Новый порядок (СИ)

Внутри скромно устроенного поместья интерьер являет чудесное сочетание изыска и скромности. Нет золочённых статуй, дорогущих картин или развешанных украшений. Пол, выложенный покрашенным камнем, сочетается с бежевыми стенами. То и дело где-то попадаются напечатанные картины — бумага да краски из принтеров, чуть скрасившие сие место.
Главный зал — гостиная так же стала отражением скромности хозяйки. За креслом, обитым алой тканью расселся мужчина в чёрном кожаном камзоле, штанами и сапогами под колена такого же цвета. Его чёрный волос покоится под шляпой, глаза уставились на небольшой коврик под круглым столом. Напротив, только уже на стуле восседает девица. Глубокий пронзительный взгляд голубых очей уставлен на изумруд глаз гостя, рыжий волос аккуратно ложится на светлую, расшитую узорами, кофту, а джинсы слегка помялись в позе «нога на ногу».
— Господин Данте, — раздался чуть хрипловатый грубый глас дамы, — вы уже минут пять созерцаете этот ковёр. Что вас так в нём привлекает?
— Простите, госпожа Калья, — мужчина стал отрывать взор от ковра, на котором отлично вырисовывается рисунок солнечного диска, — очень завораживает изображение солнца. Оно заставляет себя ощутить… живым.
— Не пойму вас. Вы на Анафи всё время всматривались в него, и сейчас вас привлёк обычный шитый узор.
— Вам не понять. — Данте окончательно оторвал взгляд от ковра, окатив ледяным взором собеседницу. — Солнце — это же тепло.
— Ладно, говорите то, зачем пришли, господин Данте. А то все ваши «это необходимо обсудить при личной встречи» очень сильно настораживают.
— Как ваша работа в Буле? — осторожно спросил магистр, потянувшись к кружке с чаем, стоявшей на блюдце. — Как настроения?
— Хах, вы за этим пришли. Обычный сбор информации, как вы это называете, — Калья так же взяла кружку, слегка отпив от неё чай, ранее ей же и налитый. — Если честно, то правление Архиканцлера сказывается на нас всех.
— В каком плане?
— Его… требование верности вносит сущий хаос. Мы не можем принимать законы, куча процедур по принесению свидетельств в верности ему, он путает работу Трибунала Рейха, Империал Экклессиас. Только благодаря Имперор Магистратос страна всё ещё держится, — Калья подтянулась к небольшой миске в которой разбросаны сухари, взяв пару.
— Хм, страна на грани катастрофы. Я собрал некоторые данные, — Данте положил на стол флэш-карту, — губернаторы крайних регионов волнуются, что его самодурство приведёт к распаду страны.
— О чём вы говорите, магистр? — смутилась девушка.
— Вспомните Балканы и Иберию, — в эту секунду голос мужчины содрогнулся, — если Архиканцлер продолжит в таком же духе, то нас может ждать нечто подобное.
— И что же вы предлагаете?
— «Магна Империум» или наша Конституция не подразумевает механизма смещения императора. Но это может сделать Великое Собрание, — намекнул магистр.
— Но как же Буле? Три палаты законодательного органа не будут мириться с тем, что его так просто обошли в таком деликатном вопросе, — Калья допила чай и отлижила чашку в сторону.
— Вы же понимаете, что имперские законы, которые принимает Буле, по статусу намного ниже, чем циркуляры Великого Собрания.
— И что же вы хотите, господин Данте?
— У нас есть единая цель, — Данте поднялся с места, зашагав к одному из трёх окон, — мы не хотим, чтобы наша родина, наша великая страна превратилась в оплот мракобесия того, кто скинул вашего мужа.
— Прошу вас, без пафоса, магистр, — речь дамы стала более грозной, а сама она поднялась с места, — вы знаете, если снова прольётся кровь невинных, то я против. С меня хватит Анафи, хватит и того, как я стала вашей пешкой в руках.
— Благодаря мне, вы теперь не просто депутат Имперского Буле, а возглавляете целую межпалатную тайную коалицию противодействия Архиканцлеру.
— Что!? — удивлённый взгляд уставился на магистра. — Откуда вы узнали?
— Это моё дело — знать. Госпожа Калья, только вы можете убедить Буле в том, что через пару дней Архиканцлер почиет в Бозе по естественным причинам или загремит в больницу с тяжёлым психическим расстройством по своей вине, — Данте сменил окно. — Как иронично получается. А ведь при вашем муже тоже была группа депутатов, мятежно настроенных правителю. Но вот беда — там он их перебил.
 
— И что же вы хотите от меня?
— Только помощи в том, чтобы убедить законодателей в полной непричастности нас к тому, что Архиканцлер самостоятельно отправился в далёкий путь.
Калье пришлось пуститься в раздумья, чтобы принять решение. С одной стороны, нельзя больше оставлять у власти Рафаэля. Он безумен — с каждым днём его мания власти и паранойя насчёт верности только растут. Всё началось после подписания мира — до этого он был ещё сносен. А сейчас — он уже хочет, чтобы слуги государства называли своих детей в его честь, он не просто отправляет на казнь, а отправляет медленно умирать в мануфакторумы в Великой Пустоши любого, кого заподозрит в неверности, приказывает, чтобы ему лобызали туфли при встрече. С другой стороны, планы Данте могут оказаться слишком кровавыми и его действия вызовут цепную реакцию, после которой Империи придёт конец. Но к плану Данте склоняет ещё и личная обида.
— Рафаэль убил моего мужа, — грозно сказала девушка. — Но и ваши идеи как всегда направлены на одно — удержание власти любой ценой.
— Так всё ради стабильности. Хорошее поместье, — оглянувшись, выразил подобие восхищения магистр, — откуда у вас оно?
— Это подарок от Казимира, — с тенью печали ответила девушка, склонив голову, — он подарил его на свои деньги, когда ещё служил при первом Канцлере. Мы здесь проводили выходные, часто звали родителей и гостей. А что?
Данте в мановении ока развернулся и приготовился к броску. Единственные его слова, который он сказал, прозвучали с ужасающим холодом:
— Вам придётся в нём делать ремонт.
Затем произошло то, что Калья никак не могла ожидать. Со всех ног магистр кинулся на неё и опрокинул на пол. Секундой позже она ощутила, как её спину покалывает ворс коврика, тело прикрыл мужской корпус. Но это её перестало волновать, когда в ушах поселился писк, а по комнате стали разлетаться осколки. Дождь мелких кусов щебня и стекла накрыл Данте, рассекая кожу на камзоле и пробиваясь дальше.
— Хм-м, — прорычал Данте, ощутив, что его спина запылала болью и мгновенно правой рукой дотянулся до небольшого кисета на ремне, спустя секунду в его губах оказалась треугольная таблетка, от которой по телу вскоре разольётся обезболивающий эффект.
Пара стала подниматься, и Данте посмотрел на то, как всё разворотило. То, что раньше было стеной ныне объято огнём, бежевая поверхность вмиг окрасилась в цвет угля, и зияет хорошая пробоина. Под ногами валяются куски щебня и разбросаны осколки, среди которых магистр ногой одёрнул металлическую помятую пластинку.
— У вас снаружи тонированные окна, — хладно стал твердить Данте. — Это хорошо, иначе бы нас снял снайпер, — после чего магистр подтянул связной устройство, прикреплённое к запястью. — Лейтенант, докладывайте.
— Господин, нас атаковали со всех сторон, — раздаются слова на фоне выстрелов и криков.
— Кто это? Опознать удаётся?
— На них нет государственных символов или нашивок.
— Ладно. Держите оборону.
Только магистр хотел обратиться к Калье, рот которой приоткрылся в недоумении, как в отражении зеркал заметил, что через приличную амбразуру кто-то лезет. В чёрном костюме, закрытым лицом и тихо ползёт в комнату и Данте отреагировал резко.
Прежде чем ассасин успел бы выстрелить в его пистолет прилетел раскалённый яркий луч, выпущенный из энерго-пистолета капитана. Оплавленное оружие со звоном брякнулось на пол, и агент в полной тишине бросился вперёд.
 
В бой вступил и Данте, не успев связаться со своими. Быстрыми выстрелами он пытался пристрелить убийцу, но лучи только осветили комнату, ибо рефлексы ассасина отвадили его от каждого попадания. Магистр понимает, что в прямом бою с ним не выстоять и резко уходит в сторону, кидая на пол блестящий цилиндр. Свет, яркое свечение заполнило комнату от которого ассасин, и Калья потеряли способность видеть, всё пред очами затопило море белой пелены. Только Данте успел зажмуриться, и когда световая граната отработала, бросился на противника.