, впервые за весь день вы были превосходным спутником.
— Вам нравятся мужчины в бессознательном состоянии?
— Мои мужчины? Можно подумать, я собираю скальпы.
— Люди собиратели по природе. Обладание, власть. Разрушение чьей-то обороны. Мы все делаем это в той или иной форме. Это составная часть преследования.
— Преследования? И что же мы преследуем?
— Именно это мужчины… прошу прощения: мужчины и женщины — пытаются выяснить со времен Пифагора.
 
— Пифагора?
— Да, в Греции были философы до Сократа.
— Пифагор как-то связан с треугольником?
— С квадратом гипотенузы. Он считал, что душа бессмертна. Вы верите в бессмертие души? — спросил Вэйл.
— Вторым заместителям директора не положено иметь души.
— А собирать скальпы?
— Как ни странно, это необходимость.
Он подался к ней с шутливой заинтересованностью:
— Скажите, второй заместитель директора Бэннон, возможность продвижения по службе — это все, что я для вас представляю?
— Как вы сказали, каменщик, мы все что-то преследуем.
Директор велел секретарше проводить Кэт и Вэйла к нему в кабинет, как только они появятся. Когда они вошли, Ласкер сидел за столом и подписывал бумаги. Дон Колкрик, стоя позади него, брал подписанные документы, мельком их проглядывая.
Ласкер поднялся и протянул руку Вэйлу.
— Стив, спасибо, что прилетели, причем незамедлительно. Это один из моих заместителей, Дон Колкрик. — Вэйл пожал руку Ласкеру, и тот указал ему на кресло. — Вы освободили заложников весьма впечатляюще.
— Казалось бы, грабитель со стажем не должен соваться в банк в пятницу во второй половине дня.
Ласкер засмеялся.
— Не могли бы вы разрешить наши недоумения? Почему вы ушли, когда все закончилось?
— Я как-то об этом не думал. Но если мой уход всех удивил, особенно здесь, это достаточная награда.
Ласкер взял папку, на обложке которой была напечатана фамилия Вэйла.
— Это предостережение? В том случае, если решите помочь нам?
— Думаю, прочитав мое личное дело, вы могли бы обойтись без этого вопроса.
— Я начинаю понимать, почему вас уволили, — улыбнулся Ласкер.
Вэйл засмеялся.
— Не представляю иного результата. Это походило на крушение поезда — меня и Бюро сшибли лбами. Никто особенно не хотел этого, но и не позаботился предотвратить столкновение, и прежде всего я. Бюрократия должна исправлять ошибки, чтобы иметь возможность работать. Я и не подозревал, что кто-то обладает такой властью надо мной.
— Значит, вы отказались сотрудничать с Управлением профессиональной ответственности, поскольку выдать заместителя начальника отделения некорректно?
Вэйл повернулся к Кэт.
— Кент Уилсон сейчас, видимо, где-то трудится начальником отделения?
— В Сан-Диего.
— Ага. По крайней мере его отправили в место со скверным климатом. — Он снова обратился к директору. — Скажем так: у меня были другие приоритеты.
— Например, не позволить убийце полицейского выйти на свободу?
На лице Вэйла появилось удивление, и Кэт ощутила легкое удовольствие, узнав о нем то, чего он, видимо, открывать не собирался.
— Я полагал, наша встреча будет касаться более неотложной проблемы.
— Прошу прощения. Здесь, чтобы уцелеть, нужна полная осведомленность. Кроме того — хоть я и знаю, что говорить вам об этом нет необходимости, — прошу вас не разглашать услышанное в этой комнате. — Вэйл кивнул. — Вам известно об убийствах людей, именующих себя «врагами ФБР».
— При всем моем невнимании к новостям, пропустить это было бы трудно.
— Тогда вы наверняка знаете, что ответственность за эти преступления берет на себя организация, именуемая «Рубэйко пентад». Они выглядят местной террористической группой, но при этом требуют больших денег за прекращение убийств.
— С кого они требуют деньги?
— С ФБР.
— Наглости у них хоть отбавляй, верно? А вы скрываете это от общественности, потому что…
— В их требованиях содержится условие, что, если мы предадим это гласности, они убьют еще одного видного человека. Оригинальная тактика. Поскольку мы не можем обнародовать их мотивы, создается впечатление, будто это у нас существуют скрытые планы и вот-вот раскроется обширный правительственный заговор. У нас просто связаны руки.