Не причиняя зла (СИ)
— До субботы у нас мало времени, — сказала Касия, открывая блокнот. — Давай распределим обязанности и немедленно приступим?
Я встала, чтобы приблизиться к Касии. Мой красный костюм: юбка и пиджак, сидел на мне идеально, подчёркивая мою фигуру и делая мою осанку важной. Уж на что, а на одежду я не скупилась. Именно здесь, в Польше, карта швейцарского банка пошла в ход. Плюс у меня была отличная заработная плата. Я красиво одевалась, носила только кожаную обувь. Темно-русое длинное каре добавляло года в возрасте, что мне было на руку. К тому же, губы всегда ярко красные давали ложную видимость, что мне не семнадцать, а двадцать три. К счастью, Ден позаботился прибавить возраст в паспорте. Если бы не это, то меня — почти школьницу — никто на работу бы не взял.
Я держалась статно, грациозно. Касия была проще. Она носила цветастые блузки с рюшами или бантом, как сегодня. А под них надевала брюки по щиколотку со стрелками. Выглядело это нелепо, но ей, похоже, никто не делал замечаний. Да и с какой стати это должна быть я? Она смотрелась в зеркало, а значит должна видеть, что ее брюки по щиколотку с балетками смотрелись так, будто ей отрубили стопы. Но опять же, это не моё дело.
Касия была сговорчивая. Я предпочла заниматься меню и цветами. Она не возражала. Весь день мы висели на телефоне или составляли списки гостей. Я лично съездила в ресторан на служебной машине и поговорила с шеф-поваром.
Вечером я валилась с ног, когда вернулась домой. Дом — это шикарная квартира в центре Варшавы. Я снимала ее, стараясь не нарушать правило номер четыре.
Надо признать, что покинув Россию, я почувствовала себя свободной. Мне казалось, что теперь настало время строить будущее. И почему бы не в Польше? Ведь здесь абсолютно никому не интересно, что где-то там, в России, турецкий посол потерял свою дочь.
Повалявшись на кровати, чтобы мои ножки отдохнули, встала, прошла на кухню и извлекла из холодильника вино. Я запретила себе алкоголь, но сейчас я дома и могла делать всё, что захочу. Никто не мог помешать мне! Вино помогало мне снять напряжение. Иногда на меня накатывала тоска. По дому? Нет.
Я скучала по маме — да, но могла обходиться без нее, как и прежде, когда училась в закрытой школе.
Без Дена было намного тяжелее. Я скучала по его поцелуям, объятиям, по его дурманящему мужскому запаху. После секса с ним, я больше ни с кем не спала. И даже не пробовала строить новые отношения. Не флиртовала с парнями и не замечала, флиртовали ли они со мной. К сожалению, называть Дена своим бойфрендом я перестала, так как понимала, что у нас с ним разные дороги. Он мой друг и… союзник. Вот и всё.
Я сделала глоток из своего бокала и встала у окна, которое открывало вид на ночной город, усыпанный огнями.
Я была уверена, что найду свою любовь. И никто не помешает мне это сделать.
«У меня есть только Я».
***
Бангладеш, г. Богра
2020 год
Новый год я встретила в полицейском участке города Богра, в Бангладеш.
— Я не знаю, где живу. У меня частичная амнезия. И нет документов, — объясняла я полицейским.
Ко мне прислали полицейского, который владел английским. Они были озадачены моим поведением, но я должна была рискнуть.
Перед ними сидела девушка в грязном сари с черными прямыми волосами. На лице высыхала грязь. Девушка не знала бенгальского языка и не похожа на местную, однако без документов и не помнила свое имя.
— Где, вы говорите, очнулись?
— В овраге. На строительной площадке. Меня едва не засыпали землёй!
Я готова была себе хлопать. Блестящая ложь!
— И вы не помните, как оказались там?
Я помотала головой.
— Может, вы сможете вспомнить хотя бы свое имя?
— Я не помню, — вновь соврала я. — Мне кажется, оно начиналось на «Н» или «На».
— «Н» или «На», — задумчиво произнес полицейский.
Как у меня билось сердце, не описать словами. Я должна была выглядеть напуганной, не прикладывая особых усилий. Полицейские долго переговаривались между собой с серьезным видом на бенгальском языке. Именно в тот момент я спасовала. Идея уже не казалась мне грандиозной. Хотя… Что они смогут накопать? Перед ними девушка, появившаяся из ниоткуда. Они не должны сомневаться, что я из их мест, раз я здесь. Разве им придет в голову проверять, что я въехала в страну под именем Илеанна Симо, сняла квартиру на ее имя в достаточно хорошем районе, спрятала там свой рюкзак и… всё это всплывет наружу, если они решат раздеть меня догола, тогда они найдут ключ от квартиры в бюстгальтере. Если такое случится, то они, конечно же, выяснят, что я купила красивое сари желтого цвета, изваляла его в строительной грязи, а дома забралась в ванну из той же грязевой воды, испачкала волосы, руки, измазала лицо. Волосы я перекрасила еще в Торонто, перед отъездом. Чтобы они выглядели небрежно, я их сутки не расчесывала. Химическая завивка у меня спала, еще находясь в Уинклере… некачественно сделали. Поэтому волосы были волнистыми и ниспадали ниже плеч.
Зазвонил телефон.
Я вздрогнула. И это заметил другой полицейский. Ему, скорее всего, стало ясно, что у меня рефлекс. А значило ли это, что я говорила правду?
Я ждала, пока полицейский поговорит по телефону. За это время я могла бы сбежать, но я сидела. Я чувствовала, что у меня получится сделать документы без помощи Дена, да еще и законным путем. Связываться с полицией мне строго запрещалось. Но это ведь Бангладеш! Они не видят дальше своего носа. И в этом я убедилась через две недели, когда мне выдали паспорт на имя Намира Чандра.
Пришлось целую неделю жить в какой-то общаге, ведь по моим словам, адреса своего дома я тоже не помнила. Тогда я потеряла сон, ведь самое страшное, что они взяли мои отпечатки пальцев. На мое счастье Намира Чандра считалась без вести пропавшей, и ее отпечатки чудом совпали с моими. Риск того стоил.
Теперь я проживала в Бангладеш на законных правах.
— Вы хотите оповестить родных? — спросил меня полицейский, вручая паспорт.
Мне не надо было смотреться в зеркало, чтобы знать, как я побледнела. Родных…
— Э… нет. Я их не помню. Да и боюсь, что все повторится. Понимаете?
— Мы можем провести расследование.
— Нет, прошу вас, — я намеренно заплакала. — Я хочу начать новую жизнь, найти работу…
Полицейский не стал настаивать и я ушла.
С тех пор прошло два месяца.
Наступил март.
***
Польша, г. Варшава
2018 год
Дождь лил как из ведра.
Кто придумал прогноз погоды? Обещали ясный, солнечный день, но солнце, похоже, объявило забастовку. Стёкла окон служебной машины заливало так, что разглядеть можно было только размытые формы домов и разноцветные рекламные вывески. Кому, скажите, придёт в голову идти на приём в такой ливень?
Я вздохнула, глядя на часы. Мы так медленно двигались, что времени на подготовку почти не осталось. А это означало, что я буду носиться, как белка в колесе.
Что ж, опоздала на несколько минут. Летя по коридору, успевала отдавать распоряжения. Плащ небрежно бросила в отведенной комнате. Там же оставила рюкзак с лэптопом.
— Побудь здесь, мой «крокодильчик». Я скоро за тобой вернусь, — проговорила я, вешая поверх него пакет с обувью. Снимать сапоги и менять их на туфли, времени не оставалось. Моя обязанность сейчас — стоять у входа и встречать гостей, а по совместительству, проверять, всё ли на месте.
Касия бежала мне на встречу:
— Я займусь гостями. Ты беги к Амаро. Там какая-то заминка произошла с меню. Требует тебя к себе.
Кивнула и свернула на кухню.
Шеф-повар Амаро встретил меня польским приветствием, назвав Пани Ивона. Я расплылась в улыбке.
— Что случилось, шеф?
— Ты не сказать, что-о среди твои гошчи появятся алэргия.
Сморщила лоб, пытаясь выудить понятные слова из того русско-польского набора, что вывалил на меня шеф-повар.