Сердце Пустоши (СИ)

Это преступники и изменники? Тут одни женщины и дети! Это их надо сопроводить в пустоши и проследить, чтобы никто не вернулся к границам империи? Младенцев, что еще не отлучили от груди, или матерей, испуганно смотрящих по сторонам, прижимающих своих детей к себе, или рыдающих девушек и молчаливых старух? Главный подошёл к Рекхоллу с докладом, прервав его мысли.
Изгнанники столпились справа от арки, кто-то опустился на колени, кто-то еще имел силы стоять на ногах, измученные, грязные, голодные, с отчаянием в глазах и застывшими слезами. Слышались отдельные всхлипы и тихие стенания. Всё говорило о том, что за ними приходили ночью: без верхних одежд, кто-то в легких нижних платьях или сорочках, с босыми ногами, всколоченными волосами на голове. Наспех одетые дети прижимались к ногам женщин со следами засохших слез на лицах. Никаких узелков, мешочков, никаких личных вещей с собой им не разрешили взять. Их ждет верная смерть. И это еще надо дойти до границ.
Арка засветилась ярче - переход почти завершен. Последними вынесли носилки, накрытые, окровавленной ветошью.
-Эта уже не жилец, подохнет в пути, там и бросите на радость грылам. - бросил один из конвоиров и усмехнулся: - Личный приказ императора.
- Ну как тебе изменники короны? - первый заговорил Тревон, когда стражи дворца скрылись в арке перехода. - Буди Вэлна, нужны еще телеги.
  
Глава 6. Долгий путь на север
 
- Ну как тебе изменники короны? - первый заговорил Тревон, когда стражи дворца скрылись в арке перехода. - Буди Вэлна, нужны еще телеги.
Рекхолл скосил взгляд на носилки, которые расположили чуть поодаль от всех, чертыхнулся себе под нос и пошёл в сторону постоялого двора.
Забрезжила тонкая полоска рассвета. Большая площадь стала понемногу заполнятся людьми. Этот постоялый двор в три этажа с многочисленными комнатами под сдачу был последним перевалочным пунктом для путников, движущихся на север. Переходных арок на севере не было. Из номеров в трапезную стали подтягиваться люди, ночевавшие здесь. Последний шанс сытно поесть и выпить за столами перед долгой и трудной дорогой. Всюду слышались окрики на нерасторопных работников, торопливые шаги слуг, разговоры о предстоящей зиме.
Вэлн, второй по старшинству после арда Трэвона в их обозе, вынужден был позавтракать быстро. Наскоро организовал пару телег для перевозки новоприбывших. Помогла беседа со старостой поселения и увесистый мешок с монетами. Местные смотрели на несчастных участливо, жалели, помогли с одеждой, сухарями и запасами в дорогу. Все понимали, что это лучшее, чем они могли помочь бедняжкам. Но сделать что-то большее, значит встать на стороне "предателей" и самим оказаться в тумане пустоши...
В охране обоза было двадцать воинов, служивших с Вэлном и Рэкхоллом бок о бок уже много лет. Нанятые ардом Трэвоном для длительного перехода, они собирались остаться после на границе и присягнуть там клану Лазуритовых Драконов. Те, в свою очередь, были известны как исследователи. Они изучали пустошь, сущностей там проживающих, отлавливали тварей, порождённых самой тьмой, далеко за рубежом империи в густых туманах гиблых мест.
Постояльцы занимали свои места в повозках, проверяли скарб, выполняли последние приготовления перед отбытием и посматривали на изгнанников. Несколько женщин во главе с пожилой лерой Керной направились к носилкам, лежащим под тенью одной из телег. Приблизившись, женщина отдернула остатки бывшей когда-то белоснежной простыни. На деревянном настиле лежала молодая женщина.
***
Сознание то возвращалось, то покидало её. Неизвестно сколько времени она пролежала так, но каким-то невероятным усилием Олеся смогла приоткрыть глаза. Пахло грязью, кровью, лошадиным потом и навозом, боль сковала все мышцы. Стон так не вырвался с её губ, на полувдохе сознание вновь уплыло в темноту в момент, когда ткань, накрывающую её с головой откинули в сторону.
- Жива.
Кто-то выдохнул где-то далеко и одновременно совсем рядом.
 
- Мална, сходи, там вода осталась после утренних помывок постояльцев, неси сюда. Салита, возьми в моём сундуке ту голубую простынь. Давно хотела её выкинуть, теперь и не жалко будет.
Женщины отправились выполнять поручения леры, а она присев рядом с лежащей на один из тюков, принялась осматривать фронт работ.
Вода уже остыла, но той, что была без чувств, не было разницы, а Керна стремилась управиться быстро до отхода обоза.
- Почему не сказали ничего сразу? - возмутилась на подошедшего арда. - Им нужна помощь, неужели, действительно, отправите их за грань?
Губы на её сухом морщинистом лице сжались в одну линию.
- Никто не может ослушаться. - тихо произнес Тревон. - Не здесь.
Посмотрев по сторонам он быстро отошел к погружающим новые припасы носильщикам в конце обоза.
Керна с Салитой продолжали осторожно обтирать тело женщины. Совсем маленькая, худенькая, ребра выпирали так сильно, что казалось, она и не должна уже жить. От такого количества порезов и потемневших кровавых гематом, он должна была испустить дух еще в арке перехода. Но она жива, вопреки всему жива, грыл их всех задери! Еле дышала, но жизнь теплилась в ней, возможно, хватаясь за последние нити. Что же с тобой сделали, дитя?
Мална выпросила у местного лекаря мази. Тело изувеченной девушки намазали густым слоем пахучего средства, завернули в чистую простынь и уложили в повозку Керны.
Спустя четыре часа после рассвета обоз из тянущихся друг за другом повозок и телег двинулся в путь. Впереди на своём маршелле ехал ард Трэвон и переговаривался с начальником охраны Рэкхоллом. Позади за ними на лошади поспевал задумчивый Вэлн. Остальные стражники рассредоточились молча вдоль обоза.
***
В следующий раз Олеся очнулась, когда её губы смачивали мокрой тканью. Капли, выдавливаемые с белого куска материи, стекали по щекам. - Пей, - моршинистые руки удерживали голову лежащей. - Пей...
Мерное покачивание уносило её мысли, иногда, ей казалось, она видит звёзды, иногда слышит пение птиц, посапывание лошадей, шуршание листвы.
В тот день с неба начали падать редкие снежинки. Путешественники зябко поёживались, слышались разговоры, что надо бы успеть до октября добраться до крепости. Снежинки падали на лицо, обжигая холодными прикосновениями кожу. Олеся приоткрыла глаза. Она лежала на спине, укутанная в теплые шали. Вокруг витал терпкий травяной запах, снежинки попадали на неё через откинутый сверху полог. Мерное покачивание, что казалось волнами в небытии, сопровождалось скрипом колес. Телега. Первые, будто осязаемые, четкие мысли пронеслись в голове. Где ..я? Рассматривая небо, прислушалась к окружающим звукам. Повсюду раздавались голоса людей. Женские, мужские, молодые и старые весело переговаривались, шутили под небрежный скрип колес. Телега остановилась.
- Мална, неси похлебку. -Раздалось совсем близко. Олеся услышала, как к повозке приближались шаркаюшие по сухой листве шаги. Она медленно попыталась повернуть голову на голос.
- Тихо, тихо... Ты еще слишком слаба, откуда такая прыть? Сейчас попьёшь бульона. Но сначала это.
Женщина поднесла небольшую чашу. Сильно пахучая жидкость имела вид зеленой жижи.
- Пей. Это укрепляющий отвар, сама собирала травы. Ты пила её уже три недели. - Так вот откуда этот терпкий травяной запах вокруг меня. Здесь всё пропиталось им. Я пила это? - потом дам тебе бульон, и не будешь чувствовать вкуса. Ну да, запашок еще тот. Но знаешь, когда умирают, не жалуются. - уговаривала как будто сама себя старуха.- я и раны твои этой травкой обмазывала.
-Где ..? -прохрипела Олеся, сделав глоток вонючей жижи. Как я пила это три недели. Господи, где я?
- Ну, точно ГДЕ мы, я не могу тебе сказать. В трёх днях пути от Чёрных лесов по тракту на север. Сейчас привал. Мужчины ушли на охоту, день погожий, надо пополнить запасы мяса и шкур перед возвращением в крепость.