Золотой ребенок (СИ)
— Понимаю, — я медленно кивнула. — Значит, вы считаете, что мисс Ллойд отпадает.
Он понимающе улыбнулся.
— Вы хотите спросить, не обмолвился ли кому-то я? Нет, клянусь в том моей бессмертной душой.
— Хорошо, — вздохнула я. — А хотя бы адрес, по которому проживала мисс Ллойд, вы можете мне дать?
— Конечно, — закивал седенький священник. — Я даже могу написать записку для квартирной хозяйки, иначе она с вами и говорить не станет.
— Спасибо, — поблагодарила я с тяжелым сердцем.
По правде говоря, вряд ли от разговора с домовладелицей будет толк. Разве что покойница вела дневник, в который сунул нос кто-то чрезмерно любопытный и не отягощенный избытком совести.
Дело отчаянно буксовало, версии лопались одна за другой, как мыльные пузыри…
* * *Квартирная хозяйка, миссис Эшби, не понравилась мне сразу. Было что-то отталкивающее в хитром взгляде ее черных глазок и в блестящем, будто намазанном жиром, лице.
— Вам кого, мисс? — поинтересовалась она, вытирая пальцы о засаленный передник.
Ни здравствуйте, ни до свидания. И улыбка неприятная, словно змеится по губам.
— Меня интересует ваша жиличка, мисс Илэйн Ллойд.
— Так она умерла, — пожала плечами миссис Эшби и попыталась захлопнуть дверь.
Не на ту напала. Я ловко сунула ногу в щель и помахала запиской от священника.
— Вам отец Марк передал.
Поколебавшись, она все же цапнула бумажку и нехотя ее развернула. Пробежала глазами коротенький текст и буркнула:
— Ну, так чего вам?
Впускать меня дальше крыльца она, похоже, не собиралась.
— Мисс Илэйн Ллойд, — напомнила я. — Какая она была?
— Задавака, — ответила домохозяйка, не задумываясь. — Все нос задирала, мол, местные парни для нее нехороши. Вот и довоображалась!
— В каком смысле? — удивилась я, оглядывая неказистую улочку. Это не были трущобы в полном смысле слова — во Фриско сыщутся местечки и победнее — однако респектабельным район тоже не назовешь. Грязновато, обшарпано, кое-где в домах вместо выбитых стекол окна попросту забиты фанерой, стены изрисованы похабными картинками и матерными надписями.
Миссис Эшби подалась вперед.
— Так любовник ее прирезал, не слышали разве? Из ревности!
От нее пахло чесноком и дешевыми ванильными духами, а в глазах читалось неприкрытое злорадство.
— Не слышала, — созналась я. — Расскажете?
— Долгая это история. Чего ради мне с вами время тратить? Дел невпроворот.
Повторно ссылаться на просьбу отца Марка я не стала: видно же, не поможет. Вместо этого извлекла из сумочки одну из заранее припасенных купюр.
— Небольшая компенсация, — я вложила деньги в ее потную руку, даже не сомневаясь, что именно этого она добивалась с самого начала. Отсюда и показное нежелание говорить, и не слишком убедительная попытка захлопнуть дверь. Вечная игра, правила которой были нам обоим прекрасно известны.
Миссис Эшби подобрела, даже соизволила впустить меня в дом. Когда-то это был неплохой особнячок, но время и хозяева оказались к нему жестоки. Многие годы он ветшал без должного ухода и ремонта, в конце концов оказавшись в руках предприимчивой миссис Эшби, превратившей двухэтажный особняк в десяток не слишком просторных квартирок (и хорошо еще, сдаваемых не почасово!). Саму хозяйку нисколько не смущали ни облезлые перила некогда добротной мраморной лестницы, ни клочья паутины по углам, ни липкие пятна на паркете.
Я присела на диван, поморщившись про себя. По-видимому, костюм теперь придется отдавать в химчистку, но чего не сделаешь в интересах дела!
По правде говоря, за свои деньги я получила до обидного мало. Не считать же ценной информацией сплетни о личной жизни покойной мисс Ллойд! Тем более, что о самой пикантной части — внебрачном ребенке — миссис Эшби даже не подозревала, пребывая в твердом убеждении, что ее жиличка попросту загуляла на полгода с богатым поклонником. Развеивать ее заблуждения я, разумеется, не стала, аккуратно переведя разговор на обстоятельства смерти мисс Ллойд. Оказалось, что убийцу взяли с поличным — он устроил сцену прямо в гримерке и там же, на глазах у танцовщиц и антрепренера, пырнул любовницу ножом. Она скончалась на месте, а пылкого влюбленного приговорили к пятнадцати годам тюрьмы.
Все это миссис Эшби выкладывала мне охотно, смакуя детали и сладострастно щуря глаза.
— Погодите, — я подняла ладонь. — Спасибо, я поняла. Теперь я хотела бы взглянуть на ее вещи.
— Их родня забрала! — быстро сказала миссис Эшби. Так быстро, что я ей не поверила.
— В самом деле? — я изобразила вежливое недоумение. — Кто именно и как их найти?
— Брат, кажется, — она разгладила передник, сверкнув вульгарным алым лаком на ногтях. — Сказал, что отвезет их бедной старой мамочке.
Это сюсюканье так ей не подходило, что я убедилась: дело нечисто. Я посулила еще денег, но миссис Эшби стояла на своем.
Пришлось отступиться.
Я вышла на улицу и огляделась в поисках такси.
Мимо как раз проходила нетрезвая компания, успевшая здорово набраться уже к полудню. На меня они, разумеется, внимания не обратили, зато миленькой темноволосой девице в дешевой шляпке сполна досталось «мужского внимания» — сальных комплиментов и попыток ущипнуть за бок. Девица, впрочем, многоопытно послала кавалеров подальше и, остудив самые горячие головы несколькими ударами сумочки, проследовала дальше по своим делам под одобрительный свист поклонников.
Неудивительно, что покойная мисс Ллойд так стремилась отсюда вырваться!..
Я прикинула, не осведомиться ли об Илэйн в клубе «Розовый пеликан», где она, по слухам, танцевала, однако отказалась от этой идеи. Местечко не из тех, где приличной девушке можно появиться в одиночку. Напарник же наверняка предпочтет не впутывать меня и разузнать об Илэйн сам — все же в некоторых вопросах он несколько старомоден.
Можно, разумеется, прибегнуть к помощи кого-нибудь другого. Скажем, инспектора Рэддока — он бы точно мне не отказал. Однако вовлекать его в эту историю не хотелось, тогда пришлось бы как-то объяснять свой интерес к мисс Ллойд, не выдавая клиентов. Вряд ли получилось бы сослаться на давнее дело об ее убийстве, Рэддок достаточно проницателен, чтобы не проглотить состряпанную на скорую руку ложь. К тому же… хоть убейте, не хочу я ему врать. Слишком уважаю, слишком ценю наши хрупкие пока отношения.
Озадачив кузена работой на воскресный вечер, я заглянула по пути в кое-какие магазины и наконец, усталая, вернулась домой. Вытащила из почтового ящика кучу корреспонденции (горничная по выходным не приходила) и, отперев дверь, опустилась на банкетку в прихожей. Что тут у нас? Счета, слезные просьбы от благотворительных организаций, письмо от старой приятельницы по колледжу, несколько открыток от знакомых, приглашение на свадьбу мисс Селесты Бронштейн… Надо же, кто-то позарился на эту дурно воспитанную гору сала! Впрочем, на такие капиталы охотники всегда найдутся.
В самом низу обнаружилась коротенькая записка, написанная знакомым угловатым почерком: «Лили, хотите пойти со мной в «Синий кит»? Говорят, там неплохое шоу и можно потанцевать. Согласны? Ваш Эндрю».
Я разгладила записку ладонью, испытывая смешанные чувства. Приятно, несомненно, но как он узнал, что я уже вернулась в город? И это «ваш»…
* * *Рэддок заехал за мной ровно в восемь. Нетерпеливо затрезвонил дверной звонок и я, торопливо затушив сигарету, отправилась открывать.
— Добрый… — начал он, когда я распахнула дверь.
Да так и замер с открытым ртом, пожирая меня глазами. Подол коротенького синего платья, отделанный длинной бахромой, заканчивался много выше колен, и это лишило бедного инспектора дара речи.
— Вечер, — подсказала я с усмешкой, эффектно отставив ножку.
Рэддок мотнул головой, словно пытаясь вытрясти из нее туман, с видимым трудом поднял взгляд и сказал хрипловато:
— Вы очаровательны, Лили.