История одного гоблина: Символ веры (СИ)

Вдобавок гоблину не давали покоя размышления о недавно полученном опыте с превращением в человека. Маленький гобхат тогда вдруг почувствовал себя сильным и необыкновенно отважным. Незнакомое доселе чувство, когда любая задача кажется пустяковой, вспоминалось с сожалением о его утрате. Оно безвозвратно ушло вместе с обманным обликом и огромным ростом. Каввелю хорошо, он всю жизнь так прожил. Гарб же вспоминал, каким мог бы быть сам и горько усмехался. Впрочем, добавившаяся к этому заносчивая самоуверенность, все портила. Если большой силе всегда сопутствует это качество, то лучше уж оставаться слабым. Целее будешь.
– Куда-куда? – между тем изумился Михель.
– В Алвар, – предчувствуя недоброе, повторил Бурбалка. – А тебе что-то не нравится?
– Это же город мертвых! Там уже лет пятьдесят, как живых не осталось!
Что-то в интонациях монаха подсказало компаньонам, что где-то в своих планах они допустили большой просчет.
– Нельзя же все предусмотреть! – тут же попытался оправдаться дух.
– Мертвых, говоришь… – почесал затылок Каввель. – Дьявольщина!
– А я еще думал, почему на меня так странно тот торгаш смотрел, когда я у него дорогу к Алвару спрашивал, – вспомнил Гарб. – Что будем делать?
– Если расскажете мне, зачем мы туда шли, может быть, я помогу советом? – предложил Михель.
Гарб и Каввель вопросительно посмотрели на Бурбалку.
– А действительно, зачем мы туда шли? – спросил Гарб. – Искать укрытия от враждебного окружающего мира?
– Типа того, – как можно более равнодушно постарался ответить дух.
– Ты хотел найти своего старого учителя, – напомнил минотавр.
– Ну, да. Старик Велмсли, видимо, не смог прожить достаточно долго, – расстроился призрак.
– Адриан Велмсли? – уточнил Михель.
Призрак сжался почти до точки, силясь подобрать слова для ответа.
– Он самый, – наконец произнес он.
– Могу вас поздравить, – мрачно изрек монах. – Этот ваш учитель жив, в каком-то смысле, и даже правит городом.
– Ты же сказал, что там нет живых! – перебил его Гарб.
– Я и не говорю, что там есть живые, – спокойно отпарировал Михель. – Адриан Велмсли стал мерзким личем, порождением тьмы, и правит своими мертвыми подданными – упырями, зомби и умертвиями.
– Узнаю старикана! – всхлипнул призрак. – Это так на него похоже.
Каввель аккуратно обхватил за талию готового обрушиться на «порождение тьмы» Михеля и переставил подальше от Бурбалки.
– Кто такой лич? – уточнил минотавр, грозя монаху указательным пальцем.
– Лич – это такой колдун, которому удалось перехитрить саму смерть, – пояснил гоблин. – Живет после кончины в своем теле, спрятав душу в особый сосуд – филактерию. Обычно сильно воняет мертвечиной и в целом отвратителен. Надо пояснять почему именно? Живым отвечает взаимностью и всячески старается таковых умертвить, чтобы поднять в виде нежити и сделать своими слугами. Клирики таких особенно не любят. Да, Михель?
– Верно, – подтвердил человек, чуть поморщившись, слово почуял запах тлена, – они противны самой сути мироздания.
На Бурбалку он уже бросаться не собирался, вспомнив про свои шаткие права в этой компании. Дух тоже об этом вспомнил, но сильно сомневался, что в следующий раз это Михеля остановит.
– Вот что, братцы, – встрял минотавр. – А если мы немного развлечемся и все-таки пойдем туда?
– То есть? – хором спросили остальные.
– Ну, – подмигнул Каввель. – Я беру секиру, монах свои мозолистые пятки, шаман магию, а дух смекалку и способность проникать сквозь стены, и все вместе мы идем бить мертвяков – серьезными противниками они нам не будут. Ну, сколько там один некромант может поднять? Десять или, может, двадцать трупов. В пятьдесят я не поверю. По пути собираем все, что плохо лежит – им золотишко все равно уже не понадобится, а мы погулять сможем вволю в каком-нибудь кабаке.
– Мне чужды твои мотивы, пират, но я готов сражаться с нежитью! – заявил Михель. – Хотя против кабака ничего не имею.
– Тем лучше! – добавил Гарб. – Нам больше добычи достанется. По дороге, может быть, получится больше узнать про волю богини.
 
Бурбалка молча поклонился, скрыв свои мысли по поводу того, что может ожидать живых существ в городе, которым правит его бывший учитель.
  
Глава 18
 
И передрались между собой дьяволы с демонами, ибо природа их была суть одна, а взгляд на мир разным. Так и повелось с той поры: караулит демон-изверг душу умирающего грешника, а в последний момент появляется дьявол и пытается отбить ее у старинного недруга. Иногда наоборот. 
Дальнейший путь в Алвар лежал через Уг Олдсонгуй. С орочьего название переводится как «большое пространство, где никто, кроме орков, не живет». Раньше, на памяти Бурбалки, через этот процветающий край проходил широкий тракт, а на плодородных полях трудилось множество крестьян. Сейчас же Михель обмолвился, что теперь тут только орков и можно встретить.
Компания вплотную приблизилась к обширной равнине, начинавшейся от самого края густого хвойного леса, через который спутники продирались последнюю неделю. Перед глазами измученных дорогой путников предстала идиллическая картина почти идеального природного заповедника. Сразу чувствовалось, что тут давно не ступала нога землепашца.
Густой ковер из жухлых трав устилал землю, а над увядшей растительностью в рост минотавра возвышалась сплошная стена зелени. Кое-где смутно угадывались остатки дороги. Тракт еще немного сохранял свои очертания благодаря ежегодным орочьим набегам на человеческие поселения. Вся остальная равнина чирикала, жужжала, повизгивала, стрекотала – в общем, жила полной жизнью и делала вид, что совершенно не обращает внимание на путешественников, случайно забредших на ее просторы.
– Если не хотим проблем, – предупредил спутников Гарб. – Лучше бы нам поторопиться. Орки не любят, когда кто-то без разрешения вторгается на их территорию.
– Можно подумать, другие любят! – фыркнул Каввель.
– Орки все равно стоят особняком, – принялся растолковывать ему шаман. – Их пытки уступают по изощренности только эльфийским, а в любом существе, которое ниже их ростом они видят либо раба, либо трофей.
– А выше? – поинтересовался Михель.
– Те, кто выше ростом, чем самый высокий орк, заслуживают их уважение…
Каввель засиял, но быстро спустился на землю, когда Гарб добавил:
– Поэтому таких они стараются утыкать стрелами издалека, не подвергая свои жизни напрасному риску. Видимо, они хоть и стремятся умереть с оружием в руках, но на тот свет не торопятся.
– Что же, придется идти быстро и незаметно, – подытожил монах.
За три часа пытки густой высокой травой удалось пройти около четырех миль, потому что в чью-то светлую голову пришла мысль, что идти незаметно можно только по заросшему полю. По подсчетам Михеля, примерно представлявшего, где компаньоны находятся, до выхода из владений орков оставалось пройти всего лишь в десять раз больше.
– Все, привал! – остановился Гарб, тяжело дыша и ощущая покалывание в боку и жжение в ногах.
Из-за невысокого роста дорога через сплошную стену зелени давалась ему тяжелее всех. Остальные охотно согласились на предложение, потому что тоже с непривычки выбились из сил.
Стоило компаньонам присесть, как заросли разорвались в нескольких местах, чтобы впустить на вытоптанную для лагеря полянку около двух дюжин орков самого устрашающего вида. Все зеленокожие носили легкие кольчуги, меховые куртки и кожаные шаровары. У каждого на поясе болталась увесистая шипастая булава, а у пятерых в руках оказались луки с положенными на тетиву стрелами.
Вожак группы, казалось, ничуть не удивился разношерстной компании, застывшей в разных позах прямо у него под ногами. Он моментально выхватил длинный меч – по-видимому, символ лидерства – и отрывистой фразой на орочьем приказал окружить поляну. Руки и лапы присутствующих сами потянулись вверх, демонстрируя безоговорочную капитуляцию. Бурбалка в мгновение ока уменьшился в размерах и шмыгнул в траву. Только Каввель решил оказать сопротивление и даже успел вскочить. Его сразу сбили с ног и в мгновение ока скрутили руки за спиной грубыми толстыми веревками.