История одного гоблина: Символ веры (СИ)

– Кто хоть эта особь женского пола? – перебил учителя Гарб. – Я всех в своей деревне знаю, и ничего такого за ними не замечал.
– Я понимаю, ты самками не интересуешься. Это очень правильно и похвально для нашего ремесла, но надо все же посматривать по сторонам иногда! Ее зовут Крохотыря. Знакомое имечко?
– Крохотыря? – молодой шаман щелкнул языком. – Припоминаю… Юная Тыря? Да она же еще совсем детеныш!
Гарб имел некоторое представление о традициях своего племени, но не понимал, какое это может иметь к нему отношение.
– Ну, не такая уж и маленькая, раз царским сватам приглянулась. Хотя ты прав. Скорее всего, только поэтому царь до сих пор не приказывал силой привести ее в свои покои. С родителями-то о выкупе уже договорились. Так что советую поспешить, и не делай ничего, о чем потом пожалеешь.
– Благодарю, учитель! – поблагодарил его Гарб вслух, а мысленно принялся искать подвох.
Двойного дна у предупреждения не обнаружилось даже по дороге домой, хотя чувство тревоги продолжало смущать разум молодого шамана. У гоблинов иерархия строгая: кто сильнее, тот и главный. Перемещение по иерархической лестнице обычно происходит путем физического устранения конкурента. Желательно кривым отравленным ножом в спину и непременно тайком.
Если верховный заговорил о преемнике, значит, он либо себя очень плохо чувствует, либо задумал избавиться от потенциального претендента на свое место. Заподозрить наставника в искренности намерений Гарб не смог, как ни старался.
Ученик ушел, а старый учитель еще долго стоял, опершись на посох, и смотрел ему вслед стеклянным взглядом выцветших глаз. На его потрепанной временем морде не дрогнул и мускул. Старик искренне переживал за парня, которого когда-то совсем маленького спас от верной смерти и считал почти сыном, но не желал никому об этом рассказывать.
– Да благословят тебя духи, мальчик, – прошептал он. – Не зря же они направили меня к тебе в тот день.
  
Глава 4
 
Долго горевал Создатель. Наконец он решил, что не в силах видеть и остальных своих детей. И создал он множество миров, и расселил в разные миры тех, что остались ему покорны. Так появились старшие боги. 
Взгляд упал на еще не остывший жертвенник.
– Вот незадача! – сквозь стиснутые зубы прошипел гоблин, чтобы не ругнуться по-настоящему.
Быка-то для вымогателя Бурбалки он так и не купил. Пришлось снова топать в столицу.
Гарб шел, ругая свою забывчивость. Можно ведь было спокойно завернуть на рынок по дороге от Нунаха, но новости вытеснили все остальные мысли из головы шамана. Наверняка всю хорошую скотину уже разобрали, и придется потратить не один час на поиски подходящего для жертвы животного.
По мере приближения к цели ноздри уловили тошнотворный запах огромной застарелой мусорной кучи. Больше десятка тысяч лачуг, собранных из подручных материалов, и сотни более надежных строений гнездились плотно друг к другу прямо на культурном слое, оставленном другими обитателями Лумеи.
В незапамятные времена боги дали этому месту другое название – Первичный мир, но оно теперь использовалось только учеными мужами. И только чтобы подчеркнуть, мол, наш мир – первый из известных миров материи.
Шаман вспомнил об этом и скривился, как от боли. Гобхаты о таких сложных понятиях никогда не задумывались, но о достаточном количестве «материи» всегда заботились. Кушать-то что-то надо. Поэтому, как только куча переставала быть эффективным источником продовольствия и развлечений, царь собирал племена, и все дружной толпой мигрировали к другой большой мусорке. Отбросов в округе – наследия прочих разумных рас – всегда хватало. Если удавалось найти эльфийскую свалку бытовых отходов, устраивали праздник, ведь в такой куче зачастую попадаются не просто редкие, а уникальные для гоблинов предметы. Деликатесов подобное месторождение тоже дает в избытке.
Впрочем, не мусором единым жив средний представитель подлого или трусливого народца, как презрительно именуют длиннолапых прочие разумные расы. Набеги, периодически совершаемые на соседей, приносили немалый доход. Также отряды вольных гоблинов устраивали засады на неосторожных путников, рискнувших путешествовать по Большому тракту без должной охраны.
 
Возле самого рынка к мусорным миазмам начала примешиваться ни с чем не сравнимая смесь из свежего навоза, пота и страданий.
Здесь можно купить что угодно от стеклянных бус до скота и невольников. Рабами обычно выступают обедневшие или провинившиеся гоблины. Прочих пленников держат только ради выкупа, а некоторые диковинные экземпляры даже выставляют на потеху толпе.
Мальчишки, как и гоблины мужского пола постарше, с удовольствием корчат беспомощным существам в клетках рожи, бросают в них объедками и всячески оскорбляют. Самки охают и ахают, глядя на срамоту и не забывая прикрывать глаза любопытным дочерям.
Всегда можно прикупить также яка, корову, вола и прочую скотину. Особенно ценятся козы и овцы за свой потрясающий запах и вкус сыра, который делается из их молока. Правда, редкое домашнее животное выживает у владельца-гоблина больше месяца.
Гобхаты умеют обрабатывать землю, но делают это скверно и неохотно. Еду предпочитают добывать в набегах, поэтому запасы провианта в основном зависят от удачи. Голодных ртов много, и, когда счастье обходит добытчиков стороной, в пищу идет все, что можно съесть.
В настоящий момент племена обитали в районе стоянки орков-скотоводов. С этим племенем зеленокожих завязались тесные торговые отношения, вылившиеся в весьма выгодное предприятие – торговлю живым товаром. Гоблинов и прочих рабов охотно покупали и продавали. Сами орки чурались физического труда, предпочитая захватывать или покупать прислугу, чтобы та работала за них. Кроме того, на рынке хватало и вполне обычного скота.
– Бык, мне нужен упитанный жирный бык, – пробормотал Гарб, удостоив кивком головы охрану на входе.
Шаман долго бродил между рядами выставленных животных пока не наткнулся на недотепистого орка, нервно крутящего в лапах большой боевой топор-лабрис и веревку, которой был привязан за рог довольно невзрачный бычок черной масти с белым треугольным пятном на лбу.
Ловец духов присмотрелся и очень обрадовался. Скотинка оказалась как раз подходящей для голодного духа: молодой и упитанной. Бока просто лоснились от жира. Остальные покупатели не рассмотрели такой самородок за свалявшейся грязной шерстью и бледно-сапфировыми огромными глазами, полными вселенской скорби. За беднягой явно никто не ухаживал. Будь он свиньей, быть бы ему давно окороком и прочими мясными блюдами, а такого быка брать никто не хотел. Кому нужна пухнущая с голоду скотина? Орк с надеждой уставился на остановившегося Гарба.
– Беры бык! – заревел он так, что его товар от неожиданности плюхнулся на землю. – Беры, нидорага дам!
Языки орков и гоблиноидов относятся к разным языковым семьям, поэтому между собой они обычно общаются на всеобщем языке, по легенде некогда дарованном смертным богами. Гарб, в совершенстве владеющий несколькими наречиями и диалектами, поморщился от такого сильного акцента зеленокожего продавца. «Чудище необразованное», – с легкой брезгливой усмешкой подумал гоблин. Вслух он, разумеется, презрения выказывать не стал.
– Недорого, говоришь? – прищурил глаз шаман. – И сколько же ты хочешь за этот бесполезный кусок сала?
– Пять золотых давай! – гаркнул орк.
– Сколько-сколько? – присвистнул Гарб. – Да за эти деньги я могу купить быка в два раза больше и не такого истощенного.
– Беры за четыры! – уже не так уверенно сказал продавец. – Кароший скидка даю.
– Нет, ну сам посуди! – воскликнул Гарб, воздев лапы к небу. – Зачем мне такой недокормленный бык? Косточки пообгладывать? Мои гости любят полакомиться мясом.
Верзила помрачнел и насупился. Постепенно на его клыкастую физиономию наползала растерянность, смешанная с отчаянием.