В постели с врагом (СИ)
Сожители, будущие родители одного ребёнка, любовники… На этом всё. Розовые мечты с оглушающим звоном разбились о жестокую реальность.
Он оказался не таким, каким я видела его, когда мы были просто соседями: обаятельным, улыбчивым, харизматичным, внимательным. Всё это куда-то делось.
Порой — например, в такие моменты, как сейчас — мне казалось, что он просто… просто пережидает. Ждёт, когда родится наш ребёнок, и как будто бы терпит меня именно поэтому.
Разве можно так с беременной любимой? Это же просто какое-то несчастное печенье! Какой-то кофе! И вот эта его любимая привычка спустить на меня всех собак, а потом извиниться, думая, что его бездушное "прости" сразу же поможет проглотить обиду.
Ещё гормоны делали своё дело, буквально сводя меня с ума. Я наслаждалась своим положением, это правда, но гормональная атака мешала мыслить трезво. Порой, когда Ринат был в хорошем расположении духа, я винила во всём только себя, что это я истеричка и придаю мелочам вселенские масштабы. У него сложная профессия, он устаёт, спасает людей. Но ведь и я многого не прошу!
Магазинное печенье… Да, магазинное, потому что меня весь вечер мутило. Так, что я не могла встать с постели! И анализы не всегда показывают элементарную усталость, а она у беременных бывает очень часто даже при идеальных показателях. Неужели нельзя войти в положение?
Нет, нельзя. Увы, он, светило медицины, не делал скидку на моё положение.
А ещё… он слишком поздно возвращался с работы, чем кормил мою паранойю буквально до тошноты. Я понимала, что нельзя накручивать себя, что если бывший муж мне изменял, это вовсе не означает, что на мне клеймо вечной неудачницы. Но поделать со своими подозрениями ничего не могла. Я поправилась на семь килограмм, а эта его Вера с работы была до отвращения стройной и цветущей. Конечно, её не мучили ранние отёки и переедание, она не стояла вечерами у пышущей жаром плиты, стараясь угодить своему мужчине, потому что он любит вкусно поесть домашней еды…
Порой я места себе не находила, думая о том, что они работают там вместе, бок о бок…
“Не накручивай себя, прекращай! — твердила я самой себе, когда паранойя разрасталась до особенных масштабов. — Ринат с тобой, значит, он любит тебя. Если бы ему была нужна Вера, он бы жил с Верой!”
Я вздохнула и перевела взгляд на свой бывший дом напротив — после трагической гибели Игоря его продали, и в прошлом месяце туда заселились люди. Обычная семья: отец, мать, двое детей-подростков. Из комнаты на втором этаже, которая раньше у нас была для гостей, теперь раздавалась жуткая музыка. Смесь панка с роком. Наверное, это теперь комната их сына — высокого угрюмого мальчишки с косой чёрной чёлкой, закрывающей один глаз.
Даже не верилось, что когда-то этот дом был моим. Кажется, это было в какой-то другой жизни. И самое горькое, что сейчас она не казалась мне настолько ужасной. По крайней мере я была свободна и могла делать то, что захочу. А сейчас сидела в четырёх стенах, протаптывая маршрут от плиты до спальни.
Ринат был категорически против, чтобы я покидала дом без большой надобности: клиника, супермаркет, прогулка в парке — собственно, вся моя "одобренная" локация.
“— Ты не в том положении, чтобы таскаться по городу. Я целыми днями на работе и не хочу волноваться, что тебе станет плохо где-нибудь в торговом центре. Родишь — занимайся чем хочешь, сейчас же ты должна беречь себя ради нашего сына.”
Сначала я находила подобную гиперопеку милой и даже трогательной, а со временем начала сходить с ума. Впрочем, сходила с ума в последнее время я от многого. Особенно от невозможности нормально поговорить с кем-то по душам. Ни о какой дружбе с Лолой, конечно, больше речи не шло. С тех самых пор, как она обвинила меня в подлости, а я наговорила про неё "ласковых" — наши дороги разошлись. Долгое время я не знала, откуда же всё-таки её Боря узнал о беременности, ведь явно не я ему об этом рассказала, а потом встретила его на улице, и он признался, что нашёл на полу в ванной положительный тест. Вот так, всё оказалось до смешного просто. Я надеялась, что Лола узнала об этом, и ей стало стыдно за голословные обвинения. Если она вообще знает, что такое стыд.
Странно, но порой я ловила себя на мысли, что даже немного скучаю по своей прошлой жизни. И по бестолковой болтовне с Лолой, по чаепитиям с Андреем, даже немного по Игорю…
Его трагическая смерть буквально выбила меня тогда из колеи. Смерть во всех смыслах нелепая. Передозировка… Поверить в это никак не получалось. Да, я могла не догадываться, что мой муж ходил от меня налево, но запрещённые препараты… Нет, это точно не про помешанного на здоровом образе жизни Игоря. Он даже не курил! Но, конечно, слушать меня никто не стал, ведь всё указывало на то, что Игорь сделал это сам.
Его Лена смотрела на меня волком на похоронах и наверняка насылала всевозможные проклятия. Словно это я подсунула ему ту злосчастную смертельную дозу… А может, она злилась, что осталась ни с чем, потому что официального развода у нас ещё не было, и всё принадлежащее ему имущество по закону отошло мне. Так из бедной я в одно мгновение, сама того не ожидая, превратилась в состоятельную женщину. Только вот такое обогащение меня совсем не радовало. Зла Игорю я никогда не желала.
Я уже собиралась было задёрнуть занавеску, как вдруг увидела в окне Андрея. Он неторопливо шагал мимо, повернув голову в сторону нашего дома. Заметив меня, он приподнял в приветственном жесте ладонь, а я, замешкавшись на долю секунды, махнула ему в ответ "заходи".
Я прекрасно понимала, что если об этом узнает Ринат — быть катастрофе, он по-прежнему был категорически против нашего общения. Но Ринат сейчас на работе, ничего же не случится, если мы поговорим какие-то несчастные пять минут…
Я подбежала к двери и, накинув на плечи зимнюю куртку, повернула замок, на пороге уже стоял Андрей, и я поняла, что ужасно по нему соскучилась. В этот раз как-то особенно остро. Может, потому что мы не виделись уже несколько месяцев, а может, потому что я поймала в его профиле соцсети фотографию с какой-то молодой женщиной в баре.
Это задело удивительно сильно. То есть я, конечно, не думала, что раз у него есть ко мне какие-то чувства, он должен хранить их до старости и ни с кем не встречаться. В конце концов, он молодой мужчина, ему физически необходима женщина рядом, а его ребёнку — мать. Логично, абсолютно. Но на душе почему-то стало горько, и от этой эгоистичной тяжести стало ещё хуже.
Я сама выбрала Рината когда-то! Сама! Я сама обозначила нас с Андреем друзьями. Глупо теперь вести себя словно взбалмошная собака на сене.
— Привет, давно не виделись, — я подцепила воротник куртки, сжимая под горлом, чтобы не задувал ветер, и улыбнулась Андрею.
— Да, давно, — он мягко улыбнулся мне в ответ, и мне ужасно захотелось его обнять, но я сдержала глупый порыв. — Ого, растёте, — кивнул он на мой живот.
— Да, уже шестой месяц…
— Время летит.
— Да…
Неловкость витала в воздухе и была практически осязаемой. Я не знала, что у него спросить. Вернее, не так — знала, в голове роилась масса вопросов: куда он пропал — ведь, насколько я знала, он больше не работал в домах соседей; как там его сын; кто эта женщина с фотографии… Но мне было неловко забрасывать его вопросами, особенно после того, как наше общение практически сошло на нет. По моей же инициативе. И сейчас, стоя напротив него, я понимала, как сильно мне его не хватало. Хотелось затащить его в дом, заварить огромный чайник чая с жасмином и говорить, говорить, говорить… Но я не могла этого сделать, да уже и не знала, нужно ли это теперь ему.
— Ты пропал куда-то, — нарушила я первой неловкую тишину.
— Я переехал.
— Серьёзно? — вот этого я никак не ожидала. Словно гром среди ясного неба. — А куда?
— В город.
— А как же твоя работа?
— Я вернулся в свою старую фирму. Им как раз был нужен новый сотрудник, а мне — кардинальные перемены. Зарплата там в разы больше и работа интереснее. Я всегда любил проектирование.