1910-я параллель: Охотники на попаданцев (СИ)
Следующим шагом Никитин подцепил лёгонькую девушку под мышки и поднял в воздух. Та только и успела взвизгнуть, как парень поднёс ее к раскрытой кирасе и вложил внутрь.
— Прищемишь волосы! — завизжала Настя.
— Первый готов! — выкрикнул он, выправив косу поверх брони, и потянул за торчащие на плечах тросики, захлопывая откидной ранец, играющий роль дверцы. Не закрытыми осталась только голова с рыжей шевелюрой.
Потом он быстро нацепил на специальные защёлки наплечники и поднял громоздкие механические перчатки.
— Не, ну точно игр насмотрелись, — произнёс он, нацепив бронерукавицы на девичьи руки. — Или у дураков мысли схожи, или идея непрямого управления и без того лежит на поверхности.
Перчатки были чисто механическими, а вот внутри полых наручей лежали другие перчатки — с датчиками аналогового управления пальцами и кистью. Получалось, что в случае, если кирасиру оторвёт пальцы, родные останутся целыми.
— Всё, теперь я! — выкрикнул Никитин, подбежав к своей разукрашенной кирасе. На все про все у него ушло ненамного больше времени. Нырнуть в паз поверх откинутого ранца, дёрнуть тросики, нацепить наплечники и бронеперчатки. И батареи. Шлемы с собой. — Настя, не спи!
Парень включил кирасы и схватил девушку за руку, потянув к выходу.
— Я не успеваю! — визгливо взмолилась рыжая ведьмочка.
— Ничо, мы не пешкарусом. Щас грузовое такси вызовем. Ну, или из конюшни чё стырим. Ты права и страховку на лошадь имеешь?
— Чего имею?
— Забей. Телега есть? А то тракториста не дождёмся. Он в магаз утопал.
— Есть, — кивнула Настя и показала на конюшню. — Гнедыша можно быстренько запрячь в таратайку. Только не сломается ли она?
— Не сломается. Веди. Я в лошадях ни бум-бум.
Парочка в кирасах быстро подскочила к конюшне, и парень быстро стал открывать ворота, в то время как девушка подвела жеребца к повозке и начала надевать на него хомут.
— Ну чё, всё? — нетерпеливо спросил Сашка, стоя рядом.
— Нет ещё, — огрызнулась Настя, застёгивая ремешки.
— Все?
— Нет! Ты так думаешь, легко с застёжками возиться в этих перчатках?
Спустя долгих пятнадцать минут они влезли в скрипнувшую и просевшую таратайку. Настя шмыгнула носом, сдула выбившуюся чёлку и легонько хлопнула коня по крупу длинной хворостиной.
— Но, Гнедыш.
Конь вздрогнул, фыркнул и послушно направился к открытым воротам.
— Куды ехать-то? — спросила девушка, когда они выкатились на улицу.
— Знач так. Туда, у магазина с колбасками направо до церкви, потом налево и до конца улицы. Потом через мост и опять до конца.
Настя нахмурилась, а потом хлестанула коня посильнее.
— Это же, почитай, у меня дома!
— Ну, так, едь, — неуклюже махнул парень закованной в броню рукой, а потом потянулся и щёлкнул небольшой тумблер. Прогресс принял весьма специфичные формы, и таратайка вспыхнула огнями крохотных ламп накаливания, запитанных от небольшого аккумулятора, спрятанного под днищем повозки. Сзади вспыхнули красные неоновые огни, сбоку гирлянда жёлтых, а на груди коня загорелся большой белый фонарь, убранный в частую стальную решётку. На улице хоть и сияла полная луна, но фонарь знатно выручал.
— Стимпанк, мать его, — буркнул Сашка, получив со стороны Насти полный непонимания взгляд. А потом они ехали молча. Никитин лишь вглядывался вперёд, и пытался уловить хлопок пробоя. Но из-за цоканья подков и скрипа перегруженной тележки ничего не было слышно.
Парень жевал губу и думал, как быть дальше. С одной стороны, он уже видел разное, а с другой, боялся всё сделать не так. Он гадал, кто же может попасться на этот раз.
Нудисты без парашюта были, киргизские гопники были, дети были, даже зомби были.
Таратайка время от времени прыгала на ухабах, а конь фыркал и взмахивал хвостом. Дома с тусклыми огнями в окнах неспешно плыли мимо, словно ехали не на телеге, а на тихоходном троллейбусе по частному сектору. Впрочем, на такой дороге и спорткар будет еле теплиться.
— А у меня честно сиськи красивые? — задала Настя настолько неожиданный вопрос, что Никитин даже растерялся, а потом посмотрел туда, где под кирасой была скрыта девичья грудь, словно мог рассмотреть сквозь защиту.
— Да. Отпадные яблочки. И мордаха прикольная.
Настя улыбнулась и прикусила губу, а через несколько минут потянула поводья на себя.
— Приехали.
Сашка вздохнул и слез с повозки, а потом помог сойти Насте. Девушка привязала коня к ближайшему забору, щёлкнув напоследок небольшим замочком, а парень вслушивался. Хлопка пробоя не было слышно. Тишину нарушали лишь редкие взбрехивания собак, мычание скотины, да фырканье Гнедыша. Где-то двери скрипели петлями, и слышался плач младенца.
Настя подошла к Никитину, протяжно вздохнула, а потом подняла руку и показала вдоль улицы.
— Глянь. Там дом с электрической лампой под навесом. Это мой. Мамка, поди, пироги стряпает. А папка опять с полотенцем на голове, и ходит да ворчит. Требует, чтоб мамка ему чуток налила.
— Зайдём потом?
— Да не-е-е, — отмахнулась девушка, — потом как-нить.
Они замолчали, а потом вздрогнули.
Неподалёку раздался собачий визг, да такой истошный, словно ее заживо лапами в мясорубку засунули. Следом ей завторили завывшие и залаявшие соседские псы и крик какой-то женщины.
— Демоны! Демоны! Люди, помогите!
Собака визжала, что было сил.
Сашка взял меч, подхватил Настю за руку и побежал в направлении визга. Пришлось миновать бочком проулок между дворами, который был настолько узким, что многие штакетины и колышки отрывались от заборов.
Визг приближался, а вскоре стал виден его источник.
— Господи! — на выдохе прижав ладони к лицу, выкрикнула Настя и встала, как вкопанная.
— Нахрен такой Голливуд! — выругался Сашка.
Под небольшой рябиной стояла тварь с большими глазами и хитиновым панцирем. В членистых зазубренных лапах дёргалась собачонка, которую тварь, методично шевеля жвалами, поедала живьём. В темноте не было видно крови, но судя по ране, ее должно было пролиться изрядно.
Тварь больше всего походила на выросшего до размеров небольшой лошади богомола. Она ела собаку и равнодушно взирала на людей.
Сашка посмотрел круглыми глазами на свой меч и, нервно сглотнув, поднял его перед собой.
— Я думаю, тут разговоры не нужны, — пробормотал он и стал осторожно приближаться к монстру.
Тварь замерла и шевельнула головой, а потом повернулась всем корпусом к непрошеным гостям.
— Бошку. Бошку ему руби! — закричала девушка.
— Легче сказать, — огрызнулся Сашка. — Я тебе что, Геральд из Ривии, чтоб нечисть кромсать направо и налево?
— Бошку надо.
Парень сделал ещё шаг, приподняв вверх двуручный клинок. А следом ещё один.
Тварь замерла, а потом, не выпуская шавку, бросилась наутёк. Двигалась она на своих длинных ногах весьма резво, перемахивая через изгороди.
— Уходит! — закричал парень и бросился за монстром. Под массой механической кирасы хилые заборчики начали разлетаться в щепки. Под ногами захрустели ломаемые заросли малины и прочие кустарники.
Тварь в очередной раз перемахнула через изгородь, за которой раздались испуганный детский вопль и отборная мужская брань. Никитин повернулся плечом, а потом снёс забор, угодив ногой в деревянное корыто, и чуть не упал.
— Держи его! — орала бегущая за ним Настя.
Вскоре огороды кончились, и монстр выскочил на широкую улицу, где тут же заржала случайная лошадь, развернувшись и помчавшись куда глаза глядят. А всадник рухнул на землю, и стал выть, держась за ногу. Но лошадь испугала тварь, заставив помчаться в другую сторону.
— Да когда же она выдохнется, — запыхавшись, пробурчал Сашка.
Бег продолжался ещё долго, а потом вдруг тварь замерла. Раздались возгласы вперемешку с отборным матом. И все это время скулила подыхающая псина.
— Васёк, твою богу душу мать, это что за хреновина⁈
— Да идрить твою налево!
— Господи, ну и хрень!