Сломленные Фейри (ЛП)

После вчерашней вечеринки и нескольких часов, проведенных в личных покоях Данте, где мы исполняли фантазии Леона, Данте дал нам немного звездной пыли, чтобы мы могли вернуться сюда, и хотя я уже несколько часов свернулась калачиком в объятиях Леона и усталость тянула меня, сон не шел. До Рождества оставалось три дня. Три дня до моего первого Рождества без Гарета… и без мамы.
Найты украсили весь дом всевозможными удивительными волшебными украшениями, мама Леона использовала комбинацию своих Элементов, чтобы наполнить дом всем, начиная от позолоченных морозом перил и заканчивая самыми потрясающими рождественскими елками в каждой комнате для приемов — их было восемь. В каждой комнате теперь вечно пылал огонь в искусственных каминах, а по коридорам постоянно разносился запах готовящихся рождественских угощений. Это было здорово. Нет, не так, это было даже более чем хорошо, это было то, о чем я мечтала в детстве, идеальный образ огромной семейной встречи со всеми приправами и даже больше.
Так почему же от одной мысли о том, чтобы принять в этом участие, мне становилось как-то не по себе?
Я прикусила нижнюю губу и взяла в руки Атлас, прежде чем набрать номер медицинского центра, где жила мама. После всего, что стало известно о Старушке Сэл, я уже не знала, что и думать. Мама не предлагала продать меня, чтобы расплатиться с долгами, но, похоже, она все равно была готова это сделать. Так должна ли я дать ей второй шанс или как? Мне действительно нужно было услышать это из ее уст, понять, что произошло. И, возможно, попытаться восстановить наши отношения, если это вообще возможно сейчас.
— Резиденция Уайт Хейвен, говорит Линда, чем могу помочь?
Мое сердце подпрыгнуло при звуке этого голоса, и я приготовилась к ответу, который, как я предполагала, я получу.
— Привет, Линда, это Элис Каллисто, — сказала я смиренным тоном. — Есть шанс, что Таня Каллисто сможет сегодня поболтать?
Я затаила дыхание, когда Линда издала небольшой сочувственный звук, который, как я уже знала, означал отрицательный ответ. Я не звонила с тех пор, как позвонила до начала лета, чтобы выяснить, действительно ли она собиралась продать меня Старушке Сэл, — в сердце было слишком больно после ее ответа, практически обвинившего меня в том, что я виновата в смерти Гарета, потому что не вызвалась начать распутничать.
— Боюсь, она не передумала отвечать на звонки, — мягко сказала Линда.
— Понятно, — я попыталась прервать звонок, стараясь не позволить этому маленькому кусочку неприятия порезать меня, но я уже чувствовала, как из раны течет кровь.
— Но… — Линда замешкалась, и я нахмурилась. — Сегодня у нас рождественский день посещений. У нас есть несколько веселых мероприятий, местные дети придут спеть рождественские песни, поиграть в игры, а также пообедать с пришедшими членами семьи. Вам нужно будет купить билет, но вы можете сделать это на входе…
Я попыталась вспомнить хорошие времена, которые у меня были с мамой. Времена, когда она не была в депрессии или на полосе неудач. Когда она смеялась, играла с нами или дразнила меня за то, что я такая ворчливая и в моих жилах не хватает искорки. Не все было хорошо. Но и не все было плохо. Особенно когда рядом был Гарет. Он умел заставить ее улыбаться, чего я никогда не умела.
— Хорошо, спасибо, — сказала я, прервав звонок и вздохнув, откинувшись на подушки. Огненное заклинание Леона постепенно ослабевало, поэтому от прохладного воздуха мои соски затвердели, а по коже пробежала дрожь.
Я прикусила губу, размышляя, стоит ли мне идти или нет, и не слишком ли жалко с моей стороны просить кого-то пойти со мной. В голове мгновенно возник образ Леона, врывающегося в Уайт Хейвен, ухмыляющегося так широко, что блеск его зубов ослеплял всех, и устраивающего большой переполох вокруг моей мамы, заставляя ее любить его, нравится ей это или нет, и я нахмурилась. Как бы я ни была уверена, что он будет отличным отвлекающим маневром, это было не то, что мне нужно от этой поездки. Это не будет счастливым воссоединением, даже если все пройдет хорошо. Это будет признание нашей скорби и, возможно, шанс выяснить, что именно произошло со Старушкой Сэл.
 
И это при условии, что она вообще заговорит со мной, когда я приеду. Она могла так же легко выгнать меня, и тогда где бы я оказалась?
Дверь в ванную комнату с грохотом распахнулась, и Леон широко ухмыльнулся, направляясь ко мне, его взгляд пробежался по моим твердым соскам и потемнел от вожделения, когда я так и оставалась на кровати.
Его ухмылка стала еще глубже, когда он уронил полотенце на пол и бросился на матрас, игриво рыча, когда все вокруг подпрыгнуло под его весом, и удивленный смех вырвался у меня. Но звук получился натянутым, и когда Леон прижался своим весом к моим бедрам, а тонкая простыня все еще разделяла самые жизненно важные части наших тел, он нахмурился.
— Почему ты такая угрюмая, маленький монстр? — спросил он, наклоняясь ближе, чтобы провести своим носом по моему.
Я раздвинула губы, намереваясь сделать пренебрежительный комментарий по поводу всего этого, но вместо этого из моих глаз хлынули слезы.
Леон мгновенно сел обратно, подтащил меня к себе и заключил в объятия, прижимая к своему горячему телу и зарываясь лицом в мои волосы.
— Это моя мама, — призналась я, пока Леон нежно поглаживал мою спину, а я взволнованно вдыхала. Я слишком долго копила в себе гнев и душевную боль по этому поводу, и теперь все это обрушилось на меня разом. — Я… она… она все еще не хочет говорить со мной по телефону, и я почти уверена, что она винит меня во всем этом. Из-за Гарета, Старушки Сэл и даже моего отца, сбежавшего все эти годы назад, если быть до конца честной.
— Тогда она гребаная дура, — прорычал Леон, крепче прижимаясь ко мне, когда его теплое дыхание коснулось моих волос.
— Я знаю, что мне следует просто забыть об этом. Жить дальше и сосредоточиться на всем остальном, но я чувствую, что между нами так много невысказанных слов. Я только что позвонила в центр, куда я отправила ее, и они сказали, что я могу прийти на их рождественское мероприятие сегодня…
— Только скажи, и мы пойдем, — мгновенно ответил Леон.
— Мне кажется, что я должна, но я…
Леон поднял меня со своих коленей и усадил на кровать, поспешив к шкафу и исчезнув в нем, пока он говорил со скоростью мили в минуту.
— Не волнуйся, маленький монстр, все будет замечательно, — пообещал он мне. — Мы нарядимся, и я отвезу тебя туда на новой Файоте, которую я пригнал на прошлой неделе… может быть, мы сможем прокатиться на ней и разогнать ее кровь, чтобы привести ее в хорошее настроение? А еще я на днях ходил по магазинам и украл хренову тучу ювелирных украшений, так что я могу упаковать это дерьмо в подарочный пакет. Может, мне стоит принести кое-что и для ее друзей? А мама вчера весь день пекла, так что я попрошу ее собрать корзину с рождественским пудингом, йольским поленом, печеньем с оленями, которое она делает, и гоголь-моголем, и… как ты думаешь, мне стоит надеть галстук?
Он появился в потрясающем темно-синем костюме с белой пуговицей под ним, держа красный и серебряный галстуки, чтобы я могла их осмотреть, и я просто смотрела на него, пока он стоял там, выглядя как мужская модель, и капал богатством так явно, что мне было больно смотреть. Мама будет просто ослеплена им, и я просто слышала, как она напоминает мне о том, как она всегда говорила мне, что я должна выбрать себе богача.
Я слегка попятилась, но Леон тут же уловил это, нахмурился, отбросил галстуки в сторону и подошел ко мне.
— Я не подхожу для этой миссии, не так ли? — мягко спросил он, опустившись передо мной на колени, и я нахмурилась в замешательстве.
— Что ты имеешь в виду?
— Что этот визит — не для того, чтобы появиться и показать свою великолепную новую Элизианскую Пару и заставить ее так гордиться, что она может лопнуть. Тебе нужно поговорить с ней о том, что было до меня. Тебе нужно проработать вещи, которые будут причинять боль, и если я приду, я буду просто отвлекать.